Другие названия ЖКХ-арта — ЖЭК-арт, или ТСЖ-арт. Только в этом — главная обманка: хотя логично было бы предположить, что таким «артом» занимаются сотрудники управляющих компаний или работники ЖКХ, на самом деле всё ровно наоборот. Речь о тех особенных фишках, которые жители привносят в свои дворы вопреки безликим стандартам городского благоустройства. О кустарных, авторских проектах облагораживания собственных дворов: если и захочешь найти два одинаковых — не получится!
— Люди, особенно в нашей стране и особенно в больших городах, имеют мало возможностей повлиять на то, как выглядит и управляется их район. С другой стороны, это творчество демократично, зачастую анонимно и общедоступно, что роднит его с граффити и стрит-артом, или искусством аутсайдеров. Как известно, уличное искусство в последние годы получило большую популярность, бывшие стрит-артисты оформляют фасады многоэтажек, центральные вокзалы и продают картины в уличной стилистике. На фоне этой коммерциализации и институциализации ЖЭК-арт выглядит как настоящее, еще не признанное и живое искусство, — рассуждает преподаватель факультета истории искусств РГГУ Антон Польский, уже объявивший ЖЭК-арт сферой своих научных интересов.
Откуда у вас дети? Аист пролетал!
Как это выглядит на практике? Во дворе появляется что-нибудь необычное — картина, скульптура или инсталляция, — к чему быстро привыкают все местные жители.
— Если хотите завести детей, срочно снимайте квартиру в этом подъезде! — со смехом советуют старожилы одного из домов на Бунинской аллее. И показывают на кустарно сделанную фигурку аиста из глины и соломы, аккуратно усаженного на козырек подъезда. Так постарались сами жители, когда выяснили, что количество многодетных семей в подъезде зашкаливает: на третьем этаже четверо карапузов, на пятом — еще трое, и новые постоянно рождаются — мол, не проходит и месяца, чтобы кто-то из соседок не щеголял округлившимся животом.
— Как это объяснить? Ну точно аист кружит тут у нас над Бутово, — продолжает соседка Мария Степановна: аиста ставили на ее глазах. А ее собственная дочь (кстати, до сих пор бездетная и незамужняя!) только ухмыляется и сравнивает родное Южное Бутово с Эльзасом: как известно, аисты — символ именно этого французского региона...
Впрочем, аисты — не единственное, чем прославилось Южное Бутово. Там же, неподалеку от дома на Бунинской аллее, — детская площадка, стилизованная под русскую деревню: с расписной стеной, стариком со старухой и даже тремя деревянными поросятами, стоящими у корыта (правда, пока еще не разбитого!). А еще чуть дальше, на улице Ахмата Кадырова, — настоящий «чеченский дворик», украшенный гордо сидящим на скале орлом. Логику бутовчан в общем-то можно понять — если старых достопримечательностей, как на Соколе или в Сокольниках, в районе нет, будем компенсировать тем, что можно сделать своими руками.
Часто встречается мнение: мол, заглянуть во двор с ЖЭК-артом — это то же самое, что заглянуть в щелочку забора на чужой дачный участок. Там, мол, все так уютно и по-домашнему — совсем не так, как мы привыкли в современной Москве! Действительно, иногда кажется, что увидел бы тут грядки — и не удивился бы... Впрочем, городские огороды — это тоже явление, не до конца Москву покинувшее.
— Мы нашли несколько корней этого явления. Во-первых, действительно, обустройство придомовой территории может рассматриваться как определенный рудимент сельского мышления. То есть это своеобразная реакция людей на атомизацию жизни в многоквартирных домах больших городов, где все обезличено, а соседи не знают друг друга. Другим источником может быть советская традиция «сделай сам», актуализированная в эпоху тотального дефицита, когда люди изготавливали вещи из подручных материалов, стараясь как-то раскрасить серость и однообразие. Сегодня идея переиспользования накладывается еще и на экологическую повестку: вместо того чтобы выкинуть старую вещь, можно дать ей новую жизнь. Поскольку пространство квартиры ограничено, старые вещи идут в ход для украшения общественной территории, — продолжает Польский.
С ним согласна и дизайнер Полина Соколова: по ее словам, тренды ЖКХ-арта приходят из маленьких городов, где дворы и детские площадки вынуждены обустраивать сами жители — и делают они это чаще всего подручными материалами. Следовательно, то, что в маленьких городках зародилось от безысходности (а иногда и от бедности!), в Москве превратилось в символ креатива и даже некоего маркера современности.
— Что такое ЖКХ-арт? Это народное творчество, направленное на украшение дворов самими жителями. Отличить его можно несколькими критериями, самый важный состоит в том, что сами «украшатели» обычно не знают такого термина. Они делают благоустройство подручными средствами и за свои деньги. Они хотят скрасить серость, сделать что-то особенное. Не стоит искать тут глубокую концепцию, — объясняет Соколова.
Ну, аист в Южном Бутове — пожалуй, все-таки концепция. А вот небольшие фигурки животных, которые установлены в одном из дворов близ метро «Войковская», на концепцию никак не тянут — ну, кошки, мопсы, бегемотики...
— Кто делал? Да мы сейчас и не вспомним! — разводят руками соседи. — Как будто всегда так было. А забавно, правда?
Вот такая история в большинстве московских дворов: не вспомнить, кто и когда сделал очередную инсталляцию, однако она есть — и чаще всего радует глаз... А кому-то еще и душу: ведь кажется, что если у нас такое появилось — значит, все мы здесь дружные, настоящий дом образцовой культуры быта.
Между тем урбанист Пётр Иванов в разговоре с корреспондентом «МК» заверил: для создания качественного ЖКХ-арта вовсе не обязательно дружное соседское сообщество и единение жителей, как в мультфильме про Гену и Чебурашку, — нет, вполне достаточно одного энтузиаста.
— Для народного художника, который творит ЖКХ-арт, его деятельность — это часто как раз способ компенсировать отсутствие сообщества. Окружающие могут помогать ему или хотя бы не мешать, просто из уважения к возрасту или статусу. Или считать его городским сумасшедшим: мол, лебедей из шин делает — ну и пусть делает, не с топором же по двору бегает! Часто это соло народного артиста, — считает Иванов.
Иными словами, достаточно одной неравнодушной бабушки, которая захочет благоустроить клумбу у себя под окном, или одного юного дизайнера, которому больше негде выразить свое «я», чтобы ЖЭК-арт возник. Другая аргументация: мол, раньше здесь валялись шприцы и пустые бутылки, а сейчас цветы растут — правда же, так красивее? Однако, по словам урбаниста, важно отличать два вида ЖЭК-арта — тот, который создают сами жители, и тот, который «спускают» свыше. Во втором случае получаются проекты, созданные, чтобы поразить префекта или главу управы — иначе говоря, «потемкинские деревни».
— В рамках нашего исследования мы выяснили, что авторство может быть приписано двум группам горожан. Первая — это обычные жители города, часто живущие на первых этажах домов, которые рассматривают придомовую территорию как возможность для реализации их творческого порыва. Эта практика, наиболее яркий пример которой — создание лебедей из покрышек, в отличие от других примеров самовольного переобустройства, например граффити или самостроя, обычно не вызывает нареканий со стороны местных властей. Мало того, они начинают подхватывать эту «моду» и тоже включаются в игру. Таким образом появляется вторая группа авторов: дворники. Наиболее яркий пример их неосознанного творчества, близкий ЖЭК-арту — это т.н. бафф, то есть закрашивание надписей и граффити на стенах. Зачастую подобные геометрические формы походят на очень красивую абстрактную живопись. Дворники также включают свое творческое начало в деле благоустройства: при выборе цветовых сочетаний при покраске, а также различных трудностях, требующих креатива (закончилась плитка — нарисовал палочкой геометрический узор по залитому цементу). Наконец, дворники сами занимаются благоустройством, в том числе по велению властей. Народные ЖЭК-артисты задают тренд, их творчество отмечается наградами (двор года или района), их приглашают участвовать в благоустройстве соседних дворов, а дворники повторяют уже сложившийся канон, либо привносят что-то свое (например, центральноазиатские мотивы). В дело идут все подручные материалы: старые мягкие игрушки, упаковки из-под йогуртов, ковры и, конечно, покрышки, — рассказывает Антон Польский.
Старомодность или тренд на осознанное потребление?
Самые корректные слова, которыми оперируют противники ЖЭК-арта, — это, мол, «совковая эстетика», «прошлый век», «колхоз» и тому подобное. Однако специалисты напоминают: как раз в прошлом веке искать корни не стоит!
— Я думаю, много народу сказало бы о таком: мол, старый московский двор. И о старом московском дворике чаще всего судят по картине Поленова. Однако у него не было цели создать идеал: это просто внутриквартальное пространство. Двор — это функциональное пространство, а не социализированное. В старой Москве такие фишки вообще выглядели бы странно. Например, в «Покровских воротах» стоит статуя во дворе — но это не то! Ну а когда возникли хрущевки, получилось так: слово есть, а двора нет, есть только какое-то пространство между домами. Когда народу много, сложно ожидать от них единства в обустройстве территории, — рассуждает историк московского быта Алексей Митрофанов. — Поэтому я не искал бы корни в глубине веков. Ну а народным умельцам надо думать еще и о безопасности. Например, если они сами делают горку, надо думать о том, чтобы дети не сломали шею на ней.
Так что ЖЭК-арт скорее называют самостоятельным направлением, окончательно сформировавшимся в 2010-е годы — и не только в Москве, но и во всем мире.
— Это большое направление зарубежного экологического дизайна. Оно абсолютно соответствует ценностям повторного использования, которые сейчас популярны: шины, бутылки, палки — все идет в дело! Это круто для сегодняшнего дня. Россияне же склонны видеть в этом деградацию и дурновкусие. Возможно, потому что для нас это воспринимается до сих пор как непроходящее наследие советского быта, — продолжает Иванов. — Однако на самом деле получается так, что мы со своей старомодной вроде традицией нечаянно оказались на острие современного тренда.
Результат: множество взрослых мужиков вводят в поисковик запросы типа «Как сделать новую модель лебедя из покрышки?» — и радуются, если им удалось соорудить около родного дома что-нибудь этакое. Правда, восторг разделяют не все.
— Может быть, я злая, но у меня эти инсталляции вызывают плохие ассоциации. Самое лояльное — типа «бедненько, но чистенько», а скорее, уж извините, «из дерьма конфетку». Ну никак нельзя сделать стильный декор из старых бутылок из-под подсолнечного масла, как ни крути. Убожество получается. Пусть лучше будет безликое, одинаковое, но аккуратное, — категорично высказывается Светлана, живущая в одном из домов на Фруктовой улице.
И она совсем не одинока.
— Среди «продвинутой публики» принято воспринимать это явление с определенным снобизмом. Конечно, ужасная безвкусица, но занятно. Люди попроще или те, кому нравится подобная эстетика, воспринимают ЖЭК-арт как нейтрально, так и с повышенным интересом. Главными врагами его можно считать людей, ратующих за стандартизацию или навязывание неких образов высокой культуры, в то время как ЖЭК-арт, несмотря на свои тренды и уже сложившиеся каноны, добавляет разнообразия в городской ландшафт и является примером низовой культуры, — резюмирует Польский.
