Предложения жителей районов зачастую остаются без внимания
Работ, причем на первоклассных памятниках архитектуры, было столько, что итогом послевоенного восстановления Ленинграда (длившегося десятилетиями) стало оформление одной из мощнейших в мире школ реставрации. Но главное — сохранена историческая среда Северной столицы, которая и по сей день является одним из главных туристических «брендов» страны.
Реставрация объектов культурного наследия в массовых масштабах ведется сегодня и в Москве — для этого существует специальная городская программа, в рамках которой за последние годы, по словам мэра столицы Сергея Собянина, уже отреставрировано свыше 2200 зданий. Однако особенности современного рынка недвижимости вкупе с действующими нормами и правилами иногда приводят к тому, что здания — элементы исторической городской среды — становятся будто бы лишними в современной московской жизни.
Ценить историческую застройку в наши дни стало элементарной нормой приличия (а если дом является памятником — то и обязанностью города и владельцев). Однако с каждым годом все больше добротных «винтажных» зданий — от особняков до кинотеатров — простаивают и медленно разрушаются. Причем предложения жителей районов об их использовании почти всегда остаются без внимания. Почему так происходит, кому выгодно «выморачивать» здания и что делать с этой ситуацией, выяснял «МК».
Когда сто лет назад в барских усадьбах и купеческих особняках Москвы устраивали коммунальные квартиры и советские конторы, такова была логика эффективности. В самом деле, строить дорого и долго, город, недавно ставший столицей, бурно растет, и поэтому нечего ждать — надо распределять имеющиеся квадратные метры. Сейчас с этой точки зрения происходит нечто совершенно нелогичное: есть крепкое и красивое здание, отчего же оно простаивает?
Но если вспомнить, что строительство с тех пор многократно подешевело, а нормативная база для учреждений образования, здравоохранения и культуры обычно рассчитана на новые постройки… То и современная логика становится понятной. Впрочем, от этого тем, кто переживает за историческую застройку, легче не становится.
Случаи, которые мы опишем ниже, — лишь малая часть от подобных объектов в Москве. А ведь явление это встречается по всей России: в любом райцентре найдется красивое здание старой школы или земской больницы, которому не могут найти применения, и потому оно медленно разрушается. То, что «с этим нужно что-то делать», — очевидно, а вот отработанных технологий пока не существует.
Изба без хозяина
Начнем с уже неоднократно описанного, в том числе в «МК», сюжета: на Верхней Масловке (Савеловский район столицы) недавно пытались (и не в первый раз) продать с государственных торгов последний дачный дом Петровского парка, известный в народе как «изба на Масловке». За дом — конечно, без земли, участок остается в аренде у города — просили от 50 млн рублей, и покупателей не нашли (ранее «избу» и вовсе предлагали за 10 млн, но инвесторы остались равнодушными).
Несколько лет назад здесь был муниципальный «Центр ремесел» с кружками, кафе и выставочным залом — но ковид это учреждение не пережило, закрылось. Собственником остался город. Добавим, что энтузиасты-градозащитники сделали несколько попыток заявить здание на охрану как объект культурного наследия — и это, увы, не удалось.
Попытки предложить городу идею нового культурного учреждения — скажем, музея Петровского парка (дом-то действительно уникальный) — также были встречены грустно-понимающей реакцией Департамента культуры. Отвечая на обращение жительницы района и редактора портала «Хранители наследия» Евгении Твардовской, глава управления музейно-выставочной работы Антон Горянов отметил, что «в настоящее время создание в Москве новых государственных музеев и выставочных комплексов не планируется». По его словам, городская программа «Развитие культурно-туристической среды и сохранение культурного наследия» нацелена прежде всего на поддержку, сохранение и развитие уже имеющихся учреждений культуры.
А использование пустующих городских площадей — вопрос Департамента городского имущества. Который, собственно, и предпочел не искать арендатора или варианты использования, а настойчиво выставляет старинный дом, не имеющий статуса памятника (а значит, беззащитный перед возможным сносом), на торги.
От Пушкина до розовых слонов
По адресу Бауманская улица, 40, стоит довоенное (1936 год постройки) школьное здание, на фасаде которого имеется мемориальная табличка: именно здесь стоял дом, где в 1799 году родился Александр Сергеевич Пушкин. Школа (известная под номером 353, имени Пушкина) в 2014 году пережила «укрупнение» и стала частью большого образовательного комплекса №345 — тогда эту операцию проделали с большинством столичных школ. А здание с 2019 года не используется — требует ремонта, а комплекс «справляется и так».
Учителя и выпускники той «пушкинской» школы №353, разумеется, негодуют и тревожатся. За историю (которая, раз уж школе не удалось сохранить номер, мало кого официально интересует). За несколько школьных музеев — народного быта пушкинской поры, боевой славы 7-й дивизии московского ополчения, истории самой школы. За то, сохранится ли историческое здание.
При этом с формальной точки зрения и город, и «большая» школа в своем праве: ремонт действительно требуется, срочной необходимости в данном помещении нет, а что до памяти — имя Пушкина, унаследованное от школы №353, красуется на «знамени» школы №345. Чего же боле? Да, кстати, сейчас краеведы не настолько однозначно, как в 1936 году, уверены, что поэт родился именно на этом месте.
А старое (и вполне красивое, и уже редкое для Москвы) здание стоит и медленно разрушается, как любой неиспользуемый дом. И это положение вызывает вопросы не только у тех, кто со школой связан, но и у соседей по району — еще свежи в памяти времена, когда на участке, занятом школой или детским садом, могла появиться новая многоэтажка.
Вполне может оказаться, например, что старое школьное здание (и потому в Москве реконструируются или сносятся все довоенные школы!) не удовлетворяет современным образовательным СанПиНам и СниПам. И учить детей в таком здании никак нельзя. Именно такой вердикт был вынесен около 10 лет назад последнему из сохранившихся в нетронутом виде в столице довоенных детских садиков — он когда-то носил номер 333, принадлежал оборонному ведомству и располагался во дворах на улице Маршала Василевского в Щукине. В 2012 году его передали городу, но тут же и закрыли — в таком старом здании городской детский сад работать уже не может.
Однако садик №333 (его отличительная особенность — брутальные фигуры слонов на детской площадке, огораживающие плескательный бассейн) не снесли: усилиями общественности здание включили в список объектов культурного наследия. Теперь он охраняется государством, с 2019 года — памятник регионального значения.
Вот только, как и предыдущие описанные нами здания, это уже больше десяти лет пустует. По словам муниципального депутата района Щукино Андрея Гребенника, жители района и муниципалитет неоднократно предлагали варианты его использования — например, передать здание культурному центру «Щукинец», не имеющему собственного отдельного дома. Либо иным способом: если уж нельзя устроить здесь детский сад, как было, — организовать в здании кружки и секции. Тем более что традиционное для Щукина место для кружков — ДК Курчатовского института — сейчас, как часть стратегического предприятия, закрыто для городских активностей. Никакого решения так и не было принято.
От «Ленинграда» на «Восток»
Аналогичная — «ни мира, ни войны, учреждение закрыть» — ситуация не редка и с кинотеатрами. Те из них, что не попали по тем или иным причинам под программу рекультивации (когда прежнее здание сносят, а на этом месте строят районный культурный центр), часто пустуют и ждут у моря непонятно чего.
Таков, например, кинотеатр «Ленинград», построенный в 1959 году, — один из небольшой серии «кинохрущевок», наиболее известная из которых «Прогресс» на Ломоносовском проспекте, ныне Театр имени Армена Джигарханяна. «Ленинград» в постсоветские годы работал как кинотеатр, но в 2011 году был закрыт. На его месте давно бы стоял типовой районный культурный центр, как «Рассвет», «Прага» или «Байконур», но опять-таки возмутилась общественность и не дала этого сделать.
Все дело в том, что площадь нового здания должна была быть намного больше компактного «кубика» конца 1950-х. Добавим сюда непременную стройплощадку… В общем, жители района Сокол испугались за парк Героев Первой мировой войны — он же мемориальное кладбище: да, в общем-то и сам «Ленинград» построен на костях.
И парк отстояли — в 2014 году Москва отказалась от проекта замены здания. А вот что делать дальше, никто так и не придумал. Существуют планы сделать культурный центр в существующих стенах (у здания частный владелец) — но пока что их воплощение даже не началось. Только пожары время от времени случаются, навевая мысль о поджогах.
В отличие от «Ленинграда» кинотеатр «Восток» на площади Академика Курчатова точно не будет снесен — он расположен на первом этаже жилого «сталинского» дома. Кстати, он был больше по размеру: один из первых в Москве двухзальников. И «Восток» после двадцатилетнего запустения недавно даже был отремонтирован. Однако дальше планов открыть кинотеатр как культурный центр с кинопоказом пока не пошло: жители так и ждут открытия.
И здесь также жители и муниципальные депутаты столкнулись со странной реакцией города: ни под кружки и секции, ни под муниципальную культурную площадку «Восток» не отдали. Хотя несколько раз возникали интересные проекты — например, в начале 2010-х годов город предполагал сделать здесь «Мультцентр» с учебными классами (похоже, этот проект позже был весьма удачно воплощен на ВДНХ)… В 2020 году — площадку, специально сделанную под «Московское долголетие». В помещениях кинотеатра — это видно через окна по вечерам — уже привели в порядок интерьеры. Однако открытия дверей — так, чтобы площадка в том или ином виде вернулась в городскую среду — не случилось.
Зачем и кому это нужно
Как можно видеть из ответа чиновников по поводу «избы на Масловке» — и тем мы начали этот список, — организация новых городских культурных учреждений сейчас не планируется. История детского сада №333 показывает, что часто здания нельзя использовать «как раньше» из-за несоответствия нынешним стандартам. Примерно как начать выпускать «Жигули» образца 1970-х: пока их делали, а было это до 2010 года, сертификацию как-то продлевали, а как закончили — так всё, забудьте.
Наконец, пример кинотеатров говорит о том, что их не получается использовать «в лоб» из-за нерентабельности кинопоказов в одно- и двухзальных кинотеатрах. Даже некоторые вполне работающие заведения такого типа недавно закрылись на ремонт — как «Юность», и не торопятся обратно, поскольку, по признанию их сотрудников, не приносят прибыли.
Все это так или иначе понятно. А вот что понять гораздо труднее — это почему город откровенно не хочет принимать альтернативные варианты их использования. Складывается ощущение, что с какой-то точки зрения лучше, если дом стоит в запустении и выключен из городской жизни, чем работает для жителей района. Что создание общественных пространств (от реконструкции библиотек до «Ямы» и программы городских коворкингов) — это была кратковременная повестка конца 2010-х годов. А с тех пор прошло уже почти три пятилетки, и все эти «сельские клубы» как-то потеряли актуальность.
А выходом, наверное, было бы самое честное и прямое действие: скинулись, купили здание (допустим, что его продадут, что в случае со школой, конечно, не факт). И устроили там то, что хочется и востребовано. Однако и здесь множество затруднений — а энтузиастов-инвесторов (точнее, меценатов) на все объекты явно не хватит.
