Начнем с уроженца Житомира и сына плотника Павла Мугалева. После рабфака он бесплатно и без проблем получил высшее образование в МВТУ и Военно-инженерной академии. Квартиру на Яузском бульваре получил в 1937 году и жил в ней тринадцать лет. В историю Отечественной вошел конструктором танковых тралов, подрывающих минные поля на пути боевых машин. Первый образец своего изобретения, получив контузию от взрыва, конструктор испытал в дни финской войны при прорыве линии Маннергейма.
Получил признание во время прорыва Красной Армией «Голубой линии» на подступах к Таманскому полуострову. Назвать так оборонительную линию глубиной 6 километров подсказала немцам голубая вода реки Кубань. В годы Второй мировой войны после линии Мажино во Франции и линии Маннергейма в Финляндии это был третий глубокоэшелонированный рубеж.
На Тюменском полуострове за подбитый танк с тралом Мугалева бой шел четверо суток. Когда фашисты отступили, трала на танке не оказалось. Немцы под покровом ночи его демонтировали. О случившемся доложили Сталину, он приказал танк с тралом доставить в Москву, и после его демонстрации из подобных танков сформировали полк, отличившийся в Сталинградской битве. Тралы позволяли танкистам проходить минные поля без саперной разведки.
Писателю Евгению Фигуровскому Павел Мугалев послужил прообразом главного героя конструктора Павла Клевцова в романах «Хроника операции «Фауст» и «Невидимая смерть», а Галина Бакшеева в книге «Танки идут на мины» вывела героя под его собственным именем: «Прибывший к танкистам предупредительный и спокойный Мугалев с первых же занятий завоевал уважение бойцов. Его уверенность в надежности новой техники передалась и им. Мугалев составил инструкцию, написал сценарий учебного фильма. Показал трал на минном поле. Увиденное убедило танкистов, что тральщики надежны в бою».
Дважды — за форсирование Днепра и взятие Киева — Павел Мугалев стал Героем Советского Союза в 1943 году. В том же году ему дважды вручают орден Красной Звезды. Заместителя командира танкового полка Мугалева трижды награждают орденом Боевого Красного Знамени. А после окончания войны за изобретение героя догоняет еще одна награда — Сталинская премия.
После окончания войны жителем дома на Яузском бульваре стал генерал-полковник инженерных войск Цирлин Александр Данилович. Он родился в еврейском местечке Киевской губернии согласно анкете — «в семье ремесленника». После четырехклассного еврейского училища последовал строительный техникум, работа на стройках. В Красной Армии в 1924 году, когда его призвали (евреям, как при самодержавии, веками не чинили преград) — служил политруком, окончил инженерное училище и Военно-инженерную академию.
Все годы Отечественной войны — на фронтах, начиная с Западного. Этот генерал в одном лице — военный инженер, военачальник и ученый, доктор военных наук, профессор, лауреат Сталинской премии. Войну встретил начальником Ленинградского командно-инженерного училища, дислоцированного перед блокадой в Кострому. Там строил укрепления вокруг города на Луге.
«В эти дни напряженных боев подполковника Цирлина можно было видеть в разных местах Лужского рубежа обороны. Работа по инженерному обеспечению войск не прекращалась ни на минуту», — писала о нем тогда «Лужская правда».
На Западном фронте возглавил штаб инженерных войск, оборонявших Москву. С тех пор руководил инженерными войсками Степного, 2-го Украинского, Забайкальского фронтов. Закончил войну, увенчанный двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Боевого Красного Знамени, Красной Звезды, тремя орденами Кутузова, Суворова, Отечественной войны, иностранными орденами, многими медалями… И снова учился — на сей раз в академии Генерального штаба. Последние восемь лет службы командовал родным Военно-инженерным училищем.
С довоенных лет жил в доме на Яузском бульваре генерал-майор Борис Александрович Оливетский. Уроженец села Петербургской губернии всем, чего достиг, был обязан революции. Комиссаром отряда Красной гвардии воевал на Южном фронте, в родное село после окончания Гражданской войны не вернулся. Поступил в военно-инженерную школу. После ее окончания его оставили в училище командиром учебного взвода.
По воспоминаниям ученика школы, будущего генерала армии и министра обороны Болгарии Панчевского: «Через несколько дней после прибытия в школу к нам пришел командир взвода Борис Александрович Оливетский — высокий, подтянутый, с отличной военной выправкой. Наш первый командир взвода глубоко интересовался всем тем, как и где мы жили, как и где учились, как у нас, болгар, дела с русским языком. Перебивая друг друга, мы сказали, что всё понимаем, что русский язык знаем, учили еще в школе».
По окончании Военно-инженерной академии история повторилась. Хорошо проявившему себя слушателю академии Оливетскому предложили остаться в ее стенах, на кафедре долговременной фортификации.
В самые трагические дни обороны Москвы, в конце октября 1941 года, он — заместитель командующего армии. Укреплял Можайскую линию обороны. Освобождал первые города Юхнов, Смоленск, Ельню. Но далее его судьба сложилась так, что на фронте ему больше быть не пришлось. Служил в Москве, в наркомате обороны, как сказано в его биографии: «занимался общим руководством инженерных управлений на Донском, Сталинградском, 1-м и 2-м Украинских фронтах».
На Параде Победы возглавлял праздничную колонну Военно-инженерной Краснознаменной академии имени В.Куйбышева в должности врио начальника, то есть временно исполняющего обязанности начальника. Это «временно» длилось два с половиной года. После окончания Отечественной войны в должности его не утвердили. В 48 лет предложили возглавить факультет, а несколько лет спустя — должность заместителя начальника академии по учебной части. В этом положении он в 60 лет завершил и воинскую службу, и славную жизнь.
В доме Военно-инженерной академии получали квартиры жильцы, никогда не служившие в армии. Соседом генералов стал Петр Иванович Лебедев, известный географ, геолог, минеролог, геохимик, петрограф, детально изучавший горные породы.
Ученый прожил 62 года. Уроженец маленького города Пирятина Полтавской губернии, сын учителя гимназии, среднее образование он получил далеко от родины, в сибирском Омске. Десять лет занимался в столице империи в Политехническом институте и на физико-математическом факультете Петербургского университета.
Вскоре после окончания университета известная типография Шредера в Петербурге опубликовала первую книжку недавнего студента — «Петрографические исследования на острове Валааме».
Свыше четверти века книги не появлялись, все это время профессор читал в разных городах лекции студентам институтов Ростова, Ленинграда, Москвы и постоянно устремлялся в геологические экспедиции по всей стране. Поражают пространства его командировок. Он проводил полевые исследования в Карелии и Закавказье, на Украине и Дальнем Востоке, изучал историю формирования в горах Армении вулкана Алагазе.
Великому геологу понадобилось прожить 60 лет, чтобы по случаю юбилея в июне 1945 года его впервые наградили орденом Трудового Красного Знамени. Но спустя всего два месяца в Кремле, решив, что эта награда недостаточна, Петру Ивановичу Лебедеву вручили орден Ленина.
Дом, заслонивший Петра и Павла
И его настоятель, награжденный медалью «За оборону Москвы»
Не спрашивая согласия патриархии, Моссовет разрешил кооперативу «Квартирохозяин» построить в 1930 году пятиэтажный дом с балконами, заслонивший церковь Петра и Павла у Яузских ворот. В годы тотального разрушения и закрытия уцелевших храмов это было сделано сознательно, чтобы если не сломать, то поставить в унизительное положение, закрыть от прохожих вид на красивую церковь. Уцелеть памятнику времен Петра помогла и малолюдность Яузского бульвара, где к минимуму сводилось воздействие церкви на умы прохожих.
Впервые о каменном храме «Петра и Павла высокого, что на горке» упоминается в 1641 году. Сохранившаяся церковь построена при Петре Первом в начале ХVIII века в стиле барокко. Трехъярусная колокольня появилась позднее в том же веке. При пожаре Москвы 1812 года храм не пострадал. При установившейся советской власти не закрывался, как поступали повсеместно под разными предлогами, и служба в нем не прекращалась никогда.
Когда церкви и монастыри разрушались или закрывались, сюда передавали их святыни, особо почитаемые иконы, мощи святых. В храм принимались священники, оставшиеся без места службы.
Одним из настоятелей церкви Петра и Павла у Яузских ворот служил протоиерей Аркадий Пономарев, награжденный медалью «За оборону Москвы». Этой чести его удостоили за вклад в фонд обороны, куда он внес деньги верующих. Ему удалось в годы войны отремонтировать храм на средства прихожан.
Как писал митрополит Питирим: «Я вспоминаю отца Аркадия Пономарева, который служил в храме Петра и Павла у Яузских ворот. Это был очень энергичный человек.
До войны наше духовенство, платя очень высокие налоги, вынуждено было собирать пожертвования на ремонт. Выходил батюшка в епитрахили и говорил: «Православные, помогите — кто сколько может!» — и шел по рядам, а прихожане клали — кто пятачок, кто какую другую монетку.
Отец Аркадий, выходя, всегда очень конкретно говорил: «Проповедь на праздничное чтение», — и, как только он начинал говорить, раздавалось щелканье кошельков, — тогда были распространены кошелечки с двумя металлическими шариками замочков: все знали, что закончит он одной и той же фразой: «Други мои! Храм наш требует ремонта!» И — еще не кончилась война, как он уже отремонтировал церковь Петра и Павла».
У этого храма есть еще одна важная особенность. В 1999 году согласно указу патриарха Алексия II храм преобразован в патриаршее подворье, при котором открыто представительство Сербской православной церкви.
Так вот, построили пятиэтажный дом с балконами в 1930 году. О нем можно прочесть, что это «мастодонт первых лет СССР». Но это ошибка, первые жилые дома для рабочих строили после Гражданской войны в годы новой экономической политики. Как считают историки архитектуры, «это один из первых примеров типового массового строительства в СССР». Железобетонные панели, свершившие революцию в типовой архитектуре, тогда еще не изобрели. Проблема массового жилого строительства решалась с помощью испытанного в веках кирпича.
Проектом здания занимался архитектор Василий Волокитин. До 1917 года он возвел в Москве несколько многоквартирных многоэтажных доходных домов в стиле готики. О готике, как и обо всех былых подражаниях, ему и всем советским архитекторам пришлось забыть и заняться проектированием в стиле конструктивизма, господствовавшего в мире. Детали этой архитектуры находят и в доме на Яузском бульваре.
