При реконструкции набережных в центре Москвы в этом году на них впервые установили скамейки нового типа — двухместные. Дизайнеры, которые пять лет назад, наоборот, предлагали скамейку дружбы во весь Новый Арбат, признали очевидное: большими компаниями гуляют и сидят на скамейках теперь редко. А подсаживаться к занимающему скамейку незнакомцу (а уж к парочке — и подавно) стало окончательно неприлично.
А ведь посмотрим в старых фильмах: 50–60 лет назад не то что на скамейку — за стол в ресторане подсесть не считалось чем-то неправильным. И в такси вы вполне могли (по воле шофера и вполне в рамках закона) оказаться на одном сиденье с незнакомыми попутчиками. Можете себе представить такое сейчас, когда даже в автобусе десять раз подумаешь, прежде чем подсесть на спаренное кресло к незнакомцу. Всем видом покажет, насколько ваше присутствие неуместно: постоять, что ли, не можешь?
Можно было бы грустно констатировать: вот такая индивидуалистическая эпоха, атомизация общества. Но вот ведь что интересно — наимоднейшие бары и рестораны как раз сейчас (уже несколько лет как) перестали стесняться своей переполненности, а наоборот, ей бравируют. Вот, мол, какие мы популярные. И пойти в модное место, чтобы посидеть там в тишине, — не вариант: там, где актуально и современно, обязательно будут чуть ли не общие столы. Значит, где-то социальная дистанция не растет, а наоборот, «усыхает». И хорошо бы все-таки понять, где так, а где этак. Чтобы хотя бы не быть невежливым.
Кресло для сумки
Транспорт — однозначно то место, где запрос на дистанцию особенно велик. А уж если ехать предстоит не десять–пятнадцать минут до пересадки в метро, а пару–тройку часов, то и подавно. Наглядная иллюстрация потребностей людей — то, как заполняются сиденья электричек, отправляющихся с вокзалов в область. Кто давно в них не ездил, напомним: из каких-то уже давно забытых соображений традиционная компоновка электрички — «купе» из шести сидячих мест лицом друг к другу.
Что делают пассажиры, которые садятся в поезд? Идут по вагонам, пока не обнаружат максимально свободное «купе»: оптимально, чтобы там не было никого. Если в секции уже сидит один человек, а совсем пустых в вагоне нет, садятся на максимальном удалении — по диагонали. Подсесть на ту же лавочку — почти вызов: если не все места заняты, последует негодующий взгляд. Мол, что вам, милейший, надо?
Есть, конечно, и маленькие хитрости: если вы поставите на сиденье рядом с собой сумку (а еще лучше, конечно, переноску с котиком), к вам до последнего никто не попытается подсесть. Только уж если это место в вагоне последнее, попросят убрать вещи. Нет, котика даже в такой ситуации обычно не трогают — возите котиков, это надежнее.
— Я регулярно возила в метро в детский сад маленького сына, а сейчас вожу его в школу. Так получилось, — поделилась с «МК» 34-летняя Людмила В. — Поэтому я очень злобно реагирую, когда вижу сумки на сиденьях. Даже если они занимают совсем немного места. Вроде бы немного, но ребенку и не нужно много, чтобы сесть! Свободные 50 см — это гарантия моего спокойствия, того, что ребенок сядет и мы без приключений доедем до сада или школы. Я-то сама и постоять могу, а вот почему не может постоять чужой баул, я не знаю.
— От своей подруги слышала: мол, дорожная сумка, с которой она ездит в командировки, очень дорогого бренда, поэтому ее недопустимо ставить на пол, там грязно! Очень раздражает такая позиция, — рассказывает 25-летняя Полина П. — Я не сторонница высказываний вроде «что же ты делаешь в метро с такой дорогой сумкой?» — в современной Москве это вообще не актуально, но нужно иметь совесть. Если так бережешь свою сумку в метро и в электричках, то либо держи ее в объятиях, либо... либо никак. Окружающие из-за твоей сумки не должны страдать. Пользуйся такси или купи сумку попроще.
Отойдите, вы заразный
— У нас есть некий парадокс, — отметила в разговоре с корреспондентом «МК» психолог Анастасия Александрова. — Есть одно место, где обеспечить социальную дистанцию было бы необходимо, — это метро в час пик. И не только из-за ковида: ко мне неоднократно обращались девушки, которые в юном возрасте сталкивались с сексуальными домогательствами в переполненном транспорте. Сами знаете, есть любители прижаться сзади... Для девушек, которые еще не научились ладить с собственной сексуальностью, такой опыт может быть травмирующим. Однако в вагоне метро мы никогда не обеспечим дистанцию, к сожалению. Это невозможно: в 8.30 утра все спешат на работу, а в 18.30 все спешат домой, — объясняет Александрова. — Значит, остаются места, где и без того нет аншлага. И вот там стремление оберегать личные границы может быть воспринято как невоспитанность. Или как агрессивность: если человек буквально пятится во время разговора или грубо отвергает рукопожатия. Есть общепринятая дистанция — расстояние вытянутой руки. Примерно такое же расстояние велят выдерживать врачи. Этого достаточно.
Психолог также отметила, что полтора года назад, в начале пандемии, многие сталкивались с проблемами при тактильном контакте с родными и близкими — приходилось, без преувеличения, спрашивать «можно тебя поцеловать?» или «можно пожать руку?» у собственных родителей, братьев или ближайших друзей. Однако сейчас, по словам психолога, большая часть людей уже могла успеть понять отношение ближнего круга к дистанции.
— Единственное, за что я благодарна пандемии, — рассказала «МК» 43-летняя юрист Ирина Ф., — это за правила социальной дистанции. Мне уже давно надоели те, кто «присоседивается» сзади в магазине и дышит в шею, особенно неприятны нетрезвые мужики. Но раньше не было аргументов их отогнать: скажешь что-нибудь типа «мне неприятно» — окажешься скандалисткой. Теперь можно железным голосом сказать: соблюдайте, мол, социальную дистанцию, от вас ковидом пахнет. И никаких вопросов!
Аналогичные случаи нередки, замечает Анастасия Александрова. «У меня есть клиентка, молодая девушка, которой всегда очень неприятны были любые тактильные контакты, и из-за этого у нее были проблемы в кругу родных и друзей, — отметила психолог. — К тактильным контактам она допускала только самых близких — условно говоря, свою маму и своего мужчину, больше никого. От протокольных объятий и поцелуев с родственниками и подружками старалась отказаться, чем нередко обижала их. Ну а пандемия расставила все по своим местам: вроде и не пристало теперь целоваться при встречах. Девушка счастлива — говорит, стала себя чувствовать гораздо лучше, снизилось раздражение».
Мы звери, господа!
У социальной дистанции есть этологические — то есть восходящие к инстинктам животного мира — обоснования, пояснила «МК» психолог Ана Брук. По ее словам, даже с близкими людьми слишком тесный контакт может быть дискомфортным при некоторых условиях. В частности, если люди находятся лицом к лицу друг с другом, напряженность между ними получается больше, чем при расположении бок о бок. Это связано с тем, что слабое периферическое зрение человека позволяет подойти к нему поближе, не причиняя беспокойства.
— Рассадка в электричках по образцу самолетов или междугородных автобусов была бы комфортнее, — рассуждает эксперт. — Хотя бы потому, что прямой взгляд в глаза инстинктивно распознается как вызов. При этом индивидуальная комфортная дистанция все-таки именно что индивидуальна. Она зависит от многих факторов: прежде всего от места, где человек вырос. Это плотность населения в этом месте, привычка к скученности. А также от состояния человека здесь и сейчас. Одно дело человек, приехавший с отдыха, успевший расслабиться, побыть на достаточно комфортной дистанции с другими людьми. В этом случае он без раздражения подпустит к себе поближе, ему не придется сильно напрягаться. Другое дело уставший и каждый день проводящий в дискомфортной скученности человек.
Визуалам (тем, для кого зрение основной канал коммуникации) для комфорта необходима большая дистанция, кинестетику (который воспринимает мир прежде всего через прикосновения) — меньшая, аудиалу (человеку «уха») будет комфортно на промежуточном расстоянии, говорит Ана Брук. Кроме того, имеет значение опять же расположение: визуалу бок о бок — как в автомобиле — будет общаться некомфортно, а аудиалу — в самый раз.
— Большой город, конечно, место достаточно стрессогенное, — отмечает психолог. — В деревне в доме может быть большая скученность, а вот незнакомых людей мало. А вот в метро, например, вокруг все незнакомые, к тому же в тесноте. И хочешь не хочешь, а ехать надо. Это не перестает быть дискомфортным, даже когда входит в привычку, и человек устает. В какой-то момент пружина распрямляется и человек может повести себя неадекватно, а причина — как раз дискомфортно малая дистанция.
Самое сложное — в том, что обычный человек далеко не всегда способен догадаться, в чем проблема, говорит Ана Брук. Для этого нужна хотя бы базовая психологическая грамотность. Кстати, дистанцию можно нарушить не только физически, но и на звуковом уровне — слишком громкими разговорами или музыкой в том же транспорте или на пляже.
Неизвестность другого
Судя по всему, дальше все будет только усугубляться: будущее, как говорят практически все эксперты, принадлежит мегаполисам. А большой город достаточно сильно отличается от привычной для человека среды не только психологически, но и философски. «Большой город — это, в частности, история про неизвестность другого, рассуждает философ Андрей Тесля. — Другой может оказаться кем угодно. У него есть возможность какой-то другой жизни, другой реальности, он для тебя непрозрачен, повернут только одной стороной. Какие еще у него стороны есть — неизвестно. Недаром классический городской текст — это детектив. Жанр этот построен на том, что у нас есть некий круг действующих лиц — врач, священник, профессор, домохозяйка… При этом убийцей может оказаться кто угодно. Потому как, что у них там еще есть по ту сторону жизни, нам как раз неведомо. Не случайно в предшествующие эпохи такого текста не возникает. Тот, кого ты вроде бы знаешь, может для тебя потенциально оказаться принципиально незнакомым».
По словам ученого, именно такая ситуация обусловила популярность цифровых сервисов вроде вызова такси. Одно из важных их преимуществ — возможность не вступать в коммуникацию с таксистом или минимизировать ее; как минимум не договариваться с ним. Горожанин покупает именно дистанцию — то есть возможность вступать в межличностные отношения преимущественно там, где он сам к этому готов.
— Сейчас многие говорят о «токсичности» тех или иных людей, а в основе этого лежит идея о том, что взаимодействие должно быть обязательно комфортным, — подчеркивает Андрей Тесля. — Все больше вещей воспринимаются как «царапающие», причем само это царапание воспринимается как нечто подлежащее устранению. Традиционно базовый социальный навык видели в том, что целый ряд неприятных «царапающих» вещей нужно терпеть. Однако новый взгляд на вещи другой: не нужно терпеть, реальность может быть «нецарапающей», полностью комфортной.
...Надо сказать, что сейчас появилась и техническая возможность это обеспечить. Это, разумеется, социальные сети и вся остальная виртуальная сфера. Мы с радостью пользуемся достижениями прогресса и приспосабливаем себя к ним: уходят в прошлое такие вещи, как дискомфортные почти для всех очные общие собрания собственников, а теперь в виртуальную форму всерьез переводят даже голосование. Но потом нам все равно приходится выйти из квартиры и сесть в метро — а там, вы не поверите, люди. Слишком много людей. И рука так и тянется к сумке — занять место рядом с собой, чтобы ни одна собака не смогла подсесть.
