Напомним, «Марьина роща» на момент открытия была конечной станцией «салатовой» Люблинско-Дмитровской линии, строительство шло долго и «с приключениями» (бюджеты на развитие метрополитена в 1990-х и 2000-х годах были намного менее обильными, чем в наши дни). Отчасти поэтому станцию украшали весьма обильно — в частности, на путевых и торцевых стенах появились 10 больших мозаичных панно. Заметим, что мозаика — один из самых дорогих и «парадных» методов декорирования, и в таких количествах на метрополитене она применяется крайне редко — даже в сталинские времена, как правило, ограничивались одиночными панно в вестибюлях или торцах станций.
Мозаичный декор «Марьиной рощи» - дело рук народного художника России Сергея Горяева, профессора «Строгановки» и художественного руководителя Московского комбината монументально-декоративного искусства. Увы, спросить мастера о скандальном фрагменте напрямую уже невозможно: художник скончался в 2013 году. В момент открытия Горяев описывал работу так: «Все изображения выполнены техникой римской мозаики в любимом русском пасторальном жанре. Этот жанр уходит корнями в традиции пейзажей XVIII века и создает теплый, лиричный, человечный стиль станции».
Отсылка к искусству времен рококо и раннего классицизма многое объясняет: живопись Галантного века, как известно любому внимательному посетителю художественных музеев, не является образцом сдержанности (эта добродетель присуща скорее искусству следующего, XIX столетия, более буржуазному по своей целевой аудитории). Поэтому людей искусства обсуждение «похабного» фрагмента мозаики не просто удивило, но и обидело.
- Я даже не хочу это комментировать, - поделился с корреспондентом “МК” президент Союза архитекторов России Николай Шумаков (как главный архитектор «Метрогипротранса», он курировал в 2010 году и возведение «Марьиной рощи»). - Уровень этой волны в соцсетях – это уровень идиота, который едва закончил начальную школу и даже не ходил в среднюю. Странно, что общество вдруг решило на это как-то реагировать – мне такое совершенно непонятно. Я всё же надеюсь, что скандал себя быстро исчерпает, потому что высокое искусство принадлежит не таким диким недорослям, а людям с хоть каким-то образованием.
Этот фрагмент мозаики станции “Марьина роща” уже обсуждался сразу после открытия станции, напомнил Шумаков. Тогда также были “крики, борьба”, после чего о скандальном фрагменте оформления станции попросту забыли на десятилетие. Кроме того, по словам архитектора, во время работы над проектом фрагмент был известен специалистам и цензурных замечаний не вызвал — его оценили как шутку.
- Мозаики в московском метро перекладывали неоднократно, но практически все такие случаи связаны с десталинизацией оформления в начале 1960-х, - отмечает историк транспортной архитектуры Дмитрий Гончарук. - Так, это произошло со станциями Кольцевой линии – «Комсомольской», «Киевской», «Белорусской». А истории с «шутками» в монументальном творчестве для метро и вовсе уникальны. Например, друзья Алексея Душкина нашли явное сходство лиц матери и ребёнка на торцевой мозаике спроектированной им «Новослободской» с женой архитектора Тамарой и им самим.
Зоркие блогеры обнаружили совокупляющихся коз на «Марьиной Роще» почти сразу после открытия станции, также вспоминает Гончарук. Однако тогда это вызвало только улыбку.
- Маленькое хулиганство, которое позволил себе Сергей Горяев, - лишь продолжение традиции, которую заложили творцы ещё в Древнем Риме. Такие буколические сюжеты есть и на картинах XVIII века, которые висят в ведущих мировых музеях, и это никого не смущает, как и обнажённые тела статуй.
Впрочем, отсылки к почтенным традициям не всегда означают охранную грамоту для изображений, сочтенных так или иначе «непристойными». В мировой истории искусства, в частности, сразу вспоминаются кальсоны, надетые на персонажей «Страшного Суда» Микеланджело в Сикстинской капелле в Риме. Но и без обращения к столь великим именам и произведениям, в рамках московского метро, прецеденты есть: осенью прошлого года на станции «Римская» злоумышленник повредил скульптуру Леонида Берлина «Мадонна с младенцем», у которой была неканоническим образом обнажена грудь. На время реставрации скульптуре задрапировали «пострадавшую» часть тела.
