Дом Мельникова в Кривоарбатском переулке — знаменитую постройку из двух цилиндров (один под жилую часть, другой под мастерскую архитектора) — с самого момента закладки преследовала нехватка ресурсов. В конце 1920-х для частного дома не выделяли достаточно кирпичей, цемента, были проблемы с рабочими. В 1941-м, когда немецкая бомба упала рядом с театром имени Вахтангова, в окнах вылетели стекла — заменить получилось только в 1944-м. После войны архитектор был пожилым и небогатым человеком, денег на ремонт снова не хватало, потом трудности возникали уже при реставрациях. В конце 2010-х деньги на обследование нашлись — ожидается, что найдутся и на реставрацию дома.
— Главная неожиданность была для нас очень приятной, — рассказала «МК» директор Музея архитектуры Елизавета Лихачева. — Дом Мельникова оказался очень правильно построен. Никаких серьезных проблем в нем не обнаружено, здание в очень хорошем состоянии. Проблемы разной степени серьезности там есть, но ничего неисправимого не найдено.
Кирпичные стены практически везде поражены трещинами — хотя и некритичного размера. Плоская кровля в разное время страдала от протечек. В 2000-е и 2010-е годы рядом шли большие стройки с освоением подземного пространства — это вызвало небольшие, но заметные специалистам подвижки фундамента. И все-таки эти проблемы решаемы. Даже столярку — то есть деревянные элементы — в подавляющем большинстве можно сохранить.
Несмотря на сетку трещин на фасаде и его в целом тусклый бежево-охряный цвет, дом несомненно жив. Из наиболее серьезных утрат — оригинальные системы воздушного отопления и «пневматической связи» (попросту — трубы между домом и калиткой, своеобразного домофона, не требующего электричества). Но их остатки при обследовании обнаружены, так что во время реставрации будет что восстанавливать.
— Дальнейшие наши планы очень простые, — пояснила Елизавета Лихачева. — Завершено обследование — значит, нужно делать проект реставрации, а потом начинать работы. Думаю, это вопрос ближайших месяцев.
Сейчас дом Мельникова — объект культурного наследия федерального значения, но уже очевидно, что он может стать памятником всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Дом соответствует высочайшим критериям аутентичности: в нем сохранилось примерно 95% изначальных элементов. Конечно, изменилось окружение особняка (а это тоже принимается во внимание международной комиссией), но сам дом — вне критики.
Отдельно стоит сказать о крохотном участке вокруг дома Мельникова. При жизни архитектора там был настоящий огород. «Мельниковы посадили картофель, репу, морковь, фасоль, бобы, огурцы, помидоры, петрушку, салат кочанный, укроп, редиску», — пишет участница обследования архитектор Татьяна Царева.
— Пожалуй, у нас в России всего два настолько сохранных памятника конструктивизма — дом Мельникова и библиотека Алвара Аалто в Выборге, — говорит Лихачева. — Это особенно удивительно, если вспомнить долгую и не всегда гладкую историю дома. В частности, в войну особняк три года простоял без окон — возможно, именно поэтому в северном цилиндре пол сохранился с проблемами.
Дом Мельникова по своей художественной ценности и сохранности — в первом ряду мировых памятников архитектурного авангарда, наряду с учебным корпусом Баухауса в Дессау, виллой «Савой» Ле Корбюзье и его же экспериментальными жилыми ячейками. Если он будет отреставрирован на должном уровне, его ждет долгая и славная жизнь одной из главных достопримечательностей московского зодчества.
Одновременно в Москве открывается после реставрации еще одна знаковая постройка конструктивизма — дом Наркомфина Моисея Гинзбурга: в 2017–2019 годах он был отреставрирован и приспособлен под современное жилье высокого класса. Кажется, процесс признания и сохранения архитектуры конструктивизма все-таки начался на практике. Жаль, что многие рабочие городки, клубы и другие постройки этого стиля в Москве все-таки не успеют дожить до своей реставрации.
