Только вдумайтесь: отчаянно опасные для столицы дни на стыке осени и зимы 41-го уже давно миновали, немецкие войска удалось отогнать от Москвы, Красная Армия громит врага под Сталинградом, а в Первопрестольной все еще действует законспирированная сеть комсомольцев-подпольщиков, созданная на случай захвата города неприятелем! Чем же занимались эти сотни нелегалов, находясь фактически в советском тылу? Если отбросить словесно-идеологическую шелуху, перечень их дел, совершаемых по заданию комсомольского начальства, выглядел весьма «несимпатично». Парни и девчата злостно нарушали паспортно-пропускной режим, нелегально проникали в запретные зоны, скрывались от милиции и патрулей, незаконным путем получали продукты питания, следили за москвичами... И все это ради успешной борьбы с гитлеровскими оккупантами!
Из паяльщиков в клепальщики
Судя по документам, созданное нелегальное подполье называлось Московской городской комсомольской организацией спецсети.
Подробности о засекреченной потом на долгие десятилетия комсомольской эпопее удалось найти в документах одного из ее руководителей, Федора Медведева, хранящихся в Центральном государственном архиве г. Москвы.
Из воспоминаний Ф.Е.Медведева:
«В октябре 1941 г., будучи секретарем Коминтерновского райкома, я одновременно являлся зам. комиссара по комсомолу на сооружении оборонительных рубежей северо-западной части Москвы. В 20-х числах октября я был вызван с рубежей к т. Пегову — тогда 1-му секретарю МК и МГК ВЛКСМ...»
Дальнейший ход событий можно узнать из письма-напоминания Федора Елисеевича, написанного им Пегову 5 марта 1985 г.:
«Мы сидели вдвоем — вы и я, третьим был пулемет на столе, за которым обычно проходили заседания бюро или секретариата МК и МГК. Вы мне обрисовали военно-политическую обстановку и сообщили, что, учитывая ситуацию, МК и МГК приняли вот это постановление. Вы вынули листок из обычной школьной тетрадки. На нем от руки, помимо других строк постановления, я прочел три фамилии: 1. Васильев Владимир Иванович (я его знал — это секретарь Ростокинского РК ВЛКСМ) 2. Медведев Федор Елисеевич и 3. Жильцова (ее имя я встретил впервые, ни разу не видел ее ни до, ни после). Мне объявили, что это три руководителя московской городской подпольной организации на случай... Я — второй. Надо было поставить подпись. Я расписался.
Тут же при мне вы позвонили секретарю МГК ВКП(б) т. Павлюкову. Я отправился к нему. Он представил меня 1-му секретарю МК и МГК ВКП(б) А.С.Щербакову...»
Всю эту операцию называли «спецзаданием», а руководителей московского молодежного подполья решили тщательно замаскировать. Они получили клички: Плясун, Степан, Ирина — и должны были работать под прикрытием. Например, номеру первому — Владимиру Васильеву — недаром дали «танцевальную» кличку — его по фиктивным документам собрались устроить артистом в ансамбль песни и пляски (!).
Иную «маску» придумали для Федора Медведева:
«...Меня пригласили в одно из отделений милиции г. Москвы, расположенное на Октябрьском поле. Здесь от меня приняли мои документы и выдали конспиративные… Я стал Степановым Евгением Антоновичем. Была сочинена новая биография. Я получил конспиративную квартиру. Еще через день меня зачислили паяльщиком на один из краснопресненских заводов...»
Однако, оказавшись в новом обличье, комсомольский секретарь сплоховал. Паяльщик из него получился аховый! Уже через несколько дней неопытный работяга отравился кислотой, используемой при пайке, после чего был переведен в клепальщики: «мы делали из жести бидоны для смазочной жидкости, необходимой бомбардировочной авиации».
Таков был внешний антураж, ширма, прикрывавшая основную деятельность одного из руководителей московского подполья. Федор Елисеевич вспоминал: «Днем, с 8 утра до 8 вечера, шла работа на заводе. Вечера и многие ночи мною отдавались встречам с товарищами, оставленными для подпольной работы...»
Во время создания в прифронтовой Москве засекреченной комсомольской организации Медведеву по линии компетентных органов был передан потайной склад необходимых подпольщикам «материальных ценностей»: оружие, радиопередатчик, портативный печатный аппарат, НЗ продовольствия.
Подпольщик-бомж
В своих письмах-воспоминаниях Федор Медведев упомянул, что московское комсомольское подполье состояло из 104 ячеек. Среди задач, поставленных перед их членами, — «сбор информации о переменах, которые могли характеризовать ситуацию в основных сферах жизни Москвы».
Такие группы комсомольцев-нелегалов были созданы на всех вокзалах города, на Главпочтамте и Центральном телеграфе (здесь агентам требовалось контролировать содержание передаваемых гражданами сообщений), в МГУ, в МВТУ им. Баумана, 1-м и 2-м медицинских институтах, на четырнадцати крупных предприятиях, в том числе оборонных, в четырех больницах, в семи ресторанах и гостиницах (работавшие там члены ячеек вели наблюдение за «контингентом», отслеживали, о чем разговаривают за столами, контролировали — кто прибыл на жительство в столицу)...
Некоторых участников подполья с фиктивными документами поселили на новые места — в конспиративные квартиры (чаще всего это была жилплощадь, оставленная москвичами, которые уехали в эвакуацию).
Интересные факты обнаружились в справке «О работе московской городской подпольной организации ВЛКСМ», хранящейся в ЦГАМ. Документ не подписан, но, судя по всему, его составил один из руководящих комсомольских работников столицы.
Оказывается, кандидатов для участия в деятельности столичного подполья отбирали сотрудники ЦК и МК ВЛКСМ.
«...Московская столичная организация Ленинского комсомола призвала группу лучших и передовых товарищей на подпольную работу в Москве на случай оккупации ее немецко-фашистскими войсками… Перед нами поставлены большие, сложные и чрезвычайной важности задачи. Выполнить их мы сумеем... только если всесторонне подготовим себя к работе в условиях подполья, в условиях жестокого преследования и бесчеловечной расправы...»
Работа по созданию законспирированной организации ВЛКСМ, к которой приступили в суровые октябрьские дни 1941 года, затянулась до января 42-го. При этом начались накладки.
«...У части работников первые победы Красной Армии внесли благодушие и самоуспокоенность. Пегов и Романов совершенно перестали заниматься деятельностью конспиративной группы. Более того, работа, начатая ими по подбору людей, далеко не законченной перепоручена второстепенным людям и проходит на удивление бесконтрольно. Т. Владимир (Плясун) не успел начать предполагаемую работу на эстраде и ходит не у дел…»
Из дальнейших сведений, содержащихся в документе, вырисовывается вопиющая картина неорганизованности в работе комсомольцев-подпольщиков. Многие из них оказались на волосок от самых серьезных неприятностей.
Например, товарищ С. — связная подпольного комсомольского Центра — получила по месту своей легальной работы повестку: ее отправляют на трудовой фронт. Однако непосредственные руководители по законспирированной организации запретили девушке уезжать из Москвы. В результате С. формально превратилась в дезертира, ею всерьез заинтересовалась милиция.
А товарищ К., второй руководитель подполья по Пролетарскому району, на протяжении месяца с лишним вынуждена была жить без прописки: из выделенной конспиративной квартиры ее местные власти по неведению своему выселили, другой жилплощади нет. Девушка временно поселилась у соседки, но за такое нарушение паспортного режима участковый грозил выдворением из столицы и даже передачей дела в суд.
П. — руководитель подполья по Бауманскому району, — получив документы на новое имя, никак не мог добиться, чтобы его прописали на выделенной конспиративной квартире. Из-за этого, поневоле оказавшись бомжем, он не получал продовольственные карточки и вынужден был жить нахлебником у своей матери.
«Штирлицы» из Всесоюзного ленинского
Как следует из упомянутой справки, комсомольские верхи города оказались плохими руководителями подполья:
«Более полутора месяцев самого напряженного в стране времени люди не получали никаких заданий... В итоге среди работников конспиративной сети начались разговоры: «Пошлите на фронт! Что мы бесцельно проводим время?!»...»
В конце концов подпольный комсомольский Центр все-таки начал загружать своих агентов конкретными заданиями. Но задания эти выглядят весьма странно.
Для начала всех подпольщиков ознакомили с секретной директивой.
«...Московское руководство ставит перед руководителями и членами подпольной организации следующие задачи, к выполнению которых предлагаем приступить немедленно.
1. Условия подпольной работы требуют от каждого члена конспиративной организации высокой идейной марксистско-ленинской подготовки… Поэтому предлагаем немедленно приступить к изучению истории ВКП(б). Помимо «Краткого курса» вдумчиво и серьезно прочесть записки наших старых большевиков о подпольной работе.
2. Подробно ознакомиться по имеющейся литературе с методами разведки. Хорошо знать, находить новые методы конспирации. Строго соблюдать их в настоящих условиях.
3. Начать изучение немецкого языка. Учитесь читать, пользоваться словарем. Выполнять это как святую обязанность...
4. Предлагаем подробно изучить район, в котором вы работаете и живете, — улицы, дома, расположение предприятий, учреждений, движение транспорта. Хорошо изучить места, где можно спрятаться на случай погони.
5. Установить нелегальную связь с предприятиями района с целью получения необходимых сведений по требованию вышестоящих органов.
Московское руководство требует при проведении этой работы соблюдать все условия конспирации...»
Дальше руководители Центра стали давать своим нелегалам спецпоручения, тестируя их умение обходить запреты, введенные в Москве, находящейся на военном положении.
«Как известно, в условиях осады после 12 часов ночи движение по Москве без пропусков запрещено. Мы же, как правило, назначали встречи ночью».
То есть комсомольцев-подпольщиков их руководители заставляли нарушать комендантский час. Такая вот тренировка «игры в прятки» с патрулями в реальных условиях, с реальными шансами быть пойманным и жестко наказанным по законам военного времени! Но ребята почти всегда выполняли приказ, рискуя своими жизнями и доставляя лишние хлопоты военным, охранявшим порядок в городе.
«В одном из случаев товарищу Г. пришлось перелезать через заборы, обойти переулками 4–5 километров... Товарищ И. дважды попадал в комендатуру, а затем нашел пути обхода и обходил контрольные посты...»
Другой «тренинг» касался выработки навыков перемещения по Москве без правильно оформленных документов — пропусков, удостоверений личности.
«...Вот характерный пример находчивости. Тов. П. дважды отговаривался при проверке и уходил от патрулей. Один раз его забрали и отвели на вокзал для отправки на фронт как дезертира. Полсуток тов. П. просидел под охраной, пригляделся, выбрал удобный момент и убежал буквально из камеры заключения...»
Одна из серьезных проблем в работе комсомольского подпольного Центра — то, что некоторых из его агентов так и не определили на легальную работу, а вследствие этого они не получали продпайка и не были прикреплены к какой-либо столовой. На самом деле это серьезный организационный прокол в работе горкома ВЛКСМ, создававшего всю систему подпольных ячеек. Однако вместо того, чтобы решить проблему административным путем, комсомольское начальство превратило продовольственную загвоздку в еще один «квест» для своих законспирированных сотрудников.
«...Тов. П.-1, жаловавшемуся, что не может устроиться обедать в столовую, даем задание: познакомиться с девушкой — работницей одной из столовых, через нее узнать порядок отпуска обедов и посредством личного знакомства получать обеды. Через неделю тов. П.-1 доложил, что задание выполнено. В одной из столовых он питался до оформления на работу. Так же сделали товарищи Р., З., Г., С. и другие».
А некоторые из комсомольцев, находившихся в Москве на конспиративном положении, отрабатывали по-настоящему шпионские навыки, «упражняясь» на советских учреждениях и предприятиях.
В справке упоминается, например, некий товарищ Щ., который, работая в механических мастерских, заметил не совсем «правильное» поведение одного из своих коллег — Волкова. Бдительному Щ. его руководители из Центра «предложили выяснить подлинное лицо Волкова».
«Более трех месяцев тов. Щ. наблюдал за Волковым, «сблизился» с ним, поддакивал во всех разговорах, несколько раз приглашал его к себе, был гостем у него. Сделались друзьями. Как выяснилось… Волков оказался инженером, но происходившим из буржуазной семьи... Антисоветски настроен... Подробный материал о нем передан в органы НКВД...»
Другие случаи и вовсе из разряда историй «про Штирлица»:
«Тов. Б. под видом просьбы помочь устроиться на работу зашла в Краснопресненский РК ВЛКСМ. За три посещения она вошла в такое доверие, что смогла пользоваться такими материалами, как: докладные о выполнении производственных программ на заводах; списки предприятий с указанием адресов, телефонов и фамилий руководителей. Также в руки тов. Б. попали планы райкома на предстоящий месяц...»
«Тов. С. получила задание проверить состояние охраны на заводе им. Войкова. Под видом устройства на работу она получила 16 января пропуск в завод для встречи с начальником цеха. По этому пропуску в течение января тов. С. проходила в завод несколько раз. Находилась на территории завода по 20–30 мин. и возвращалась без всяких препятствий...»
Подпольный комсомольский Центр провел настоящий рейд по нескольким важнейшим стратегическим объектам города — пищевым базам. «Разведчики» умудрялись проникать на территории этих баз, разговаривали с их работниками, «выясняя много важного». «... Сами методы проникновения на базы, умение вызвать на разговор их работников, неоднократные посещения, не вызывающие подозрения, — все это потребовало смекалки, выдержки».
Кадры московского комсомольского подполья были задействованы также и в роли осведомителей — нештатных помощников НКВД.
«В течение летних месяцев 1942 г. все наши товарищи получали неоднократно задания представлять политинформацию о настроениях, наиболее острых разговорах народа… Наши товарищи посещали очереди у магазинов, столовых, прислушивались к разговорам на работе, в трамваях, в кино... Посвящали сбору материалов для политинформации целые дни, а иногда и недели. Наши товарищи располагали массой примеров как положительных, так и отрицательных высказываний о фронте, работе, снабжении, городских порядках...»
Далеко не всегда эта провокационно-разведывательная, тренировочная работа комсомольцев-нелегалов в Москве проходила нормально. Случались явные провалы и даже откровенно анекдотические ситуации. О некоторых упоминается в сохранившемся документе.
«Тов. К. получила конспиративную квартиру и тут же поспешила забрать к себе мамашу. Домоуправ и жильцы дома быстро узнали, что К. — комсомолка и что квартира ей предоставлена для специальных целей. Мать была в курсе всей конспирации... В марте месяце К. освобождена от работы в Центре.
Тов Б. была задержана милицией по подозрению в проституции, отведена в милицию. Расконспирировала себя, освобождена из милиции только после звонка руководителя горкома...»
«Давайте помолчим об этом лет 50»
Комсомольское подполье действовало в столице на протяжении полутора лет.
Федор Медведев: «...Так длилось до марта 1943 г. Затем я был приглашен в МГК ВЛКСМ, где объявили: закрытая работа прекращается, Сталинградская битва решила исход войны… Я сдал выданные мне в октябре 1941 г. документы и получил свои настоящие. Через неделю, а может быть, через две, нас, подпольщиков, вызвали в зал Пленумов МК и МГК ВКП(б). Выступал А.С.Щербаков. Он дал высокую оценку морально-политическому состоянию наших организаций, передал благодарность от И.В.Сталина...»
Чтобы не расшифровывать участие молодых людей в московском подполье, кто-то «наверху» решил: в личном деле каждого из них этот период записывать по прежнему месту работы. Так что у того же «руководителя №2» Федора Медведева в трудовой книжке, в анкетах было указано, что с октября 1941 г. по март 1943 г. он работал в одном из московских райкомов.
На упомянутой выше встрече в горкоме партии Щербаков сказал: «О московском подполье давайте (он сделал паузу) помолчим лет этак 50. Этого нашего собрания тоже не было...» И его пожелание выполнили. В письме Ф.Медведева указано: «Нас — московское подполье — открыли только в 1985 г., при подготовке к 40-летию Победы». Такое «открытие» позволило непосредственным участникам нелегальной комсомольской спецсети получить доступ к соответствующим архивным документам для оформления статуса «участника боевых действий». Для всех остальных эта подпольная эпопея по-прежнему оставалась неизвестной.
Рассказав о ней сегодня на страницах «МК», автор вовсе не ставил себе целью очернить имена сотен молодых ребят, привлеченных 78 лет назад к работе в засекреченной организации, созданной на случай захвата немцами советской столицы. Эти комсомольцы и комсомолки искренне верили, что их действия помогут в борьбе с врагом, напавшим на СССР. Но вот похвалить высокое комсомольское руководство, придумавшее в прифронтовом городе именно такую работу для членов законспирированных молодежных ячеек, как-то язык не поворачивается.
