— В реальном, многомиллионном, а не музейном городе реновация отдельных зданий или даже целых кварталов будет идти всегда, — говорит мэр Москвы Сергей Собянин. — Потому что живут здесь реальные люди с их повседневными нуждами и запросами, а не музейные экспонаты. И раз это неизбежно, всегда будет существовать конфликт между интересами застройщиков и задачей защиты сложившейся городской среды. Роль правительства Москвы — быть посредником в разрешении этого конфликта.
За 2010-е годы произошел настоящий прорыв в деле сохранения культурного наследия. Для этого, с одной стороны, пришлось принять достаточно жесткие меры в отношении застройщиков. А с другой — город научился привлекать к делу охраны памятников частных инвесторов, что позволило снять с города обременение по реставрации всех без исключения объектов.
Речь идет прежде всего о программе «рубль за квадратный метр» и других преференциях по аренде. Новые подходы, несомненно, действенны. Значительно убавилось «руин» — зданий, которые много лет не реставрировались и стояли в запустении. А сверкающих свежей краской и при этом «работающих» памятников архитектуры, как раз, прибавилось.
Говорит статистика
В Москве сейчас имеется 3025 «статусных памятников» — то есть зданий, которым присвоен статус объекта культурного наследия федерального или регионального значения. Законодательство об охране культурного наследия запрещает снос этих объектов, а также любые другие операции, кроме реставрации и приспособления к современному использованию. Причем реставрировать и приспосабливать можно только по проекту, созданному аккредитованными реставраторами и согласованному с Мосгорнаследия.
Еще 1135 домов относятся к числу выявленных объектов культурного наследия. Это временный статус: когда процедура их рассмотрения завершится, эти дома либо станут полноценными памятниками, либо (и таких случаев заметно меньше) будут признаны не значимыми для культурного наследия. Но пока что они охраняются наравне с полноправными памятниками.
До признания объекта выявленным памятником он находится в стадии заявки и считается «обладающим признаком объекта культурного наследия». Сейчас в Москве 144 таких объекта. На таком здании могут вестись только «работы по текущему содержанию».
Наконец, для средовых — не уникальных, но создающих облик города — зданий существует статус «ценных градоформирующих объектов». Их можно реконструировать, но обязательно сохраняя исторически ценные элементы. Всего в Москве поставлено на учет 1289 таких объектов.
В начале 2010-х годов 39% «статусных» памятников — 1325 домов — было в неудовлетворительном состоянии. Это значит — стояли без крыш и окон, лежали в руинах. Чаще всего это было вызвано сложным имущественным статусом, запутанными отношениями собственности. 1247 памятников были отреставрированы с 2011-го по начало 2019 года (для сравнения — в 2010 году сделали всего 12 зданий). А число объектов культурного наследия, до которых не дошли руки, сократилось впятеро — до 248 зданий.
В 2018 году работы велись на 507 исторических объектах. В 2018 году отреставрировали 228 памятников архитектуры. На 49 объектах выполнили комплексные работы, на 179 — локальные ремонтно-реставрационные. В 19 старинных зданиях провели противоаварийные работы.
Среди знаковых отреставрированных объектов прошлого года — театры «Школа современной пьесы» и «Современник», дом И.Тургенева на Остоженке, дом Дурасова на Покровском бульваре.
— В 2010 году на руках у застройщиков находились разрешения на снос более 200 зданий, — вспоминает мэр Москвы Сергей Собянин. — Разумеется, это были не памятники в юридическом смысле слова. Но среди приговоренных к сносу зданий были ценные градоформирующие объекты и здания, которые могли быть признаны памятниками в будущем. За последние годы на госохрану было принято 988 объектов. 397 из них стали «статусными» памятниками, еще 591 — выявленные.
По федеральному закону объект культурного наследия должен обладать таким атрибутом, как предмет охраны. Это подробное перечисление особенностей и деталей, которые и делают памятник памятником. От фасада с лепным убранством до интерьеров и даже функции: например, в легендарном помещении «Яра» допустимо размещать только ресторан.
Описание памятников, учитывая их количество, — довольно долгая работа, но с ней за последние годы практически справились: из 5487 объектов культурного наследия, по которым требовалась разработка предметов охраны, сегодня завершена работа по 5202 объектам. А до 2021 года предметами охраны обещают снабдить оставшиеся 285 памятников.
Дом должен работать
Один из главных объектов реставрации в Москве весной 2019 года — дом-коммуна Наркомфина Моисея Гинзбурга на Новинском бульваре. Еще пару лет назад это была затянутая маскировочной сеткой прямоугольная полуруина: фасады и отделка, выполненные почти 90 лет назад, настолько обветшали, что грозили обвалиться. Часть квартир принадлежала городу, другие — частным лицам, поэтому собраться, консолидировать средства и начать реставрацию не представлялось возможным. Между тем каждый год посмотреть на дом Наркомфина, одну из первых многоэтажек такого типа, приезжали архитекторы и искусствоведы со всего мира.
С мертвой точки дело сдвинулось только в 2017 году. Собственность на все здание оказалась в одних руках, жителей, снимавших квартиры в доме, отселили, и началась работа. По счастью, несущие конструкции здания были сделаны с полным соблюдением технологии и, по отзывам экспертов, способны простоять еще как минимум сто лет. Закончить работы в жилом корпусе и пристройке-прачечной планируют уже в этом.
В доме все приводится к историческому облику — например, первый этаж, построенный позднее, демонтировали, и теперь дом-коммуна стоит, как планировалось изначально, на бетонных сваях. Одновременно специалисты приспосабливают памятник архитектуры под современные требования. Например, в коммунальном корпусе и прачечной откроются ресторан, бар и другие общественные пространства. Кафе появится и на первом этаже дома, в лобби. Реставраторы уже закончили гидроизоляцию крыши, смонтировали инженерные системы. Сейчас они воссоздают деревянные раздвижные окна, колористические решения — при расчистке стен ищут оригинальные цвета. Ориентируясь на проект 1928–1932 годов, фасады выкрасят в белый.
— Рядом с жилым корпусом — двухэтажная прачечная с подвалом, ее второй этаж частично нависает над первым, — поясняет один из реставраторов дома. — Это, по замыслу архитекторов, визуально объединяет ее с жилым корпусом. Раньше в подвале была котельная, на первом этаже — прачечная и сушильня, на втором — жилые комнаты с коридором и уборной. На первом этаже в южной части находилась терраса, откуда по открытой лестнице на фасаде можно было попасть на второй. Последние десятилетия прачечную не использовали, корпус пришел в аварийное состояние. Сейчас выполнены работы по обновлению несущих конструкций, укреплению фундаментов, ведутся работы по воссозданию деревянных раздвижных окон (аналогичных окнам жилого корпуса), дверей и возвращению прачечной первоначальной планировки. На фасаде вновь появятся ленточные окна с деревянными переплетами, планировка будет такой же, как 90 лет назад.
Дом Наркомфина — это не только реставрационный проект: здесь хорошо поработали и архитекторы, и бизнесмены. Сейчас это крупнейший в центре Москвы девелоперский проект. И это неудивительно: дом прекрасно расположен и к тому же всемирно известен.
— Наша работа по дому Наркомфина одновременно ведется по стандартам как реставрационных работ, так и классического девелоперского проекта, — говорит Гарегин Барсумян, генеральный директор компании «Лига прав», нынешнего владельца здания. — И я не постесняюсь сказать, что наша работа — это новаторство в области девелопмента объектов культурного наследия. Мы одни из первых, кто смог это сделать. Мы провели большую работу, разобрались в нюансах правовой природы реставрации и смогли создать условия, чтобы привлечь финансирование в проект. Все, кто покупает квартиры в доме Наркомфина, не только ценят локацию дома, но и в восторге от планировок, которые когда-то были созданы, а нами восстанавливаются. Наши покупатели — ценители конструктивизма, и, безусловно, они понимают, что наш дом является единственным в своем роде. Не просто памятник, а, как я люблю говорить, манифест конструктивизма.
Подобные объекты сейчас появляются один за другим. Так, в 2019 году были открыты сразу две площадки под названием «Депо» — одно представляет собой отреставрированное Круговое депо Николаевской железной дороги, другое — Миусское трамвайное депо на Лесной улице. В первом из них разместился книжный клуб, во втором — фуд-маркет, сразу ставший одним из модных гастрономических мест Москвы.
В этом смысле Москве сейчас удается лавировать между двумя крайностями: с одной стороны, тягой интеллигенции превратить город в музей, а с другой — желанием девелоперов построить в центре новые, более беспроблемные и не требующие индивидуального подхода дома. Когда — а это случится уже в ближайшие годы — руки дойдут до хронических «долгостроев» вроде собственного дома Матвея Казакова или особняка Веневитинова в Кривоколенном переулке, правильность курса будет очевидна всем наблюдателям.
