В Москве 20 декабря открылось 267 елочных базаров. 214 из них работают на улицах, остальные рядом со стационарными магазинами. В это число не входят хозяйственные и продуктовые супермаркеты, во многих из которых тоже продаются рождественские деревья.
— Цены, по словам представителей властей, в принципе сопоставимы с прошлым годом. Это около 1 тыс. руб. на отечественные ели и сосны за 1 м, ну и примерно от 3,5 до 4 тыс. на импортную продукцию.
У продавцов должны быть документы о происхождении и качестве елок, а нераскупленные до Нового года деревья предприниматели могут пожертвовать в благотворительные организации. Заметим, что единственный слой москвичей, которые могут решиться ставить и наряжать елку 1 января и позже, — это православные верующие, причем наиболее религиозная их часть: до 6 января включительно в православии соблюдается Рождественский пост, когда увеселения нежелательны. Так что наряжать елку под сочельник — идея для них неплохая. Вот только в продаже ни одного дерева после Нового года уже не найти...
Пятьдесят метров от метро «Щукинская». Базар расположен не на виду, а хитро так — во дворах. Выгородка с серым узором «в елочку». Внутри относительное — полсотни в общей сложности — изобилие елочек. Гламурные пушистые и обычные, которых в лесу пруд пруди. Первые — датские, вторые — русские. Русские — дешевле.
— Из Перми возят! — говорит продавец Юрий, наряженный не Дедом Морозом, конечно, но в Очень Теплый Ватник с Очень Теплыми Лыжными Штанами. На ногах — удивительно функциональная в снежную погоду вещь: валенки с резиновыми галошами и шнуровкой. В руках снегоуборочная лопата. Рядом тихо «молотит» старенький «Форд»-универсал с белорусскими номерами.
В машине, на которой он два дня назад приехал из Перми, сопровождая грузовик с елками, Юрий просто-напросто живет. Универсал позволяет постелить там матрац и спокойно ночевать в спальном мешке. Внутри чисто — на правом переднем сиденье зона для питания и сидячего отдыха, тут же валяется планшет с Интернетом, сзади — пара сумок и «кровать» для одного. Напарника нет — тяжело, зато и вся прибыль на одного.
— Работаем круглосуточно! — говорит Юрий. — Если буду спать, когда придешь, — постучись, вылезу!
В Перми, судя по объявлениям для оптовиков в Интернете, цена ели — от 120 рублей (за маленькую). У Юрия самые маленькие елки — «ощипки» практически — стоят 600–700 рублей. Экономика процесса понятная: выручка «в три конца», из которых, правда, изрядная часть (может быть, и большая!) уходит на аренду места, транспортные расходы, а также на графу «разное» — официально и неофициально...
— Я в Москве только десять дней в году работаю, — смеется Юрий. — Остальное время я работаю дома!
«В Перми?» — спрашиваю. «Нет!» — еще громче смеется продавец и кивает на свои белорусские номера. Которые, впрочем, ничего не значат: мало ли машин из союзного и «сотаможенного» государства у нас ездит... Впрочем, откуда бы ни был — он явный профессионал: и валенки крепкие, и шапка с капюшоном в три слоя, и машина крепкая, хоть и старенькая. Все справно и ладно.
Кабардинец Казбек, торгующий на соседнем елочном базаре в том же Щукине, — совсем другой. Машина у него, начнем с этого, не самая подходящая для такой работы: седан «Приора» с эффектно заниженной посадкой и полной тонировкой. Прямо такая вот северокавказская классика жанра. Спать в ней трудно, зато ехать модно. Одет Казбек легко: пуховик городской, на ногах — джинсы и ботинки. Зато работает он не один — в «Приоре» прикорнул напарник. Можно меняться. Работают они тоже круглосуточно. А елки под названием «русские» и по тем же жестким ценам — не из Перми, а из Саратова.
«Если выбрали себе елку — тут же забирайте, не спуская с нее глаз», — советует Казбек. Бывают случаи, когда покупатель выберет елку, пойдет за деньгами в машину или домой — а за эти 5–10 минут на ее место ставится почти такая же. Но с нюансом: срубленная слишком рано, уже осыпающаяся. До Нового года такая может не дожить, случаи известны.
Дома елку мало установить в подставку или на деревянную крестовину — нужно не забывать держать комель в воде. Здоровая ель «пьет» две-три недели после покупки, а иногда и месяц: на дворе уже конец января, а она еще зеленая и даже новые иголки выпускает. Слезами тогда обливаешься — но укоренить ель, как можно сделать с вербой и даже березой, нет никакой возможности: дорога ей только на утилизацию, хоть она и кажется живой.
Но считать злом любую срубленную ель в доме — явный перебор. Об этом и Дед Мороз говорит. «Искусственная елка простоит у вас дома пять лет, ну, может быть, десять, — сказал он на ежегодной пресс-конференции в «МК». — А потом вы ее выбросите, и она отправится на помойку. Пластик не перерабатывается, поэтому она портит нашу планету. В частности, портит землю, где растут живые елки».
А вот живые ели — если они легального происхождения — рубятся на специальных плантациях, где их выращивают таким же образом, как картошку или огурцы. А после того как ель засохнет, ее можно переработать — натуральное ведь дерево. Как это делается — будем описывать уже после Нового года.
