Знаменитые полукруглые дома 30 и 37 по Ленинскому проспекту — это своего рода «ворота» старой Москвы со стороны Киевского шоссе и аэропорта «Внуково». Один из немногих полностью воплощенных и при этом уцелевших ансамблей на въезде в столицу (второй — на площади Победы, два похожих сталинских дома и Триумфальная арка посередине; а из более старых, дореволюционных ансамблей застав, пожалуй, ничего и не сохранилось). Поэтому их состояние волнует намного больше людей, чем если бы это были просто «сталинки».
Сейчас скульптурное убранство фасада дома 37 — выявленный памятник архитектуры. На нижнем ярусе разместилась скульптурная пара из рабочего и колхозницы, а на верхнем — шахтер и женщина-инженер.
— Изюминкой зданий, безусловно, являются скульптурные композиции на их башнях, — отмечает глава столичного Департамента культурного наследия Алексей Емельянов. — В прошлом году нам удалось взять их под государственную охрану и сразу приступить к разработке проекта реставрации. Уже летом этого года началась реставрация фигур дома №30: мастера сняли силиконовые формы и бережно демонтировали скульптуры. Следующий этап — воссоздание их в мастерских и установка на историческое место. Теперь очередь дошла и до скульптур дома №37, и сейчас специалисты уже подготовили их к реставрации.
Парадный въездной ансамбль по Калужскому шоссе (Ленинский проспект до середины 1950-х годов назывался Большой Калужской улицей) был запланирован еще в 1935 году Генпланом реконструкции Москвы. И проектирование домов на этом месте началось еще до войны — по проекту ленинградцев Евгения Левинсона и Игоря Фомина. Как и в случае с жилым домом на Котельнической набережной, до войны закончить работы не успели (был построен основной объем дома 30 и часть дома 37) и продолжали уже после Победы. К проектированию подключилась мастерская Ивана Жолтовского, который тогда курировал весь ансамбль будущего Ленинского проспекта. Именно Жолтовский — автор 13‑этажных угловых башенок, увенчанных скульптурными композициями. Сами железобетонные скульптуры выполнены в мастерской Александра Громова.
— В целом качество тогдашнего скульптурного убранства было разным, — рассказал «МК» Николай Васильев, генеральный секретарь российского отделения DOCOMOMO (Международного комитета по описанию и сохранению памятников современной архитектуры). — Однако редко когда скульптура была сделана так же хорошо, как памятники, — чаще всего фасадные скульптуры легкие, пустотелые. Иногда они выполнены из цемента и гипса, иногда из железобетона, но не из гранита, бронзы или стали, как на памятниках или зданиях в стиле ар-деко.
Состояние статуй сейчас угрожающее, признает Департамент культурного наследия. «Действовать пришлось оперативно, — говорит Алексей Емельянов, — расслоившийся за долгие годы бетон при скачках температуры через ноль градусов, которые характерны для ноября, грозил обвалиться на головы прохожих. Реставраторы специально разработали методику заключения каждой фигуры в своеобразный «кокон» из оцинкованной стальной сетки. Такая конструкция позволила надежно зафиксировать скульптуры и, главное, сохранить их в целостности до наступления теплого сезона. После этого мы планируем повторить процедуру снятия силиконовых форм, как это было на доме №30».
Сеткой также обтянули уникальный ажурный бетонный парапет, сделанный по проекту мастерской Жолтовского. Он также будет отреставрирован в 2019 году.
Заметим, что полукруглые дома ранее уже были центром небольшого скандала: жители нескольких квартир в них летом 2018 года внезапно обнаружили исчезновение балконов. Оказалось, что их заменяли в рамках капитального ремонта — реставрации фасадов. В сентябре балконы были вновь смонтированы.
Но одно дело балконы, и совсем другое — реставрация скульптурного убранства. За последние годы москвичи привыкли, мягко говоря, удивляться результатам работы. Маскароны на Мясницкой улице, рельефный фриз на особняке Бройдо (улица Достоевского, 19) и многие другие в результате реставрации изменились почти до неузнаваемости. И, по оценкам градозащитников, не в лучшую сторону...
— Реставрация, увы, не только скульптур, но и монументальной живописи сейчас делается кем попало, без квалификации, по объявлению и тендеру, — констатирует Николай Васильев. — Реставрационная лицензия во многих случаях оказывается не только у профессионалов. Добавим сюда фактор сроков, помноженный на неполную документацию, — и получаем, что даже прямой контроль ДКН, как на ВДНХ, иногда не гарантирует качества. Выходит «лощеный новодел».
Возможно, анонсированный департаментом способ с силиконовыми формами как раз и сможет гарантировать точность реставрации. По крайней мере, на это хочется надеяться.
