— Вы только представьте, какое отношение к инвалидам было 26 лет назад, когда мы только образовались! — рассказывает режиссер театральной студии Наталья Попова. — Мы пережили разные периоды: от неприятия к интересу, к поддержке и опять к забвению, и затем к новой волне интереса...
— Как строится работа в театре?
— Процесс начинается с физической подготовки, ведь работа в театральной студии предполагает очень хорошую физическую форму. На 70–80% это работа с телом, обеспечение психологической и физической устойчивости актера. Также мы учим ребят правильно относиться к своей деятельности, регулировать ее, для этого проводятся специальные тренинги. Когда к нам приходят новенькие, мы сразу говорим родителям, что 2–3 года будет идти большая, сложная работа. Они учатся друг у друга, у различных актеров, которых мы приглашаем. И когда они наконец выходят на сцену, их работу можно рассматривать уже как предпрофессиональную деятельность. Кто видел наши спектакли, говорят: это точно не самодеятельность.
— У вас обучаются и здоровые ребята. Как удается строить их взаимодействие с особыми актерами?
— В студию может прийти любой ребенок — как с инвалидностью, так и без. В первые годы родители очень настороженно относились к тому, что их дети общаются с детьми с ОВЗ, до смешного: мол, не научат ли особые ребята чему-нибудь плохому. Тогда нам помогали наши дети, наши родственники, другие энтузиасты. Сейчас в работе принимают участие и волонтеры. Сегодня у нас есть даже некоторая очередь из здоровых ребят на участие в волонтерской деятельности. Мы далеко не всех берем в волонтеры и ассистенты. Потому что волонтер — это не тот, который сегодня пришел, а завтра не может. Предполагается, что он взял на себя ответственность и какое-то время должен участвовать в этой деятельности, а это большой труд.
Но если люди пришли, им понравилось, они в это дело втянулись — значит, их привлек стиль отношений и методика работы — они настолько отличаются от того, что предлагает нам обычный мир, настолько открыты, ориентированы на глубокий поиск... Возвращаясь к своей обычной работе, людям становится неинтересно там, где нет этой простоты, непосредственности.
— Отношение к творчеству инвалидов сейчас какое, по вашим наблюдениям?
— Оно за два десятилетия очень изменилось в лучшую сторону. Мы всегда стараемся свои спектакли показывать наравне с зарубежными коллективами, российская театральная общественность должна видеть и понимать контекст особого театра.
— Где показываете свои спектакли?
— В первую очередь на фестивале особых театров, который проводится в Москве в течение уже 16 лет. Это детище общественной организации «Круг». Очень нам помогает Всероссийское общество инвалидов — наш партнер уже многие годы. Со всей России мы собираем коллективы, обязательно привозим еще иностранные театры. Мы организуем проект, ищем средства, большое количество студентов принимает в нем участие на добровольных основаниях. В этом году фестиваль будет проходить в сентябре-октябре: часть проекта в центре Мейерхольда, а часть — в ДК ЗИЛ. Мы стараемся, чтоб все категории инвалидности были представлены: слабослышащие, ДЦП и пр. Творческий мир должен быть целостным. Всегда бывает большая образовательная программа: мастер-классы от режиссеров, актеров.
Сейчас у нас есть проект Центра театрального творчества для людей с ментальными нарушениями, есть авторская методология. Этот проект пока не удается реализовать, он ждет поддержки от государства или своего спонсора.
— Как влияет театр на состояние человека с ограниченными возможностями здоровья?
— Театр является средством развития человека. Для детей физическое и эмоциональное развитие фокусируется в одном театральном действии — этакий концентрат духовных и душевных усилий. Мы видим это развитие человека, его творческий рост. И видим наших актеров, у которых радикально меняется жизнь, когда они попадают в такую мощную среду развития: они ведут полноценную жизнь, ездят на гастроли, выдерживают многочасовые, многодневные репетиции. В нашей труппе есть молодой человек с аутизмом. Его мама привела к нам за ручку в 19 лет, он только с няней ездил на занятия. Когда мы выезжали на первые гастроли, у него от присутствия других людей возникало острое желание уединиться, спрятаться. Сейчас у него подобных проблем нет вообще. Выработалась психологическая устойчивость, это человек абсолютно самостоятельный, работает у нас волонтером — в качестве помощника с группой ребят. Ездит на гастроли, управляется по дому, помогает родителям и т.д. Он легко вступает в контакт и, что очень важно, живет без лекарств. К нам приходят ребята, находящиеся на очень серьезной лекарственной терапии. И постепенно комплекс поддерживающих мероприятий компенсирует их настолько, что лекарственная терапия становится не нужна. В Германии, например, есть инклюзивные театры, которые финансирует государство, в частности министерство здравоохранения, так как они решают задачи поддержки здоровья своих артистов. Потому что эти центры выполняют задачу медучреждений. Вот такой центр и мы хотели бы создать.
О том, как помогает театр особенным детям, нам рассказал отец одной из актрис театра «Круг» — Кати Романовой: «Основная проблема наших детей — социализация. Да, родители научат ребёнка, например, сходить в магазин. Но не заменят необходимого ему общения со сверстниками. Специальный детский сад, потом спецшкола — вокруг такие же дети, у них те же интересы, те же склонности. Но вот школа позади — что остается, сидеть в четырех стенах? Человеку необходимо живое общение, и в этом отношении «Круг» — прекрасный выход. Моя дочь стала спокойнее, общительнее, у нее исчезла болезненная стеснительность во многом благодаря занятиям».
Что интересно, «Круг» — поддержка и для родителей, решение проблемы их социализации. Рождение «нестандартного» ребенка всегда неожиданно для семьи, общество наше, мягко говоря, не слишком гуманно и толерантно, и такие семьи часто становятся изолированными. А здесь проблемы у всех схожие, не нужно никому объяснять, что ребенок, не умеющий многого делать, многого не понимающий — он просто такой человек, причем замечательный человек.
