К Пушкинской площади приписан четырехэтажный дом бывшей
Не было особого секрета, что студентов-иностранцев «готовили к борьбе за установление коммунизма в своих странах, организации восстаний и революций». Бывшие подпольщики, конспираторы, боевики учили тому, что сами хорошо усвоили в схватках с полицией и охранкой. С большим докладом по случаю четырехлетия со дня основания университета выступил в его стенах учредитель. Спустя два года Сталин прислал приветствие студентам, с удовлетворением констатируя, что «университет посылает сейчас в огонь борьбы новые кадры борцов», вооруженных идеями ленинизма, когда империализм пытается «схватить за горло китайскую революцию». Китаю в Кремле придавали особое значение, как гаранту грядущей мировой революции.
В числе студентов оказался
...Уже трепещут мужнины враги!
Уже видать концы —
жена Лю Шаоцы
Сломала две свои собачьи ноги.
Мао не дал ему вернуться в родную деревню, чтобы жить крестьянином. Засадил в тюрьму, где он в полной изоляции спустя год то ли умер, то ли был умерщвлен.
Другому вождю Китая — Дэн Сяопину, учившемуся в молодости в Москве, «повезло» больше. В окно с третьего этажа выбросили его сына, детей отправили в лагеря по перевоспитанию, с женой, младшей дочерью и парализованным сыном держали в ссылке. Как пишут биографы, Дэн и жена утром отправлялись на тракторный завод рабочими. Дэн Сяопин выращивал овощи и зелень, дыни, рубил дрова, заготавливал уголь, жена стирала и убирала. По вечерам Дэн читал парализованному сыну книги по истории и литературе. Мао вернул его к власти, чтобы спасти Китай после «огня по штабам», сжегшим и опалившим миллионы душ. Раньше всех в руководстве Дэн высказался после провала попытки построить коммунизм «Большим скачком» — домнами во дворах и тотальной гибелью воробьев: «Не важно, какого кот цвета — черный он или белый. Хороший кот такой, который ловит мышей». Дэн преуспел в возрождении страны. Однако незадолго до смерти «великий кормчий» решил окончательно расправиться с ним. Чему воспротивились генералы: скрывшийся Дэн жил под охраной военных в безопасности до тех пор, пока Мао не отправился, по его выражению, «на свидание с Марксом».
Третий раз с Дэном безуспешно пыталась покончить вдова Мао. Дэн Сяопин вернулся к власти и на восьмом десятке начал «Пекинскую весну»: распустил в деревне «коммуны», землю отдал крестьянам в долгосрочную аренду, разрешил частную торговлю, открыл «свободные экономические районы». Ему принадлежит политическая формула: «Одна страна — две системы».
Когда в мае 1989 года Михаил Горбачев с лучшими побуждениями прибыл в Пекин, над морем голов на главной площади виднелись плакаты: «Горбачеву — ура!», «За нашу и вашу свободу!». Дэн понимал, «перестройка» по его методу приведет к развалу Китая. После отъезда Горбачева площадь окружили танки и пролилась кровь. Но Китай в отличие от СССР выстоял и стал второй экономикой в мире и первым — в Олимпиадах.
...Дэн не пил крепкую китайскую водку «Маотай» с охранниками, не оставил мемуаров, не назначал детей своими советниками. Убеждал преемников не держаться до смерти за власть. Не пожелал покоиться рядом с Мао и не предлагал его вынести из мавзолея. Завещал развеять свой прах над океаном. Умер в 1997 году, увидев крах партии и развал страны, где учился в молодости коммунизму под псевдонимом Дроздов. Такому человеку надо бы в Москве в знак дружбы между Россией и Китаем установить мемориальную доску на доме, где он учился в 1926 году.
Когда я жил в общежитии Московского университета на Стромынке, одну из десяти коек занимал Лю Сяо с экономического факультета. В полночь китаец приносил гору книг по экономике на русском языке, на котором, постоянно улыбаясь, с трудом говорил. Когда по радио в комнате транслировали оперу «Кармен», я спросил у него, нравится ли ему музыка Бизе. Он переспросил: «Бюджет?» Первым китаец просыпался. Последним приходил ночевать.
Китайцы занимались на всех факультетах МГУ. В институтах Москвы, цехах лучших заводов они учились всему, пытаясь покончить с вековой отсталостью. Тогда, в
...Под псевдонимом Николая Владимировича Елизарова учился в Москве другой выдающийся китаец, будущий президент Республики Тайвань, острова, отделившегося от континентального Китая после победы Мао и бывших московских студентов над армиями генералиссимуса Чан Кайши.
Задолго до этих событий три месяца Чан Кайши жил в Москве. После удачных переговоров в Кремле он прислал сына учиться в Коммунистическом университете.
В 1925 году, когда приехал Цзян в СССР, в Москве открыли еще один университет, рассчитанный исключительно на китайцев. Туда и поступил Николай Елизаров. Где находилась эта школа революционеров? Напротив храма Христа Спасителя на Волхонке, 16. В старинном здании бывшей Первой мужской гимназии, основанной при Александре I, прозвенел звонок в аудиториях Коммунистического университета трудящихся Китая имени Сунь Ятсена. За парты сели триста студентов с китайскими именами и русскими псевдонимами. В одно время с Елизаровым занимался в Москве коммунист Дроздов, его будущий непримиримый враг Дэн Сяопин.
Возглавил университет Карл Радек, при Ленине член ЦК партии, адепт мировой пролетарской революции. Он перевел с немецкого книгу Гитлера «Майн кампф» — «Моя борьба» для узкого круга партийцев. Радек слыл среди большевиков сочинителем анекдотов и эпиграмм. Когда друг Сталина нарком обороны Клим Ворошилов в пылу борьбы за власть упрекнул Радека, что он «плетется в хвосте у Троцкого», то удостоился такой эпиграммы:
Ах, Клим, пустая голова,
Навозом доверху завалена!
Не лучше ль быть хвостом у Льва,
Чем задницей у Сталина?
В университете в число основных предметов входило военное дело, умение стрелять. Лекции читали вожди большевиков Сталин, Бухарин, Троцкий, тогда еще не высланный из Москвы, другие «пламенные революционеры». Под влиянием таких наставников Николай Елизаров стал активным комсомольцем. После университета учился в Казанском танковом училище, Ленинградской военно-политической академии. Ему нравилось жить в Советском Союзе, где он получил гражданство. Под влиянием индустриализации стал к станку на заводе «Динамо», в годы коллективизации оказался в подмосковном колхозе. Когда Чан Кайши круто разошелся с коммунистами, сын публично в «Правде» отрекся от отца.
После чего Николая Елизарова направили на Уральский машиностроительный завод. Там кандидат в члены ВКП(б) работал помощником начальника крупнейшего механического цеха, редактировал многотиражную газету «За тяжелое машиностроение». На «Уралмаше» Николай влюбился в
Все складывалось как нельзя лучше. Николай Владимирович говорил на русском языке почти без акцента. Рабочие считали его своим парнем, приняли единогласно в члены ВКП(б), народ избрал в районный Совет депутатов трудящихся. Но все рухнуло весной: жизнерадостного китайца увольняют с завода, исключают из партии, арестовывают. Что с ним — никому на заводе неизвестно. Как вдруг Цзян Цзинг оказывается в Москве без паспорта и денег с женой и сыном в посольстве Китая. Там власть захватил его отец Чан Кайши. От него пришла телеграмма послу: «Пожалуйста, найдите моего сына и верните его». Отец от сына не отказался.
В Китай Цзян Цзинг вернулся с прививкой от коммунизма. Тех, кто его рекомендовал в партию, расстреляли. Москву вновь бывший гражданин СССР и член ВКП(б) увидел в 1946 году. 3 января его, личного представителя Чан Кайши, принял в Кремле Сталин. Беседа длилась полтора часа в присутствии министра иностранных дел Молотова и посла Китая. Сталин тогда назвал Мао «странным человеком» и «своеобразным коммунистом». Но поддержку Красная Армия оказала не генералиссимусу, а «своеобразному коммунисту», который основал КНР, где власть возглавили многие воспитанники московских коммунистических университетов.
Что случилось дальше — общеизвестно. Чан Кайши отступил на Тайвань, где образовалась Китайская Республика под защитой Тихоокеанского флота США. Обученный в СССР военному делу, Цзян Цзинг возглавлял тайную полицию, министерство обороны, правительство. После смерти отца его избрали президентом и за два срока пребывания на посту, неистово «искореняя коммунизм», сын генералиссимуса во многом преуспел, превратил остров в процветающее государство. Бывший коммунист отличался открытостью и демократизмом, не принятыми на Востоке среди глав государств и правительств. Постоянно встречался с народом, ходил в дешевой куртке, носил бейсболку. Не стремился к обогащению, отличался кристальной честностью. Его русская жена, первая леди Цзян Фаньлян, бывшая работница «Уралмаша» Фаина, родила ему четверых сыновей, дочь и умерла, почитаемая китайцами, в 2004 году.
В 1937 году, когда каждый иностранец стал вызывать подозрение в шпионаже, Коммунистический университет трудящихся Востока ликвидировали. Здание на Пушкинской площади, 5, занял Всесоюзный радиокомитет, место это сотрудники называли «на Путинках», поскольку их дом выходил в Большой и Малый Путинковский переулки.
В этот радиокомитет приняли стажером
Левитану поручали технические передачи: ночью медленно зачитывать материалы завтрашнего выпуска газеты «Правда», которые записывали, слушая радио далеко от Москвы, в городах СССР для последующей утром трансляции. Заслушался однажды такой технической передачей не спавший перед выступлением в Кремле на XVII съезде партии Сталин. В ту ночью решилась судьба Юрия Левитана. Сталин позвонил в радиокомитет и попросил, чтобы текст его доклада непременно прочел услышанный им диктор. Что тот и сделал за 5 часов без единой ошибки, оговорки и запинки. Ему тогда шел
Штатский с виду, близорук.
В студию войдет он, соберется.
Взяв листки, преобразится вдруг.
И в эфире — голос полководца!
Поэта вдохновил голос диктора, читавшего в дни войны трагические сводки Советского информационного бюро. Когда немцы подошли к Москве, радиокомитет эвакуировали в Свердловск, Левитан вел передачи из подвала здания, жил в бараке, его охраняли. Согласно легенде, «диктора Сталина» намеревались захватить агенты Гитлера. Чарующим голосом этого человека, читавшего приказы о салютах в честь Красной Армии, известия о взятии Берлина и Победе, народ и после войны заслушивался полвека. То был голос Советского Союза. Но жена, ее иронично звали Мадам приказ, от Юрия Левитана ушла, оставив мужа и дочь. С ней и тещей, души в нем не чаявшей, одинокий Юрий Борисович жил в доме на улице Горького, 8. Звание народного артиста СССР получил на закате жизни и умер в 1983 году на встрече с ветеранами Курской битвы от разрыва сердца.
На стройке МГУ я вечерами приходил в радиоузел и с диктором-женщиной читал «Последние известия», мечтая о славе Левитана. Не знал, что передачи, которые записывались на магнитофоны, повторялись днем громкоговорителями, развешанными на столбах среди бараков строителей на Ленинских горах. Но когда на улице услышал сам себя, то ужаснулся и понял: это не мое. В исполнении Левитана слышал в клубе-кинозале стихи Маяковского. Уникальный голос со сцены не захватывал так, как по радио, возможно, потому, что пафосные стихи не волновали подуставших рабочих «стройки коммунизма», какой считалось высотное здание МГУ.
