Приобрести картину Айвазовского — мечта всех, у кого трещат сейф и бумажник и содержимое их прет наружу. Антиквары хорошо это знают. И когда к владельцу галереи на старом Арбате, господину Шарикову, зачастил мелкий дилер Геннадий, один из тех, каких пруд пруди вокруг антикварных салонов, опытный антиквар понял, что предстоит сделка. И оказался прав. Примерно через месяц Геннадий привел к владельцу галереи респектабельного господина. Антиквары — тертые ребята, они на глаз умеют определить солидность и состоятельность посетителя.
Александр Георгиевич, как он представился Шарикову, полностью соответствовал человеку, вызывающему уважительное доверие. Пришел он в сопровождении телохранителя, постоянно переговаривался с кем-то по телефону, а внушительной внешности охранник также отзывался на звонки словами: «Охрана слушает!»
Из бесед с Александром Георгиевичем Шариков вынес убеждение, что покупатель попался достойный. Речь шла о том, что компаньон Александра Георгиевича решил сделать ко дню рождения одного из московских префектов приличный, но не очень дорогой подарок. Приблизительно за тысячу долларов. Для чего требовалось подобрать небольшую картину, желательно принадлежащую кисти незабвенного Айвазовского.
Смотрины картины состоялись в гостинице при торговом центре, куда Шариков привез изящную марину прославленного мастера. В номер принесли чай, кофе, десерт. Разговор с профессиональных оценок картины незаметно перешел на общеволнующие темы.
В это время охранник на несколько минут отнес картину в соседний номер, чтобы показать ее заказчику подарка для новорожденного. Вернулся со словами восторга после осмотра сокровища.
Подтвердили предварительную цену, и Александр Георгиевич обещал перезвонить через короткое время. И действительно, перезвонил он очень быстро.
— Сегодня в ресторане Центрального Дома литераторов состоится банкет в честь дня рождения префекта. Туда же, в ресторан, приглашен эксперт по классической живописи, он посмотрит картину, и, если подтвердит оригинал, деньги будут тотчас же выплачены.
В назначенное время Шариков с племянником подъехали к Дому литераторов и в течение некоторого времени наблюдали, как к подъезду подъезжали дорогие иномарки с мигалками, из них выходили хорошо одетые люди с букетами и свертками; весело переговариваясь, они исчезали за зеркальной дверью.
В это время позвонил Александр Георгиевич и попросил прощения за задержку — эксперт опаздывает. Как только он подъедет, сделка завершится.
Через полчаса Александр Георгиевич позвонил опять. Эксперт все еще едет, к вам выйдет охранник Андрей, возьмет картину, чтобы не задерживать эксперта, у него мало времени, и сразу покончим с делом.
Охранник Андрей выскочил на улицу раздетый, быстро подошел к машине и, поеживаясь от мороза, нагнулся к окну:
— Мы вас задержали? Ну что поделать, эксперт очень занятой, он подъедет буквально на несколько минут и просит подготовить картину к осмотру. Времени у него в обрез, его еле уговорили приехать.
Шариков передал картину, и охранник, лихо перемахнув через сугроб, исчез за дверью, которая не успевала закрываться под наплывом посетителей.
Прошел еще час, когда мобильник Шарикова подал сигнал вызова. И снова Александр Георгиевич попросил прощения за вынужденную задержку. Эксперт еще не приехал. Зато заказчик картины уже пьяный и готов отвалить бабло! Не волнуйтесь, все в порядке.
Следующий час прошел в тревожном ожидании. Опять звонок и новые заверения, что эксперт вот-вот уже на подъезде.
После этого звонка Шариков, ощущая мрачное предчувствие, сам набрал номер Александра Георгиевича, но телефон оказался заблокирован.
Шариков с племянником заметались.
Они попытались пройти в ресторан, но натолкнулись на сопротивление суровой, несговорчивой охраны:
— Вы куда? Какой еще префект? Тут другое мероприятие.
— Как другое?! Только что от вас вышел человек, забрал картину для префекта и вошел в эту дверь!
— Какая еще картина? Нам ничего не известно. Освободите проход, не мешайте людям.
— А что тут у вас?
— Что надо, то и есть, освободите проход!
И все-таки племяннику Шарикова удалось прорваться внутрь дома. Он обежал банкетный зал, где гуляла московская богема, расспросил прислугу и с ужасом выяснил, что помещение имеет еще один выход на Никитскую улицу. На языке оперативников — заурядный «сквозняк».
Дальше сердечный приступ у Шарикова, вызов «скорой помощи» по 01 и заявление в милицию. Вот так в феврале 2005 года в Краснопресненском УВД появилось дело о похищении картины Айвазовского из галереи на старом Арбате.
Психологический портрет героев нашего времени
Не поверите, если скажу, что в МУРе был настоящий искусствоведческий отдел. Работали в нем специалисты по раскрытию преступлений в области культурных и исторических ценностей. Произведения искусства, раритетные издания, фамильные драгоценности, коллекции мирового значения — все это объекты их расследований. Но наряду с безупречным знанием искусства им еще приходилось овладевать и азами психологии.
Преступления в сфере культуры совершают люди неординарного психического склада. А у многих эта «незаурядность» граничит с откровенными отклонениями. Действия их не подлежат нормальному восприятию у людей, а уверенность в себе у этих субъектов патологически непоколебима.
Наше время для этой породы — истинный Клондайк!
Наиболее продвинутая часть этой редкой категории устремилась на стезю «вторичного обогащения» и часто оказывается в клиентах у сыщиков МУРа.
Встречаться с людьми нестандартного плана сыщикам, работающим в области антиквариата, не привыкать. Но тут мы забегаем вперед.
Для начала муровцы прибыли в Краснопресненское УВД, ознакомились с делом пострадавшего Шарикова, и заодно начальник «антикварного» отдела МУРа Филипп Немов «поздравил» его как своего старого знакомого. Сыщики из этого отдела постоянно сталкиваются со всеми московскими собирателями антиквариата и знают их наперечет.
Во всех корыстных делах непременно присутствует алчность. Чем и пользуются испокон веков квалифицированные мошенники. Времена меняются, а человеческая натура меняться не желает. Недаром говорят: «Жадность порождает бедность!»
Начали сыщики с выяснения личности Геннадия, который и привел к Шарикову Александра Георгиевича. Но за трое суток, что он провел в ИВСе, удалось только узнать, что он «пустой», как барабан. Типичная «прокладка», которую специально для правоохранительных органов оставляют на голом месте.
Геннадий — хронический неудачник с массой несбыточных прожектов. К тому же с неурядицами в личной жизни. Об Александре Георгиевиче он толком рассказать не мог, кроме личностных примет. Неуравновешен, взвинчен, непредсказуем, говорит, сильно картавя. На теле татуировка. Скорее всего, «ролевая». Познакомился Геннадий с ним через нескольких человек.
Один из них, бизнесмен-строитель, знает «Сашку» давно, с середины семидесятых, когда тот занимался фарцовкой и «мажорил». На вопрос муровцев, что он может сказать об этом человеке, бизнесмен ответил:
— С ним лучше не встречаться. Случайно увидел его в Краснопресненских банях и проклял этот день!
— Кто он, откуда, поясните!
— Ну что я могу сказать — этот человек сплошная проблема.
Мобильник, с которого Александр Георгиевич звонил Шарикову, оказался зарегистрирован на некого Александра Георгиевича Петушинского. Проверили по базе, и оказалось, такого в Москве нет. Но есть однофамилец в Нижнем Новгороде. Запросили местные органы, оттуда прислали фотографию Петушинского. Но что-то опять не вяжется.
Сыщики стали перебирать карточки учета, подыскивая, кто мог быть похож по почерку на похитителя картины? Наткнулись на одного, он как раз недавно покинул места заключения. И опять вроде похож, но не тот. Где же взять дополнительную информацию, без которой не двинешь с места поиск?
Оперативные службы потому и специальные, что их методы не подлежат разглашению. Не будем описывать, чем именно занимались сыщики в те дни. Может быть, в этом и кроется зовущая романтика их труда, что влечет к себе молодежь.
Скажем так, Петушинского подвела привычка по субботам посещать баню. И отсюда сыщики начали отсчет его личности. Когда проверяли первый уровень связей этого человека, внимание сыщиков привлекла в картотеке сводка о некоем Воронове Александре Михайловиче. В карточке значилась помета «психбольной». Проверили первую форму и свели с данными учета — опа! В розыске с 1991 года, ранее неоднократно судим, и к тому же за ним побег из психбольницы в Белых Столбах.
Что общего между Вороновым и Петушинским, пока неясно. Форма номер один с 1974 года, фотография на ней почти двадцатилетней давности. Возрастные изменения, как известно, трудно поддаются опознанию. Хотя все же какие-то штрихи личности природа сохраняет.
Теперь поиск понесся, что называется, аллюром. И тут становится известно, что Александр Георгиевич Петушинский, а возможно, он же Александр Михайлович Воронов, игрок, причем игрок азартный. Он постоянно посещает разные казино, где хорошо знают, что в пылу игры он не останавливается ни перед чем, лишь бы играть и выигрывать. И ради этого готов добывать деньги любыми способами.
Сыщики окунулись в мир казино, и среди людей, хорошо знающих Александра Георгиевича, они установили еще одну личность — Алексей по прозвищу Лексус. Поиск картины Айвазовского приобрел уверенный шаг.
Элитная высотка, три часа ночи
Вечер в казино. За одним из столиков сидит высокий, крепко сложенный мужчина. К нему приближается худощавый молодой человек и наклоняется к уху:
— Можно на минуту?
— Чего нужно?
— Только один вопрос.
Здоровяк нехотя поднялся из-за игорного стола и шагнул следом за молодым человеком.
— Ну?
— Милиция. Только тихо!
— В чем вопрос?
— Сейчас узнаете, спускаемся вниз.
Уже в машине здоровяк пришел в себя и постарался «расправить плечи».
— На каком основании вы меня вывели из казино? Там осталась незаконченная игра.
— Как на каком? На основании вашего участия в похищении картины Айвазовского!
— Похищения?! Мы ее не похищали! Да, мы хотели ее купить, но сделка не получилась, и мы вернули картину владельцу!
Сыщики снисходительно выслушали задержанного, и один из них неожиданно спросил:
— А почему тебя зовут Лексус?
Лексус запнулся, и сыщики услышали еще одну исповедь. В недавнем прошлом этот человек, между прочим, бывший спецназовец, был крупным специалистом по продаже никеля и даже организовал в России сборку автомашин из поступающих из-за границы деталей, за что и получил кличку.
Никелевый бизнес перешел под патронаж «Базового элемента», удача отвернулась от Алексея, он быстро растерял нажитый капитал и к тому же пристрастился к игре в казино. О таких говорят «игровой». Все интересы в казино, все связи игровые, а толку чуть. Жена ушла, вторая выпроводила из дома. Кому нужен игровой маньяк?
Жил где придется. Ночами колесил на машине по МКАДу, чтобы дождаться утра. В казино «Самолет» судьба свела с Петушинским. Тот подавил нового знакомого бьющей через край энергией — энергией неукротимой, напористой шизофрении, рассказами, как в Кандагаре он участвовал в штурме дворца Амина и застрелил главного телохранителя. По словам Алексея, Петушинский способен часами говорить, буквально перелицовывая сознание собеседника.
Петушинский предложил Алексею подыграть в выгодном дельце, сулящем хороший навар. Работа нехитрая — представляться охранником Петушинского, звонить на его мобильник и отзываться на встречные звонки: «Алло, охрана!»
Александр Георгиевич, как известно Лексусу, живет в съемной квартире в элитной высотке.
Следователь дал отмашку муровцам на задержание, и тут начинается детектив, о котором не могут мечтать писатели-детективщики.
Засада выдвинулась примерно на пять метров от подъезда, где располагалась квартира Петушинского. Сыщики, зная о пристрастии Петушинского к казино, приготовились к томительным часам ожидания. Время монотонно тянулось до трех часов ночи, когда внезапно, в нескольких шагах от засады, припарковалась машина; из нее стремительно выбежал человек и пулей устремился в подъезд. Все произошло настолько быстро, что сыщики не успели среагировать. В каких окнах загорится свет? Он зажегся именно в квартире Петушинского — на предпоследнем этаже.
Постановление об обыске у Филиппа Немова, возглавлявшего опергруппу, в это время суток недействительно. Квартирант имеет право не открывать дверь. Значит, надо, чтобы он сделал это добровольно. Можно, конечно, дождаться утра. Но сыщики еле держатся на ногах — усталость. А ведь им предстоит кропотливая процедура документирования. Да еще работа с понятыми. Могут возникнуть ошибки — находки для адвокатов. Нет, входить надо сразу, теперь!
Руководитель группы решается, и сыщики с понятыми поднимаются к квартире. Все точно, следы от лифта ведут прямо к двери. Человек за ней недавно вошел внутрь. Немов приказывает одному из оперов — раздевайся!
— В каком смысле?
— В смысле снимай все что можно!
Сыщик разделся до майки:
— Чего дальше делать?
— Стучи в квартиру и ори изо всех сил — ты меня залил, открывай!
Кстати, этот прием использовали и киношные детективы: именно так Сергей Гармаш, сыгравший оперативника в криминальной драме «Ворошиловский стрелок», проник в квартиру подонков-насильников.
На площадке поднялся невообразимый шум — сыщик разорялся на весь подъезд:
— Открывай, у меня по стенам льет, весь паркет в воде!
Из-за двери орал Петушинский:
— Да у меня сухо, ничего нет, ищи у других!
— Открывай, тебе говорю, всю мебель испортил, сейчас милицию вызову.
Последний аргумент, видимо, был нежелательным, и дверь открылась.
Опергруппа влетела внутрь.
(Окончание в следующем номере).
