Устроиться на работу в «Листвяжную» было непросто, свободных вакансий практически не бывает. Шахтеры ездят туда на работу даже из соседних городов. Зарплата – около 80 тысяч рублей.
«Листвяжная» относится к третьей категории опасности по метану.
– Она очень опасная, угли пластов в ней склонны к самовозгоранию, – рассказал один из горных инженеров, работавших на предприятии. – Можно вспомнить аварию 24 января 1981-го, когда погибли 5 человек. Тогда в аккумулирующем штреке от короткого замыкания в кабеле для фары комбайна К-56МГ произошел взрыв метана. В 2004 году из-за взрыва метановоздушной смеси смертельные травмы получили 13 человек.
Нынешняя авария – трагедия для всего региона. Каким-то образом угольная пыль оказалась в вентиляционной шахте на глубине 250 метров в таком количестве, что она взорвалась. Допускается лишь минимальное содержание, есть определенные цифры. Она не должна быть во взрывоопасном состоянии. Для этого применяется смачивание. Также угольная пыль смешивается до определенной концентрации с негорючей, сланцевой пылью. Для каждого пласта определяется концентрация сланцевания. То есть ты должен прийти в шахту и не увидеть черной, угольной пыли. Все должно быть серое-белое.
Как рассказал наш собеседник, маловероятно, что пыль сама по себе могла взорваться.
– Значит, где-то «отработал» метан. То есть сначала бабахнул метан, и как следствие – взорвалась уже пыль. Взрыв пыли – это самое страшное, что может быть в шахте. Если «сработала» пыль – это катастрофа. Но катализатором взрыва была какая-то искра. Она могла произойти от неисправности оборудования, от нарушения взрывозащиты электрооборудования. То есть где-то что-то было не закрыто.
– Но ведь шахта оборудована всевозможными датчиками?
– Датчики стоят и по метану, и по угольной пыли. Другое дело – в каком они находились состоянии. Мог сработал чисто человеческий фактор. Например, по вине непрофессионального слесаря датчик мог оказаться отключенным. Или оборудование попросту могло сломаться. Хотя оно все проходит регламентные работы, осмотры. Каждый раз слесари и горные мастера проходят определенным маршрутом, все осматривают.
– В соцсетях пишут, что датчики по метану могли специально отключить, чтобы и не тратить время на ремонт, и не терять деньги.
– Это все сказки. Никто специально датчики отключать не будет. Мы эту стадию уже прошли. Все понимают, какие могут быть последствия. У людей поменялось сознание. Произошла авария, могло прекратиться проветривание, могли встать вентиляторы, в результате – скопился газ. Недаром Следственный комитет возбудил дело по статье «Нарушение требований промышленной безопасности».
Угольная пыль могла взорваться из-за фильтрационного трения. То есть если выработка была в проходке, когда комбайн рубит уголь, чистого уголька не бывает, хоть немного, но присутствуют вкрапления породы. А порода и металл дают искру.
– Предположительно в двух дальних штреках на глубине 400 метров могут оставаться горняки. Есть шанс найти их живыми?
– У каждого шахтера есть с собой самоспасатель. При ходьбе запаса воздуха хватает на 50 минут, при отсидке – на 5 часов. Горняки могут быть заблокированы из-за образовавшегося завала. Выработка могла завалиться, прохода туда нет. Это очень плохо: значит, там нет кислорода, дышать там нечем. Но горноспасатели могут туда просунуть трубы, подать туда воздух. Все выработки шахты оборудованы пожарно-оросительными трубопроводами диаметром около 150 мм.
Вся надежда теперь – на горноспасателей. В шахте работает сейчас 19 отделений, 154 человека. Из-за задымления, проверяя горные выработки, им приходится продвигаться практически вслепую. Ближе к вечеру стало известно, что спасательную операцию пришлось приостановить из-за угрозы взрыва.
Читайте материал «Сотрудник шахты «Листвяжная» рассказал о судьбе оставшихся внизу шахтеров»
