Нам удалось выяснить, чем именно занимался будущий убийца. Что о нем думали коллеги. Как Манюров попал на службу и почему уволился оттуда. И таким образом приблизиться к разгадке тайны страшного теракта. Версия матери о том, что ее сына зомбировали, теперь уже не представляется такой уж невероятной.
Итак, из рассказа матери следует, что Евгений Манюров вплоть до последних дней работал в Военной миссии ОАЭ. Однако сразу после того, как случилось нападение, дипмиссия Эмиратов официально заявила о том, что за последние пять лет человек с такими данными у них не числился. По словам матери, следователи с ней поделились: на их запрос дипломаты ответили, что последние два года Евгений Манюров у них не трудился.
Мы решили это проверить и выяснили, что трудовой стаж стрелка официально начинается с 1997 года. Более двух лет он проработал в «Центре технического обслуживания муниципальных образовательных учреждений». После этого Манюров сменил 10 различных ЧОПов, с 2014 года официально не работал, а в 2018 году он оформил официальный уход за бабушкой.
Но! Действующие охранники Военной миссии ОАЭ подтвердили нам, что Евгений Манюров работал там.
На его странице в «Одноклассниках» с аватаркой «Макс Рокатански» в друзьях был один человек по имени Григорий (имя изменено). Оказалось, что это тот самый старший смены охраны Военной миссии ОАЭ, о котором нам рассказала мать Манюрова. А у него в друзьях в свою очередь нашелся Петр и другие коллеги. Вот что рассказал Григорий.
— Какая реакция была, когда узнали, что это ваш коллега устроил атаку на ФСБ?
— Шоком для всех было. В Интернете написали, что стрельба. А потом пошли утечки, фото, ФИО, думаю: ничего себе!
— Как Манюров вообще попал на работу в Военную миссию?
— Я его и привел. Мы работали с ним на одном объекте — охраняли офис компании «Бритиш Петролиум» на Новинском бульваре. Женя исполнительный, вдумчивый, владел английским, два года там отработал. Потом я ушел в Военную миссию, а затем и его к себе забрал.
— А вы как туда попали?
— В 2011 году сюда устроился по объявлению.
— Разве такое возможно, скажите честно?
— Да, так получилось. (Смеется.) Чисто через собеседование. Сначала параллельно в двух местах работал, а потом с концами ушел, потому что другой ЧОП заехал на «БП». Манюрова в 2014–2015 году перетянул.
— Где вы служили?
— В погранвойсках. На финской границе и в «Шереметьево».
— А Евгений что-то говорил про службу?
— Вроде бы он не служил в армии. Но зато очень активно у нас интересовался, владеем ли мы какими-то спецтехниками. Как мы стреляли, как это все устроено было у нас в армии?
— С каких пор Евгений не работает в Военной миссии?
— В конце февраля 2019-го я его отправил в отпуск (мать утверждала, что Евгений был в отпуске в декабре 2019-го), в надежде, что он наладит отношения с самим собой. Когда вернулся, ничего не изменилось, и мы решили не давать ему больше шансы на исправление.
— О чем вы?
— Он говорил с акцентом кавказским, поправляешь его — поправляется, потом опять. Последнее время вообще перестал обращать на это внимание. Мы говорим ему, мол, ты как кавказец, а он: нет, я нормально говорю. Нам это надоело.
— Когда стали проявляться изменения в поведении Евгения?
— В общении со мной это началось с зимы 2017 года. Были у него импульсные перемены настроения и перемены голоса. Но это было управляемо. Любое нарекание — и проблема исчезала. С того времени стала постоянно звучать одна и та же тема: у него много больных родственников, которым надо очень сильно помогать. Он стал это часто повторять. Я ему говорил, мол, Жень, ты уже говорил об этом. Он в ответ только: «Да, да, да, но вы не понимаете». Чуть позже только сказал про бабушку, что она болеет сильно. Меня интересовало, почему у него девушки нет? Ребята на этот счет подкалывали его. Он говорил, что девушкам только деньги нужны от него. Наклонностей в сторону ислама у него не было никаких. Он нес ерунду, но с религией это не было связано.
— Что именно он говорил?
— Набор мусульманских слов: «здравствуйте», «до свидания», «Аллах велик», «Аллах всемогущ» — все то, что можно услышать на улице или в фильме. Вид такой делал, что что-то серьезное декламировал, но по факту нес ерунду. Говорил полицейским (полк по охране дипмиссий) этот набор фраз постоянно. Они придут, мы с ними чайку попьем, поболтаем, а он всю эту ерунду начинал нести… По-русски говорил то же самое про Аллаха. Ребята пальцем у виска покрутят и пойдут дальше. Уже последнее время, перед отпуском, начал совсем небрежно к себе относиться: неряшливый вид, борода. Была еще странность — в медицинской маске стал ходить еще тогда, с позапрошлого лета, с 2018 года. До работы в маске доедет, тут у нас уже снимал.
— Евгений тяжело пережил увольнение? Как вы ему преподнесли эту новость?
— После отпуска он вернулся к нам в марте. Вышел, поработал одну смену, мы посмотрели на него — все то же самое. Доложили руководству, нам сказали: нечего его держать здесь. Мы представили ему так, что грядет сокращение штата и в ближайшее время все будут уволены. Он: «Да, без проблем, пожалуйста». Без обид ушел, точно. Более того, он говорил, что если найдет работу, то сообщит нам и нас еще пристроит.
— Ему полагались какие-то отступные?
— Да, весьма солидная сумма. 6 лет примерно он проработал — столько же окладов он получил. С такими деньгами он мог даже матери не говорить, что его уволили.
Евгений вел довольно аскетичный образ жизни и вполне мог откладывать. Зарплата была порядка 80–100 тысяч рублей в месяц, в зависимости от курса доллара.
— Как у Евгения было оформлено трудоустройство?
— Напрямую, без ЧОПа. У нас у всех контракты. Договор-то есть. Должность — охранник. Обязанности: КПП, периметр, видеонаблюдение, запуск и выпуск автотранспорта, пропускной режим для сотрудников и посетителей. Работодатель, получается, посольство ОАЭ в Москве. Оформление без трудовой. Зарплата изначально была в рублях, но после скачка в 2014–2015 годах перешли на доллары, выдается в конвертах.
— После увольнения Евгения связывались с ним?
— Накануне той стрельбы был созвон. Спросил его, как у него дела, он сказал, что дела идут, всё путем. В своем стиле, никакой конкретики. Рассказывал, что куда-то ходил, устраивался, иностранцев сопровождать хотел. Говорил, что девушку нашел, но я лично сомневаюсь, у него совсем плохо с этим было.
— У вас есть какие-то версии или соображения по поводу причин бойни, которую устроил ваш бывший коллега?
— От кого угодно мог ожидать, но не от него. Мое мнение — это, может быть, была одна из форм сумасшествия, в крайней степени она выдала такую личность, которая совершила все это. Но тот Женя, которого мы знали, не способен на это. Он был против насилия категорически. Реально добрый человек, который никого лично при мне не обидел. Кроме того, Евгений боялся боли. Представляете? Даже боялся причинить кому-то боль.
— Откуда у вас такие выводы?
— А я видел, какая у него была реакция, когда он прищемил палец, видел, как он мух не убивал, говорил, что это живое существо и он не может. Просто открывал дверь и выгонял — чудно, но я думал: «Ладно, разные люди бывают».
— Ненависть была у Евгения к кому-то?
— Ни к кому. Вообще никаких претензий. При чем здесь ФСБ? Глупость. Лично для меня вообще непонятно. Мы гадали, может, репрессированный у него кто-то был. Но против ребят из «конторы» он никогда ничего не имел. Против милиции тоже. Единственное — у него были проблемы с оружием, он резко высказывался о процедурах регистрации. Он считал, что это очень дорого и постоянно справки собирать ни к чему. Никак не протестовал, просто высказывался. Но мы его убеждали, что 5 тысяч за определенный период — это не дорого. Количество домашнего арсенала впечатлило, как будто готовился к чему-то.
— Помимо стволов у него нашли таблетки дома. Вам или при вас он высказывал какие-то жалобы на самочувствие?
— В последнее время жаловался на отклонения, но без конкретики. Спросишь, а он в ответ: «Оно тебе надо?» Сколиоз, говорил, плоскостопие, мол, не вникайте, у вас свои болячки, а я сам разберусь. Повышенное потоотделение у него явно было. Как уже говорил, он такие фразы отпускал: «Если бы вы знали, какие у меня проблемы». Мы у него спрашиваем, мол, какие, Жень? И он сразу, мол, не берите в голову. Последнее время штампами говорил. Как будто алгоритм. «Вам не интересно», «это не ваши проблемы», «у вас своих хватает» — и замыкался в себе. Знаю, что с кишечником у него были проблемы — за 7–8 часов смены по 3–4 раза мог сходить по-большому в туалет. Подозрительно как-то. На смене никаких таблеток, препаратов не принимал.
— В соцсетях вы с ним дружили?
— Да, в «Одноклассниках» давно начинали переписываться.
— На аватарке его страницы стоит фото героя кинофильма Макса Рокатански. Вы знаете этому объяснение?
— Один из любимых его героев — мне он сам говорил об этом. С детства ему нравился фильм, Евгений называл «Безумного Макса» лучшим фильмом.
— Он как-то себя ассоциировал с этим персонажем?
— Абсолютно никаких параллелей. Даже не могу сказать, что он был борцом за справедливость. Единственное, что увлекало Евгения по-настоящему, — это оружие. Он был фанатиком, постоянно смотрел видео, обзоры, читал, мне пытался донести это, но я ему говорил, мол, давай сменим тему. Геополитика его интересовала в плане решений России по США. И все эти новости он комментировал по аналогии с сериалом «Игра престолов». Евгений говорил: «Там одни элиты, тут другие элиты».
— Мать Евгения нам рассказала, что распорядок дня ее сына не менялся последние годы вплоть до трагедии. То есть, с ее слов, он почти ежедневно созванивался с вами, называя ваше имя в трубку, просил мать приготовить ему на работу еду и рассказывал, что работал — как посменно, так и на многочисленных дипломатических приемах…
— Из СМИ я узнал, что она якобы до последнего дня думала, что он работал у нас. Но как такое вообще возможно — создавать видимость на протяжении довольно длительного периода? В начале декабря был последний прием, но Жени там не было. Вообще, у нас проводится два приема в год: дипломатический, в День независимости ОАЭ 4 декабря, и военный, в День армии ОАЭ 6 или 7 мая. И Манюров работал только на одном, в отеле «Four Seasons» в 2016 или 2017 году. Потрясающе, конечно, получается: он якобы параллельно проживал жизнь, а сам непонятно где был.
— Манюров никогда себя не относил к сотрудникам спецслужб? Не рассказывал, что с кем-то оттуда общается?
— Ни в разговорах, ни в действиях намека не было вообще о каком-то отношении к спецслужбам. Ни сотрудничества, ни негатива. Я работал по 7–8 часов в дневную смену, с ним больше всего контактировал. С ним никто не встречался в это время, никто к нему не приходил. Вне службы Евгений ни с кем не общался. Пытался с ребятами подружиться, но никто его идеями не загорелся. Он то в тир зазывал, то еще про ножевой бой нам говорил, что хочет заниматься.
— С иностранцами Евгений общался? Не обязательно в Военной миссии, вообще…
— В «БП» половина иностранцев была, половина русские. Но не думаю, что он там заводил знакомства. Просто мы их всех знаем. Там в основном были англичане и американцы. Никаких конфликтов тоже не было.
— Про веру Евгений что-то говорил?
— Он часто называл себя атеистом и говорил, что не верит, что Бог есть. Пока кто-то не докажет ему обратное…
По словам Григория, последний раз стрелок был в миссии 18 апреля 2019 года, когда забирал там личные вещи. Косвенно это подтвердил другой знакомый Евгения — чоповец Кирилл (имя изменено). По его словам, Манюров непродолжительное время в апреле-мае работал под его началом и действительно встречал и сопровождал иностранцев — бизнесменов из Израиля.
***
Действующие сотрудники спецслужб намекнули нам, что нападение Манюрова на сотрудников ФСБ — это «внутренняя тема». Косвенным подтверждением того, что атака на Лубянке была «внутряком», является странная история трудоустройства Григория и Евгения в Военную миссию ОАЭ — ее наши собеседники подняли на смех. Служба в посольствах и миссиях приравнивается к службе в чужой стране, и все стороны в курсе принадлежности охранников к контрразведке. Способный Манюров в компании внука генерала, бывшего пограничника, вполне мог быть внештатным сотрудником спецслужб. А мотивом расправы могло стать все что угодно: от протеста из-за списания в тираж до каких-то внутренних служебных разборок.
Справедливости ради стоит отметить, что это всего лишь версия, которую, впрочем, нам изложили сразу несколько действующих и бывших контрразведчиков.
А как же быть со странным акцентом Манюрова и высказываниями про Аллаха? Удобнее всего списать это на психическое помешательство. Но напрашивается и версия о вербовке террористами: начальники-арабы, борода, стремление к изучению английского — универсального языка для общения с иностранцами… Почему же тогда следователи так мало внимания уделили сослуживцам Манюрова и отработке других его связей? Почему так опрометчиво при обыске был забыт четвертый телефон у него в квартире? Небрежность немыслимая при расследовании теракта — если речь действительно о нем.
Думаем, истинный мотив Евгения Манюрова уже давно известен определенному кругу силовиков. Установить, куда ходил будущий преступник несколько месяцев вместо работы, с которой его уволили, при тех средствах, которыми располагают спецслужбы, — дело нескольких дней. И наверняка его мотив уже давно известен. Но никто из официальных лиц пока не стремится делиться подробностями расследования. Поэтому позволим себе пофантазировать. Уверены, что Манюров был связан со спецслужбами. Но когда у «нашего человека» в заграничной миссии начали проявляться первые признаки психического отклонения, от него поспешили избавиться. В конце концов, не он первый, не он последний. Но едва ли кто-то мог предположить, что умственное расстройство превратится в манию и заставит Евгения Манюрова мстить Лубянке с оружием в руках.
Читайте первую часть нашего расследования: «Сенсационные признания матери «лубянского стрелка», устроившего бойню в ФСБ»
