Ху Пину 53 года, он торговал птицей на рынке Хуангана, расположенного в часе езды от Уханя. В конце декабря у мужчины диагностировали тяжелую пневмонию — как выяснилось, вызванную коронавирусом. Ху положили в отделение интенсивной терапии больницы Уханьского университета. В интервью «Пекинским новостям» он описал свою болезнь.
- Начался жуткий озноб, - говорит Ху Пин. - Я накрывался тремя одеялами. Становилось все хуже и хуже, я обратился в центральную больницу Хуангана. КТ показала тень в правом легком, меня госпитализировали.
Через два дня, несмотря на лечение, воспалилось левое легкое. Пациента перевели в Ухань. Тамошние больницы уже были заполнены.
- К тому моменту я уже слышал, что в Ухане закрыли рынок морепродуктов и пошла какая-то зараза. Но еще не было понятно, что это за болезнь, что она поражает легкие, - объясняет Ху. - Где и как я заразился, не знаю.
Врач в Ухане сказали - у меня новый тип пневмонии. Я стал одним из первых, кто подхватил коронавирус.
6 января взяли анализ крови и снова сделали КТ легких — на снимке они были белыми (так называемый «эффект матового стекла», вид пораженных зон - «МК»). Доктор сказал — еще бы пара дней, и меня бы не спасли.
Температура подскочила до 39, я оказался в реанимации. Мне делали уколы противовоспалительных импортных лекарств, которые мои родные купили на черном рынке. Ампула стоила 700 юаней (6 300 руб - «МК»). В день выходило 3 500 юаней (31 500 руб - «МК»).
Потом пришлось купить еще лекарства. На них семья потратила 20 000 юаней (180 000 рублей - «МК»).
Меня все время знобило, три дня я ничего не соображал, не мог разговаривать — сил хватало, только чтобы пальцем показать медсестре на еще одно одеяло. Двигаться я был вообще не в состоянии.
Семья носила еду — лапшу, пельмени. В палату родных не пускали. На еду я смотреть не мог, врач приказал кормить меня насильно.
На четвертый день стало лучше. Меня отключили от постоянного аппарата, оставили двухчасовую кислородную терапию.
На шестой день я начал тихонько говорить и жевать, но не мог двигаться. Возили меня в инвалидной коляске. Я боялся, что на всю жизнь останусь инвалидом.
Потихоньку стал тренироваться в кровати, шевелить руками, ногами. Врач велел писать, разминать письмом пальцы.
Опять сделали КТ. Функция легких почти восстановилась, температура спала. 17 января меня перевели в общее отделение — правда, в одноместную палату.
Каждый день мне кололи лекарства и брали анализы. Я продолжал кашлять, руки-ноги не слушались. Не то что ходить — стоять не мог. Приходилось держаться за стул и окно. Только через несколько дней стал очень медленно шагать без подпорок.
В больнице становилось все больше пациентов, мест не хватало. Поэтому 28 января меня выписали.
Домой я не поехал, ведь моя болезнь заразна — да и Ухань ведь закрыт. Поселился в гостинице в Ухане. Дом сына рядом, он приносит к двери хлеб, печенье, лапшу — на улицу не выхожу, вдруг заражу кого. С женой общаюсь только по телефону. После выписки мне все еще было трудно разговаривать, я делал упражнения, чтобы речь восстановилась, даже пел специально.
С утра я сразу читаю новости — сколько еще людей заболело, появились ли новые лекарства от коронавируса.
Что будет дальше? Когда с Уханя снимут карантин, вернусь домой в Хуанган, не не раньше, чем через два месяца, чтобы быть уверенным, что я совсем не заразен.
Боюсь, знакомые будут меня сторониться, клиенты на рынке не станут покупать у меня товар — до тех пор, пока коронавирус в Китае полностью не уничтожат.
Читайте также: Выживальщики озаботились экзотической защитой от коронавируса
