По словам директора красноярского Института леса им. Сукачева СО РАН Александра Онучина, пожар — это стихийное явление, обусловленное природными факторами, такими, как аномальная жара, грозы, реже — человеческим фактором. Проблема в другом. Принятые правительством РФ законы, в частности Лесной кодекс от 2007 года, разрушили выстроенную в советские годы систему мониторинга лесов с целью предотвращения пожаров.
– По данным метеостанций мы получали информацию - пространственно распределенную картину созревания биомов для пожара, - рассказывает Онучин.- К примеру, где-то долго не было осадков, где-то сумма температур накопилась критическая. Значит, сухостой может загореться. В таких случаях мы просчитываем, сколько понадобится сил и средств, и рекомендуем всем силам МЧС и пожарным бросить все на предупреждение сильного возгорания в такой-то зоне (даем точные координаты). Дальше к ней вылетают самолеты и барражируют над лесом каждые 5-6 часов. Так пожар можно легко обнаружить и вовремя погасить очаг. Кроме самолетов были пожарные вышки, расположенные на расстоянии 10 км друг от друга, с которых егери могли заметить дымок и вовремя запустить механизм тушения.
Теперь, когда егерей в результате принятия нового Лесного кодекса не стало (они стали «нерентабельны»), на вышках дежурить некому, а космические снимки, увы не всегда получаются с хорошим разрешением. Если очаг не потушили через 4,6,.. 20 часов, и кромка пожара растянулась на десятки километров, тушить огонь уже поздно. Надежда только на дожди.
– Как же можно было принять такой кодекс?
– Бывший директор нашего института, а позже - Глава лесного ведомства СССР Александр Исаев (скоро будет год, как его похоронили), увидев новый кодекс, сказал: «Если бы меня попросили нарочно придумать, как развалить систему лесоуправления, то я бы не мог это сделать лучше, чем сделали эти реформаторы».
– Как вы относитесь к решению не тушить лесные массивы вдали от экономически важных или населенных объектов?
– Это странное решение. Конечно, тушить лес надо всегда на всех участках. При слаженно работающей системе отслеживать опасные участки вполне возможно. Но уж если разгорелось сильно, тут уже ничем не поможешь.
– Губернатор Красноярского края сказал, что пожар в лесу может быть иногда полезен...
– Пожар пожару рознь. Если идет верховой пожар, как сейчас, это беда для экосистемы.
Пожар может быть безвредным и даже полезным только когда он беглый, низовой, возникший в весенний период на севере, когда почва мерзлая, когда огонь не в состоянии даже прожечь застывшую кору деревьев. Такой пожар выжигает, как правило, только горючие материалы — сухие сучки, траву. Выгорев весной, они уже не станут причиной сильного верхового пожара летом.
– Как такие обширные пожары повлияют на зверей? Ведь сейчас горит их большой дом.
– Это однозначно приведет к смене биоразнообразия, часть животных погибнет, часть мигрирует в несвойственные для них места проживания. Вряд ли они смогут там прижиться из-за перенаселенности, конфликтов за корм. Но хуже всего то, что уничтожается среда их обитания. Сейчас люди рассказывают, что к ним на садовые участки прилетают орлы, косули бросаются в руки. У животных сильная паника. К чему это в итоге приведет, сложно представить.
– Пожары могут повлиять на погоду, климат Сибири?
– В каком-то смысле они уже влияют на погоду. Тот жар, который исходит от сильных пожаров, не могут потушить подошедшие к месту катастрофы циклоны. Их не пускает возникшая горячая конвективная «колонка», в которой воздух поднимается на большую высоту вверх. Такая искусственная блокировка циклонов.
В более долгосрочной перспективе нынешнее бедствие может привести к уменьшению наполнения сибирских рек. Если не будет леса, который удерживал снег, на открытых участках его выдует сильный ветер, часть испарится, и весной это приведет к уменьшению речных стоков.
– А еще сибирские леса — это один из основных производителей кислорода на планете....
– Из-за выгорания определенной их части, мы, конечно, сразу не начнем задыхаться от нехватки кислорода, но можно сказать с уверенностью, что объемы СО2 на планете увеличатся и еще больше усилят парниковый эффект.
– Как быстро может восстановиться лес?
Лес до уровня молодняка восстановится после пожара максимально быстро - через 15-20 лет - только в том случае, если в его почве останутся так называемые семенники — запас семян.
В любом случае, даже при сохранившихся семенниках полноценного молодняка хвойного леса мы не получим даже через 20 лет. Учеными замечено, что пожары и вырубки приводят к смене пород — после них хвойные леса сменяются лиственными и наоборот. То есть вместо елей и кедра на выгоревших местах хвойные восстановятся только на 30%, их место в основном займут береза и осина. А в некоторых местах, где деревья выгорели на большой территории, и в земле не осталось семенников, увы, лес не вырастет очень долго. Там сформируется так называемая зеленая пустыня, плотное травяное сообщество, которое не позволит после вырасти даже случайно залетевшему семени.
О том, как пожары могут отразиться на здоровье человека, мы спросили академика РАН, руководителя Научного центра проблем здоровья семьи и репродукции человека Сергея Колесникова.
– Сейчас все в основном говорят о влиянии дыма. Это окись углерода, взвешенные частицы, которые, конечно, могут влиять на чувствительных людей, с предрасположенностью к респираторным и легочным заболеваниям. Но мало кто учитывает, что при горении образуется масса других, более опасных компонентов, которые могут вызывать рак. Бензапирен, диоксины, которые образуются при горении хвойных пород. В природе они, как правило, долго не разрушаются и обладают сильным канцерогенным, опухолегенным эффектом. Из организма он не выводится, оседает в жировой ткани. Это проблема почему-то недооценивается местными властями, население не предупреждено о риске вдыхания диоксинов. Хорошо бы жителям попавшим в дымовое кольцо районов по крайне мере носить плотные маски, чтобы не вдыхать частицы горения (на них оседают диоксины). И еще совет: поменьше выходить на улицу. Не соблюдать привычное требование побольше бывать на свежем воздухе, потому что его нет...
