Сэнди все еще не дает спать спокойно

Прожив в Нью-Йорке два года, я поняла, что это самый безопасный, защищенный и приготовленный к любой стихии город мира. Прошлогодний ураган Айрин только усугубил мою уверенность во всем этом. Так что подготовка к урагану Сэнди не заняла моего внимания. Как оказалось, зря.

Сегодня уже третий день как я сижу в элитном билдинге на 34-ой улице и Парк авеню без воды, электричества и интернета. Вчера, осознав, что если без света я еще как-то просуществую, вода не только в питьевых целях мне все-таки необходима. Ветер все еще был довольно порывистый, но люди уже мелькали на улицах, так что я тоже решила выбраться на встречу спасению своей участи. В радиусе 10 блоков были открыты пара маленьких магазинчиков, т. н. Дели, они продолжали реализацию жизненно необходимого товара в условиях кромешной темноты и, очевидно, не работающих касс (не уверена, что это законно в НЙ), записывая наши взносы за воду и хлеб на маленьких листочках бумаги. Восхищало то, что даже в такой нестандартной ситуации, с лиц продавцов не сходила натренированная приветливая (!) улыбка.

Еще одним пунктом для выживания оказалась зарядка телефона, потому что он был единственным источником связи — каким-то чудесным для меня образом, мобильная связь в городе продолжала функционировать.

Посоветовали сходить в библиотеку, она оказалась закрыта. Дальше последовали банки, и наша группка, разочарованная домом книги, дружно ввалилась в ближайшее отделение банка, где у каждой розетки уже сидела очередь человек по 6-7. Мы рассредоточились по залу. Просидев, в своей очереди минут 20, удалось выяснить прогнозы на ближайшую неделю, помахать в камеру видеонаблюдения и очередной раз почувствовать, что проблемы в этом городе людей все-таки больше объединяют, чем сближают, поскольку тут же на полу произошло несколько приглашений, например, принять душ от счастливчиков, оставшихся хотя бы с холодной водой дома. Но телефон разряжался быстрее, чем двигалась очередь (если каждый телефон заряжать примерно час, а у нас было две розетки, то моя очередь подошла бы примерно через 3 часа). Я решила сбегать в ближайшую аптеку (аптеки тут, как известно, продают все, что только можно себе представить, плюс лекарства где-то в дальнем углу) в надежде обзавестись фонариком, поскольку консьерж дома, где я живу, успел обмолвится, что на восстановление электричества уйдет дня 4. Фонарики, естественно, были проданы еще неделю назад. Смекалистый вопрос про свечи так же вызвал улыбку. Зато в аптеке были удлинители, которые народ тут же распаковывал и занимал места на зарядку пресловутых айфонов. Очередей здесь не было. Как, впрочем, и продуктов на полках с хлебом и водой.

Пока телефон заряжался, я получила СМС с приглашением в гости к знакомой семье, которая недавно переехала и верхнюю часть города, и у нас все не было время на встречу. Стихия и тут сыграла положительную роль, не давая широкого выбора на времяпрепровождение. Приглашение было встречено с радостью, и я выдвинулась в аптаун.

По дороге я пыталась понять, какой же урон нанес Сэнди Манхэттану. Улицы выглядели все так же прибрано, нигде не валялись урны, мусора не было, как не было и поваленных деревьев и выбитых окон. В конце концов мне попался велосипед, прикованный к дереву, у которого оторвало одно колесо, и сломанный зонтик, одиноко и жалостно валяющийся посередине улицы. Красота открылась дальше: посередине 31ой улицы очень гордо стоял красный кабриолет с повалившимся на него деревом. Почему это дерево упало не на соседний серого цвета седан, объяснялось, наверно, тем, что все-таки НЙ живет по голливудским законам, а там деревья на серые седаны не падают, иначе они не будут так шикарно смотреться на фотографиях.

Только я задумалась о голливудских сюжетах, как на ближайшем к моему дому перекрестке произошла авария. За три года ничего подобного здесь не видели! Светофоры не работали, движение становилось хаотичным, пешеходы шныряли в разные стороны, и все стало походить на киношный конец света еще больше. Кроме того, закрыты все школы, офисы больших компаний, не функционирует метро, и только вчера вечером стали пускать автобусы по некоторым маршрутам (надо заметить, что бесплатные).

Но чем выше уходила я аптаун, тем более менялась картина. Город сиял своим обычном блеском, везде горел свет, были открыты все магазины (даже обувные), wi-fi ловился на каждом углу, а семья, к которой я пришла в гости, мирно смотрела телевизор с выпуском новостей о том, как все на самом деле страшно у нас внизу. Посидев пару часов, обзаведясь пачкой ароматических свечей и коробкой спичек, я направилась домой в надежде, что там появилась хотя бы вода. Продолжали приходить смски от знакомых по соседству, большинство покидало дома, разъезжаясь к знакомым в аптауне по все тем же причинам.

Пересекая 39ую улицу, мы оказывались в городе-призраке. На улицах — кромешная тьма, совершенно не вяжущаяся с привычным состоянием района Midtown East. Пешеходы, освещающие себе путь фонариками, поскольку невозможно прочитать даже указатели улиц, а свет от фар изредка проезжающих машин, не помогает ни капли. Но в то же время отсутствие страха. Абсолютное. Нет этих неприятных мурашек по спине, когда быстрым шагом стараешься преодолеть расстояние в 5 минут от станции метро до дома в Москве, [которое все время неосознанно преследовало меня там.]

Пробираясь, в кромешной темноте, и угадывая правильный поворот к своему дому, я в очередной раз понимала, что мы не можем противостоять стихии, как бы далеко не ушел наш технический прогресс. Мы не можем связаться с родными, не смотря на существование мобильной связи, потому что соединение прервано стихией. Не можем встретить любимых в аэропорту, не смотря на существование самолетов, потому что рейсы отменены.

Что мы можем делать, так это быть добрее и внимательнее к ближнему своему. Который, может быть, не такой уж и ближний, как хотелось бы. И отсутствие заведомой нерасположенности может лишний раз сыграть на руку в условиях больших неприятностей, которые нет возможности контролировать самостоятельно. А улыбка продавца, пусть даже натренированная годами проживания в столице мира, все-таки стоит лишнего квотера чаевых.