Напомним, Валерий Леонтьев живет в охраняемом особняке дореволюционной постройки. Именно это обстоятельство оказалось роковым: воры проникли к артисту с черного хода, которые имеются во многих дореволюционных зданиях и элитных сталинских домах в столице. О случившемся нам рассказал по телефону сам артист, который все еще находится на гастролях: несмотря на квартирную кражу, Валерий Леонтьев не позволил себе прервать гастрольный тур и примчаться в Москву.
— Я не хочу, чтобы эта история, как сегодня водится, обросла домыслами и слухами, — рассказал нам Валерий Леонтьев, объясняя, почему принял решение озвучить случившееся даже раньше, чем прошла первая утечка информации из правоохранительных органов. — У меня сегодня украли пять миллионов рублей. Я хранил их дома, потому что эти деньги вот-вот должны были понадобиться, я планировал потратить их на обновление декораций и костюмов, предназначенных для осенних сольных концертов в Кремле. Также у меня украли дорогие часы, отделанные бриллиантами, и несколько дорогостоящих ювелирных украшений, которые я надеваю на сцену. Многие из них также были с бриллиантами.
— То есть преступники были людьми знающими?
— Да, без сомнения, разбирались в драгоценностях неплохо. Рядом, скажем, лежали обычные часы, без бриллиантов, их не взяли. А дорогие вещи унесли. С другой стороны, эти украшения мог рассмотреть каждый, кто видел меня на сцене или даже на экране телевизора. Ведь это именно сценические атрибуты. В быту я бриллиантов не ношу и, хочу заметить, их не коллекционирую. Сам по себе я равнодушен к ювелирным изделиям, но имидж и положение, что называется, обязывают. Сценические украшения были мне дороги скорее не в прямом, а в переносном смысле. Ведь многие вещи напоминали о самых ярких моих концертных программах. Так что деньги на обновление кремлевских сольников я, что называется, перепоясаюсь, но найду, заработаю, а вот память о былом... Но убиваться и по этому поводу не буду. Кстати, хочу отметить один любопытный факт: преступники, надо думать, побогаче меня окажутся. Во всяком случае, они взяли не все украшения. Те, что оказались подешевле, брезгливо побросали. Вот теперь и думай, у кого бриллианты мелкие...
— Валерий Яковлевич, как воры попали в квартиру? Они могли работать по наводке?
— Все произошло более чем удивительным образом. Мой помощник приехал в квартиру, привез еду и другие нужные вещи, поскольку завтра я должен был прилететь в Москву. Но оказалось, что дверь заперта изнутри. Он вызвал МЧС. Дверь открыли, квартиру осмотрели — и тут выяснилось, что у меня дома побывали грабители. Они вскрыли дверь на черную лестницу. И, уходя, закрыли входную дверь изнутри на щеколду. В то, что грабители работали по наводке, я не верю. Кто их мог навести? В дом приходил очень ограниченный круг людей. Всех я знаю долгие годы, посторонних тут просто не бывало никогда. Мне некого подозревать. Думаю, грабители знали про черный ход именно исходя из плана постройки дома. Ведь он старинный, и это не секрет, что такие дома имеют вторую лестницу. Ну и, конечно, в квартире случались фотосессии, телесъемки — очень редко, но такое бывало. Так что примерный план квартиры можно было составить и по описаниям журналистов.
— У вас не было сигнализации? Я обращала внимание на нечто похожее, установленное на двери.
— Это телекамера, которая позволяет видеть, кто стоит за дверью. Дом ведь охранялся, и только недавно мы с соседями радовались, что у нас все тихо, за долгие годы ни одного ЧП. А сигнализации у меня действительно не было. Я не то чтобы беспечен — просто мне решительно некогда заниматься своим бытом, вся жизнь-то на колесах.
— Вас, наверное, уже замучили сочувствующие. Все же позвольте и мне влиться в их ряды...
— Телефон не умолкает, Интернет разрывает, журналисты, как мне сказали, уже 140 статей про это написали. Как будто кража века! Конечно, то, что случилось, это неприятно, и деньги, понятно, были не лишними. Я спонсорской помощью в своем творчестве не пользуюсь, все деньги зарабатываю честно. И сейчас, несмотря на то, что концерты к Кремле уже, считай, на носу, с протянутой рукой по богатым людям бегать не стану. Я же не последний кусок доедаю! И на качестве декораций, костюмов это ограбление никак не скажется — я заработаю себе на свое шоу. Так что все это — просто денежная потеря. Давайте так к этому и будем относиться. Случались в жизни — и не только в личной, когда речь идет о потере близких, но и в творческой, гастрольной — посерьезней несчастья. У нас, скажем, попал в автокатастрофу танцор балета Сергей — и, несмотря на все усилия врачей, не смог вернуться в труппу: слишком большая у нас нагрузка. Недавно поскользнулась на неровной сцене во время выступления наша балетная девушка — Лена Кочнева. Нога оказалась просто изломана. Она пережила две операции, долгую реабилитацию. Вот выделять деньги не лечение своих людей после травм и катастроф мне больно в моральном смысле. Не жалко, а именно больно! Потому что лучше бы, конечно, они на счастье ушли, чем на несчастье. В конце концов, весь наш коллектив прошлым летом чудом не разбился, когда самолет в Южно-Сахалинске не смог выпустить шасси и мы садились на брюхо... Так что по сравнению с такими перипетиями гастрольной жизни эта кража — ерунда. Да и ее сценарий мог оказаться гораздо страшнее! Скажем, моя жена Люся, про которую все уверены, что она постоянно живет в Майами, просто чудом не оказалась в этот день дома: она задержалась в Испании, откуда должна была прилететь как раз в Москву. В конце концов, я сам мог оказаться дома — и сейчас, возможно, уже не жил бы на этой земле. Ведь сейф с деньгами разбивали ломом — значит, пришли вооруженными. А сегодня за пятьсот рублей могут убить, и я про это прекрасно знаю: не в золотой клетке живу! Поколесишь по стране — и насмотришься, и наслушаешься... Так, наш же музыкант Валера Долгин однажды просто чудом остался жив: грабители в Хабаровске во время гастролей избили его до полусмерти, позарившись на обычную куртку...
— Что говорят следователи?
— Я еще с ними не разговаривал. Вот сначала решил всю правду сам рассказать своим зрителям. Не для того, чтобы вызвать сочувствие, а чтобы потом не было лжи и недомолвок. Я так привык — со своей публикой все пополам: и радость, и горе. Жалко еще что? Атмосферу дома. Я всегда был отшельником — мой дом не то что бы моя крепость, а скорее моя обитель. И осознавать, что здесь кто-то ходил, делал что хотел, может быть, трогал твои носильные вещи, любимые предметы, — очень тяжело. Аура дома, конечно, разрушена, и этот факт причиняет боль.
— Вы прервете гастрольный тур?
— Конечно, нет. А зачем? Прилечу в Москву, дам показания, как положено по закону, — все равно на этот день у меня приходился выходной, — и снова улечу работать.
— И вы не знаете, есть ли шансы что-то найти, вернуть? Вещи-то приметные...
— Шанс есть всегда. Но загадывать не будем. Почерк у преступника характерный, это даже мне понятно. А уж тем более в этом разберутся специалисты.
— Будем теперь ждать, что скажут следователи.
— Конечно! Ждать и надеяться на их профессионализм.
— Что, если не секрет, вы делаете в данный момент?
— Мы только что отработали концерт в Геленджике и справляем всем коллективом день рождения еще одной нашей балетной девушки — Иры Бычковой. Ведь ни зритель, ни мой коллектив, который я считаю своей семьей, не должны страдать от моих личных проблем.
Связались мы и с директором артиста Николаем Карой, как только закончились следственные действия. «Криминалисты работают очень тщательно, — рассказал он „МК“, — снимали отпечатки, собирали массированно информацию, сняли записи видеокамер, работала собака. Следственные действия шли всю ночь и закончились только в восемь утра. Будем надеяться, что что-то удастся найти. Я хочу сказать, что пропавшие деньги действительно предназначались для кремлевской программы. И то, что случилось, это не просто обидно, а нечестно и несправедливо. Воры обидели не того человека...»
