Президент Дмитрий Медведев заявил, что расследование причин авиакатастрофы Як-42 под Ярославлем должно носить открытый характер. “Это серьезная трагедия, серьезное резонансное происшествие. Все должно быть публично и открыто”, — сказал он.
Было это 9 дней назад.
Публичность и открытость все понимают по-разному. Чиновники от следствия заявили, что возбуждено уголовное дело, чуть позже — что оно расследуется, назначены экспертизы. Межгосударственный авиационный комитет (МАК) оказался щедрее на информацию. Последний раз порадовал 12 сентября, сообщив, что практически расшифрованы данные бортовых самописцев, что Як-42 был технически исправен, система управления работала нормально, закрылки и стабилизатор находились во взлетном положении, метеоусловия были приемлемыми, перегруза самолета не было, топливо было качественным.
Простой народ понимает публичность несколько иначе. Все озвученное официальными органами лишь порождает слухи, домыслы и версии. А хочется ясности. Например, если данные “черных ящиков” расшифрованы, то опубликуйте, пожалуйста, хотя бы переговоры пилотов. И всем сразу станет ясно, кто управлял самолетом — первый пилот или второй, подгонял ли диспетчер летчиков или нет, что вообще творилось в кабине.
Расскажите, проходил ли экипаж предполетный медосмотр, что показали анализы крови погибших (это быстро делается, не надо ссылаться на длительность экспертиз). Потом опубликуйте выводы технической комиссии. И всем сразу станет ясно, как проводилось расследование и кто виноват.
Но этого не будет. Будет опять крайне обтекаемое сообщение. Что-то типа “к катастрофе привело нарушение экипажем правил летной эксплуатации”. И опять начнутся домыслы, слухи, версии.
С другой стороны, мы уже настолько привыкли не верить чиновникам, что даже если они скажут правду — все равно не поверим.
Я сам грешу тем, что люблю теории заговора. И когда человек, которому я всецело доверяю и который оказался хорошо информирован о ходе расследования сообщил мне, что к катастрофе привела банальнейшая ошибка летчиков, — тоже сначала не поверил.
Ну не может такого быть! Слишком просто. Тем более что, как оказалось, причина стала понятна специалистам, занявшимся расследованием, едва ли не в день трагедии: летчики не отключили стояночный тормоз. Первый пилот перед взлетом передал управление второму — и скорее всего именно в этот момент на включенное состояние стояночного тормоза не обратили внимание.
А теперь, что называется, на пальцах.
Двигатели лайнера набрали необходимые обороты и работали на взлетном режиме. Закрылки и стабилизатор были во взлетном положении. Отказов систем не зафиксировано. Но Як-42, двигаясь по полосе, упорно не набирал нужную для взлета скорость. Для этой машины взлетная скорость — 215 км/ч. На этой скорости самолет после отрыва от земли ведет себя устойчиво. В данном же случае летчик, выражаясь на профессиональном сленге пилотов, “подорвал” Як-42 — оторвал его от земли на меньшей скорости. Это возможно, но крайне рискованно.
По утверждению специалистов ОКБ Яковлева (летчиков и инженеров-конструкторов), тяги двигателей Як-42 вполне хватает, чтобы самолет катился при включенном стояночном тормозе (собственно, так происходит и в случае разгона автомобиля “на ручнике”) — тормозное усилие у него незначительное, в отличие от основных тормозов самолета. При этом колеса шасси прокручиваются, и явно выраженных следов торможения на полосе не остается.
Вечером в среду заместитель министра транспорта Валерий Окулов заявил журналистам, что Министерство транспорта РФ считает несостоятельной версию о том, что крушение самолета Як-42 произошло из-за неотключенного стояночного тормоза.
“Пока информации предметной по реальным причинам катастрофы мы не имеем, несмотря на то, что самописцы в хорошем состоянии, и оперативно расшифрованы речевой и параметрический”, — сказал г-н Окулов. Он отметил, что на взлетно-посадочной полосе следов торможения самолета не было.
В свою очередь глава Росавиации Александр Нерадько добавил: “Все, что заявляют эти “эксперты”, это не соответствует действительности”.
А что им оставалось говорить?
Публичность и открытость все понимают по-разному. Кроме того, как заявил наш источник, “сейчас, до появления официального заключения о причинах катастрофы, под заявлением об ошибке экипажа никто не подпишется”. Дело в том, что комиссия может попытаться в своем заключении хоть как-то оправдать погибший экипаж. Ведь в противном случае семьи летчиков, и так потерявшие своих родных, не получат положенных им денежных выплат. Хотя стоит заметить, что МАК нередко не идет на поводу у гуманистических соображений и прямо указывает на вину пилотов. Посмотрим, как будет на этот раз.
А пока официального заключения нет, и замминистра транспорта Окулов, и глава Росавиации Нерадько, да и другие официальные лица вынуждены опровергать любую появляющуюся версию катастрофы. Даже если она соответствует действительности.
Впрочем, при нынешней публичности и открытости правды мы можем никогда не узнать.
