— Российский отряд был самым большим по численности из всех иностранных отрядов — 162 человека, — рассказывает Андрей Легошин. — А вместе с летчиками общая группировка составляла 255 человек. Спасатели были хорошо экипированы необходимыми средствами и оборудованием, у них был автономный питьевой режим и двухнедельный запас питания. У нас впервые был опыт сложившихся воедино трех катастроф: две природные переросли в широкомасштабную техногенную. И все же нам хватило опыта и знаний, чтобы справиться с поставленной задачей.
Мы уходили фактически последними. Другие вывели свои силы на второй- третий день, когда стало известно, что есть угроза выброса радиации. Дольше нас работали только монголы. Они засобирались, когда мы уходили.
— Когда вы только прилетели, у вас была предварительная информация о том, с чем предстоит столкнуться на месте?
— Нам помогли снимки из космоса, которые мы сравнивали с тем, что было до катастрофы. Ясно было, что разрушения серьезные. Это был хаос. Нагромождение машин в пять этажей, во многих — люди. Кроме того, там множество фабрик по переработке кальмаров и рыбы. Все ею было завалено. Наши ребята говорят, что теперь лет 10 не будут есть кальмаров. Они там были под ногами везде...
— Что вы знали о проблеме с атомной станцией “Фукусима”?
— У нас сразу же был прогноз по “Фукусиме”, мы понимали, что будут проблемы с охлаждением реакторов. Дело в том, что все системы безопасности там запитаны от собственной энергии в надежде, что один блок да будет работать. Это главная ошибка и здесь, и в Чернобыле, и на Саяно-Шушенской ГЭС. Сотрудники станции считают, что что-то останется, и не создают дополнительный блок питания. И начинаются проблемы. Охлаждать дизелем с корабля начали только 15-го, а до этого работали только пожарные машины.
— У вас была опасность радиоактивного заражения?
— Мы получили предупреждение по “Фукусиме”, что остановлены все энергоблоки. Сендай от станции находился в 120 км. Мы понимали, что там проблема и нам не все говорят. Поэтому сами и смотрели за ветром. Но опасности заражения для нас не было.
На момент начала работ мы получили снимок и начали искать место для лагеря. Нам не нужно было попадать в зону цунами — продолжались афтершоки. Мы расположились наверху (200 м над уровнем моря) в районе стадиона. Там накрыть могло только во время великого потопа. В Исиномаки (рыбацкий поселок) стояла машина и получала информацию о цунами. Базовый лагерь был в безопасности.
Было однажды, когда фон в течение 5 часов был превышен в сто раз — 10 микрозивертов в час. Скорее всего из-за выбросов йода, возможно, не на “Фукусиме”, а на другой станции. То, что это йод или другие короткоживущие радиоактивные элементы, подтверждается легко: они быстро разлагаются. Фон быстро упал до безопасного состояния.
В случае выбросов мы уходили в Нииагату (восточное побережье Японского моря). Там все было проверено заранее, мы бы уложились в норму и успели уйти до заражения.
— Что представляло самую большую сложность?
— Характер завалов, оставшихся после цунами: дерево, железо, водоросли, ил образовали неоднородные сплошные завалы, по которым очень сложно передвигаться и проводить поиски.
Цунами — это в первую очередь вода, в которой очень сложно выжить. Поэтому мы и не нашли живых. Плюс этажность в прибрежных районах Японии — 2—3 этажа максимум. Логика говорила о том, что в завалах живых не может быть, они могли быть либо в машинах, либо на верхних этажах. Так оно и оказалось. Все, кто остался в живых, особенно не пострадали, они были заблокированы и выбрались сами в течение первых 3—4 часов. Но, когда летишь в такие места, надежда найти живых остается до последнего.
В Японии в основном два типа зданий: небоскребы, которые не упадут никогда, и картонные домики. Вот они — первые этажи — и были снесены цунами напрочь. Но в Японии очень хорошая система оповещения. Она действительно помогла, и все, кто хотел, успели уйти до катастрофы.
— Как сами японцы реагировали на вас? Помогали, были равнодушны?
— Японцы с радостью принимали нашу помощь. Хотя при общении и был языковой барьер. Приняли нас нормально. Банкеты нам устраивать не надо было — мы не за этим туда летели. И всегда рассчитываем на собственные силы. Но нам несли яблоки, помидоры, огурцы…
На месте завалов было очень доброжелательное отношение. Когда группа прочесывала район, оставшиеся части домов, даже если в доме находились хозяева (в некоторые дома, в редкие, возвращались люди, начинали сами разгребать завалы), они тут же выходили, говорили, что у них все хорошо. И ни в коем случае не воспринимали это как вторжение в свой дом.
Они вообще очень спокойные и выдержанные люди. Рядом с нашим лагерем был стадион, где шли опознания погибших. Я не видел ни одной истерики. Люди спокойно сидели на лавочке и ждали своей очереди. Некоторые даже улыбались.
— Есть вещи, которые запомнились больше всего?
— Узкие японские дороги, по которым “КамАЗам” нелегко было ездить, и сами японцы, которые даже после катастрофы, спешно эвакуируясь, не нарушали Правила дорожного движения. Но в зоне бедствия людей и не было. Это были абсолютно пустые населенные пункты. Людей единицы. И практически не было мародеров. А еще, конечно, запомнились дороги, которые очень быстро восстановили. Туда ехали — сплошные разрывы и трещины в почве, а на обратной дороге все уже было заделано и забетонировано, а там, где остались привычные для нас неровности, стояли предупреждающие знаки с подсветкой.
— Как вы взаимодействовали с местными властями? Они решали, где вам проводить спасательные работы?
— Руководит всем департамент полиции, они сразу взяли все на себя: безопасность, управление в зоне работ, допущение или недопущение нужных людей, эвакуация населения. И четкий учет работ, которые проводятся. На автобанах не было лишних машин. Они были открыты только для спасательных операций. Все остальные передвигались по проселочным дорогам. Топливо в маленьких цистернах доставляли полиция и армия. Но все заправки платные. Продают не более 50 литров. Этого должно хватить на 100 км. Правда, будет ли через 100 км следующая заправка — большой вопрос.
Когда мы находили погибшего, сразу вызывали полицейского, а он уже проводил все дальнейшие необходимые действия.
— Сколько тел было извлечено в общей сложности?
— 112.
— На ваш взгляд, японцы справятся с ситуацией на “Фукусиме”?
— У них в самом начале сработал коллективный разум, и они не смогли принять правильное решение. Коллектив смотрел на инструкцию и обратился к разработчикам. В итоге упустили ситуацию, потеряв воду для охлаждения.
Но ситуация по заражению там легче, чем в Чернобыле. И уровень загрязнения меньше. Их спасает океан. И они с нынешним седьмым уровнем просто перестраховались. Но главная их национальная черта — будут справляться сами.
