29 марта этого года специалисты Бюро судебно-медицинской экспертизы столицы поехали на Перепечинское кладбище в Солнечногорском районе Подмосковья. Их вызвали на эксгумацию трупа. Несчастного нашли весной 2009 года при загадочных обстоятельствах — полуистлевшее тело лежало в колодце неподалеку от метро “Водный стадион”. Вскрытие показало: смерть бедняги носила криминальный характер — ему проломили череп. Убийство не раскрыли, и труп похоронили как неопознанный.
А в марте о покойнике неожиданно вспомнили в Коптевском следственном отделе СК по Москве.
— Из отдела позвонил следователь, — поясняют эксперты. — Сообщил, что будет эксгумация и нужно взять образцы для идентификации личности. Следователь просила прислать специалиста для забора тканей.
Но стандартная, в принципе, процедура эксгумации пошла по неожиданному сценарию. Обычно материалы для исследования — зубы, фрагменты костей — эксперты берут прямо на могиле, после чего труп вновь закапывают. На сей раз, едва эксперты взялись за инструменты, следователь их остановил. Дескать, пресловутых фрагментов может не хватить, поэтому лучше с собой взять не кости, а... весь труп! Все попытки образумить служителей закона успехом не увенчались. Горе-юрист вместе с приехавшими на подмогу оперативниками запихнул тело в багажник служебной машины и увез в Москву.
На следующий день “блуждающий труп” всплыл вновь. Следователь позвонила в судебное бюро и предложила принять покойника у них — для дальнейшего исследования. Хотя по закону это невозможно. Специалисты СМЭ принимают “клиентов” только у службы перевозки трупов.
— Следователь призналась нам, что первый раз проводила эксгумацию и не знает, что делать, — говорят эксперты. — Тогда мы посоветовали побыстрее везти труп обратно на кладбище, взять необходимые материалы для исследования и быстро его похоронить. Но нас не послушали…
В результате покойник пылился в комнате вещдоков Коптевского следственного отдела. Лежал бы, может, еще месяц или два. На беду отдел этот очень маленький, отдельное помещение им не выделили — ютятся на 7-м этаже здания, где полно других контор, в том числе управа района Западное Дегунино. Естественно, по дому пополз запах. А вместе с ним — слухи, один страшнее другого. И в первых числах апреля тайное стало явным.
Мы попросили разъяснений у и.о. руководителя Коптевского следственного отдела Сергея ТАВРОВСКОГО. Вот что он сказал:
— Материал о гибели этого мужчины поступил к нам из Головинского следственного отдела. Два года назад он был похоронен как неопознанный. А недавно появилась информация, что этот неопознанный по внешним характеристикам похож на одного из пропавших без вести. Биологический материал изымался еще до захоронения, но из-за гнилостных изменений материал для генетической экспертизы был негоден. Было решено брать его повторно. Когда мы решили проводить эксгумацию, областные труповозки отказывались ехать в Москву, а московские — в область. В результате оперативники согласились задействовать в мероприятии служебную машину. На кладбище приехали два судмедэксперта, но они заявили, что не смогут изъять материалы из-за сильной мумификации трупа. И сказали, что надо забирать в Москву все. Фрагменты мы собрали в мешочек — получился пакет длиной 80 см — и положили в багажник. В Москве его должны были сразу отдать в бюро судмедэкспертизы, но не успели. Труповозка к нам не поехала. Вот и лежал он два дня в следственном отделе. Только 31-го утром приехали из бюро судмедэкспертизы и забрали.
— Почему же поднялся шум?
— Это все управа виновата. Настучал им кто-то из наших охранников. А замглавы управы, вместо того чтобы к нам подойти, накатала письмо в Роспотребнадзор. Они с проверкой пришли. А я им — раз запах, ну и ищите по запаху! Так ведь не нашли!
— Значит, вы считаете нормальным, что труп лежит в кабинете?
— Ну и что, что труп? Это обычная практика. Комната у нас большая — 12 кв. метров. Если в камере вещдоков что-то лежит, значит, нам это нужно. За следователя обидно. Окончила юридический факультет одного из вузов, грамотная, умная. Работает больше года...
— ...и при этом не знает, как проводится эксгумация!
— Да! Мы никогда в жизни не проводили эксгумацию. По всей Москве ее проводят от силы 1—2 раза в год. И одно дело теория, а другое — практика. В УК не прописано, в какой морг везти и что делать в непредвиденных случаях. У нас все было согласовано. Просто все затянулось. И правильно следователь поступил. Что-то никто раньше не обращал внимания, что у нас такая проблема по всей Москве!
История похожа на скверный анекдот. Даже неспециалисту понятно: трупам в зданиях не место. Может, сотрудникам СК запах смерти привычен, но это вовсе не значит, что вдыхать смрад должны оказавшиеся их соседями работники вполне мирных учреждений — например, районной управы. Также понятно, что сотрудники правоохранительных структур должны учиться правилам эксгумации не только на практике, но и в теории. Но кто виноват в том, что у нас не хватает нормальных помещений для следователей? Да и грамотных следователей днем с огнем не сыщешь... Эти вопросы, увы, останутся без ответа. Хотя сама история далека от завершения. В следственном отделе утверждают, что передали труп в СМЭ, сами судмедэксперты открещиваются от покойника: к ним, дескать, такой не поступал. Видимо, скоро вновь всплывет в каком-нибудь офисе.
