Георгий Сафонов, один из участников переговорных процессов от России и директор Высшей школы экономики, пришел в редакцию “МК” и целый час отвечал на вопросы наших читателей на прямой линии. Одни интересовались, куда бежать от глобального изменения климата, другие — как его предотвратить.
— Георгий, добрый день. Скажите, можно ли как-то предотвратить изменение климата? У нас вот последние несколько лет зимой не было снега в Москве… Скучаем по нему!
— К сожалению, поздно предотвращать изменения, которые уже наблюдаются… Десять лет назад мы еще спорили, правда меняется климат или это все ученые придумали. Теперь видим результаты невооруженным глазом. В Москве в связи с этим даже показатель депрессии очень сильно вырос — все ведь грязное, мокрое, белого хрустящего снега больше нет. И даже если мы сейчас остановим все наши заводы и перестанем выбрасывать углекислый газ в атмосферу, то механизм все равно уже запущен. Теперь мы должны экономить энергию даже по мелочам — в каждой квартире и на предприятии, на уровне самосознания граждан, иначе, по данным ученых, последствия будут еще хуже.
— Влияет ли изменение климата на различные катаклизмы?
— За последние десятилетия количество осадков на земле увеличилось на 20%, хотя распределяются они неравномерно: где-то наводнение, где-то засуха и ураганы. Сейчас для многих стран разработана стратегия адаптации к таким изменениям. А вот в России пока никто не думает о такой стратегии. По предварительным оценкам, температура к 2100 г. в среднем повысится на 5,8°С, и экономический ущерб для мира от изменения климата может достигнуть 20% глобального ВВП. Это касается и разрушения инфраструктуры, и здоровья населения.
— Глобальное повышение температуры может вызвать появление новых вирусов. Не оттуда ли уже пришли птичий, свиной грипп, атипичная пневмония?
— Это медицинский вопрос, но некоторые сведения я все-таки могу вам дать. В 2005 году я участвовал в конференции по вопросам влияния изменения климата на здоровье населения в России. Из-за потепления происходит расширение ареалов энцефалитных клещей и других источников инфекций, есть карты этих очагов воспалений. Имеются и опасения, что из-за таяния вечной мерзлоты могут высвобождаться какие-то новые, ранее законсервированные во льду вирусы.
— Если у нас в последние годы в стране теплей, почему в Европе рекордные снегопады?
— В разных регионах рост или снижение температуры совершенно по-разному варьируются. В докладе Росгидромета представлены оценки по макрорегионам России: в Восточной и Западной Сибири зимние температуры выросли на 2—3°C, летние — около 1,5 градуса. А вот изменение течения Гольфстрим, его уход от берегов Западной Европы, по прогнозам европейцев, как раз будет обозначать похолодание, которое уже наблюдается на данной территории.
И вечная мерзлота не долговечна
— Сейчас по распоряжению правительства Москвы идет массовое утепление фасадов. И в нашей старой башне обшили стены снаружи. Зачем такие траты, если на улице и так все жарче?
— Московские дома, построенные в прошлом веке, далеки от современных. Тепло из этих зданий просто вылетает, стены не удерживают его, а мы тратим огромные энергоресурсы, чтобы отапливать окружающую среду. Вот и появились городские программы, как обогревать помещения, затрачивая как можно меньше энергии. В мире это направление номер один. Тем более что глобальное изменение климата может означать и похолодание в каких-то регионах.
— А из-за таяния вечной мерзлоты не могут разрушиться постройки, которые находятся над ней?
— Больше 60% территории России — вечная мерзлота, ее протаивание даже на несколько сантиметров означает, что вся инфраструктура, которая на ней находится (дороги, дома, сооружения, линии электропередачи, газо- и нефтепроводы), попадает в зону риска. Ведь их строили 30—50 лет назад, когда считалось, что вечная мерзлота действительно вечная и ничего с ней никогда не произойдет! И сейчас правительство озабочено этой проблемой. Я уже видел карты зон риска — МЧС России проводит такие исследования. Таяние вечной мерзлоты происходит из-за глобального потепления, а в результате высвобождает метан, который вылетает в атмосферу и еще сильнее усиливает потепление. Тут замкнутый круг.
— Проводились ли какие-нибудь исследования на случай, если из-за потепления в 2014 году на Олимпиаде в Сочи не выпадет снега? Можете вы оценить предполагаемый ущерб?
— Это было бы очень полезно сделать. Я таких оценок не видел, хотя риск существует. Я с удовольствием этот вопрос подниму, как только речь зайдет об Олимпиаде. А какой будет в таком случае ущерб? Во-первых, имиджевая потеря. С другой стороны — мы разовьем огромный регион юга страны и потом сможем этим долго пользоваться. А снег, если что, придется сделать искусственный. Я люблю смотреть этапы чемпионата мира по биатлону, и на них часто идет дождь, а спортсмены все равно ездят. Не такая уж это и проблема, хотя и связана с дополнительными затратами.
— Я — Шатлов Владимир Александрович, металлург-доменщик. У нас в доменном процессе при производстве примерно миллиона тонн чугуна в доменной печи образуется сразу 350—400 тысяч кубов диоксида углерода. Есть технология, при которой диоксид углерода может быть уловлен, отмыт от колошникового газа, использован как товарный продукт, а образующийся оксид углерода возвращен в рецепинг доменной печи. Получается очень эффективно.
— Прекрасно. Нам надо вас не потерять, потому что для этих технологических решений наверняка найдутся покупатели, те, кто выполнит инвестиционный проект по снижению выбросов с привлечением углеродного финансирования. Тем более что ваша технология позволяет радикально сократить выбросы СО2 в металлургии. Оставьте мне телефон, я свяжусь с вами позже.
Саяно-Шушенская ГЭС — только начало
— Это Ирина Федорова, менеджер из Москвы. Насколько серьезно проблема глобального изменения климата рассматривается руководителями, учеными тех стран, которые вносят главную лепту в борьбу с потеплением?
— Все ждут декабря этого года, когда в Копенгагене будет проходить климатическая конференция в рамках ООН. Там должен быть принят и подписан новый протокол взамен Киотского соглашения. В первом договоре требования были небольшие, общее снижение выбросов ожидалось на уровне 5% от 90-го года. Теперь речь идет об ориентирах на 20-й год — от 25% до 40% сокращений. Премьер-министр Японии объявил о сокращении на 25%, США — на 80% к 50-му году, Евросоюз — на 20%. Россия пока предлагает 10—15%.
Китай обогнал весь мир и больше, чем США, выбрасывает углекислого газа в атмосферу. Надо же с них тоже спрашивать, хотя они отказываются что-либо подписывать. Хотя в этом году Китай берет внутреннее обязательство снизить энергоемкость ВВП на 20% к 20-му году. Это крайне серьезный шаг из официально озвученных. По отдельным странам Евросоюза тоже есть серьезные вопросы. В частности, Испания и Португалия увеличили выбросы на 50%.
— Я знаю, что Америка не подписала Киотский протокол. Не подскажете, как относится Обама к участию в новом соглашении?
США подписали Киотский протокол, но не ратифицировали его, так как администрация Буша выступила против. Им это было невыгодно, потому что они понимали — при своих объемах производства США не смогут выполнить свои обязательства и снизить выбросы, как обещали. У них примерно на 17—18% от 90-го года выбросы выросли. Для Обамы посткиотское соглашение сегодня — одна из приоритетнейших задач в их внешней политике. Недавно прошел конгресс, где рассматривался законопроект “Энергетика и климатическая безопасность”. Предложены в нем серьезные меры, в частности, снижение выбросов на 80% к 2050 году от уровня 1990 года. И США за последние 8 лет уже очень много сделали в области энергосбережения.
— Как наш президент относится к глобальному потеплению?
— Президент неоднократно заявлял, что тема эта для нас крайне актуальная. В частности, указ президента о том, что нам к 20-му году надо повысить энергоэффективность экономики на 40%. Это серьезнейшее политическое намерение по снижению и выбросу СО2.
Мы с самого начала участники переговоров, ратифицировали протокол. И на сегодня — лидеры в выполнении своих обязательств. Выбросы с уровня 90-го года снизили примерно на 40%. Ни одна другая страна, не считая Украины, таким похвастаться не может.
В Копенгагене же может быть записана долгосрочная цель, а конкретные механизмы мы разработаем позже.
— За границей уже давно появился так называемый углеродный рынок — сэкономленный углекислый газ оценивается в денежном эквиваленте, и его можно продавать… Если мы впереди планеты всей по снижению выбросов, кто на них заработал?
— Вопрос очень важный. С 90-го года за нами числится около 30 миллиардов тонн углекислого газа, который мы не выбросили в атмосферу. На международном рынке цена за тонну варьируется от 8 до 12 долларов. Это огромный запас “виртуальных” средств, которые при использовании могли бы привлечь инвестиции из-за границы, направленные на то же увеличение энергоэффективности. Уже во всех странах этот запас используется вовсю — его могут купить и продать частные предприниматели, что дает им стимул добиваться энергоэффективности. А также страны, которые выбросили слишком много в атмосферу и не выполнили свои обязательства. У нас же эти выбросы пока лежат мертвым грузом, и никто на них пока не заработал. Вот и стимула нет снижать выбросы ни на отдельных заводах, ни в целом у государства. А рассматривать их как долгосрочное вложение денег опасно, потому что они считаются с момента подписания Киотского протокола, но в декабре этот огромный запас средств может сгореть, если новое соглашение будет подписано на невыгодных для нас условиях.
— Объясните, пожалуйста, как и за счет чего Россия выполняет обязательства по Киотскому протоколу?
— Наши выбросы с 90-го года очень сильно упали. Одна понятная причина — кризис экономический, политический, реформы. То есть упало производство советского вида продукции, которую стали меньше покупать. Опять же снижение военно-промышленного комплекса в экономике страны, непонятно только, кризис это или сознательная работа. А значит, потребление энергии на нужды ВПК можно засчитать целевыми мерами.
В промышленном комплексе устанавливалось более эффективное оборудование, за счет этого удается не наращивать потребление энергии… В электроэнергетике современные требования предусматривают достаточно серьезные показатели эффективности новых строящихся электростанций, энергоблоков. Они не совпадают с тем, что мы используем. Та же Саяно-Шушенская ГЭС — пример показательный, она на износ уже давно работала. На Сахалине в одной только школе была заменена котельная, там 65% угля теперь экономят.
Но после 2012 года нам будет сложнее выполнять новые обязательства. Потому что они будут жестче, а конкретные механизмы организации процесса пока не продуманы.
