Бог домашнего очага

Дед и отец у хозяина были священниками. Когда и Юрий собрался поступать в семинарию, родные воспротивились: “Тебе жить в этой стране — иди в армию и вступай в партию”.

— Дед считал: крест имеет право носить тот, кто поставил крест на своей жизни. Он желал мне лучшей участи. Жили мы в Ленинграде очень бедно. В 11-метровой комнате обитало семь человек. Я спал на раскладушке под столом.

Старший сводный брат Юрия, Виталий, был художником-анималистом. Он лепил скульптуры животных. Каково же было удивление Виталия, когда братишка мастерски начал расписывать фигуры! Но о карьере художника Юра, увлекающийся радиоспортом, не помышлял. Выиграв чемпионат страны среди юниоров в категории “охота на лис”, он попал служить в элитную спецчасть, в ведении которой была правительственная связь.

Устроив выставку своих художественных работ в коридоре части, он услышал от одного из высокопоставленных чиновников: “Юноша, вы талантливы. Вам прямая дорога в Мухинское училище”. Один телефонный звонок решил судьбу рядового Новикова. Отслужив в армии, он стал студентом Ленинградского высшего художественно–промышленного училища.

Практиковаться молодому художнику–керамисту посчастливилось с двумя старейшими мастерами.

— Одному печнику было 86 лет, другому — 81 год. Тот, что был постарше, называл коллегу “молодым”. Я вообще считался “подпаском”, внимательно смотрел, как они кладут печи, рисовал кладку в разрезе, делал пометки расчетов в тетради. Тогда же узнал, что каждый из мастеров “для охраны очага” оставляет на изделиях тайные знаки. Старики–напарники забавлялись тем, что в память о себе выписывали в неприметном месте шутейные надписи.

Юрий Новиков был свидетелем, как одна из хозяек не выплатила печникам обещанную сумму, и мастера решили ей отомстить. Один из печников через небольшую дырочку выпил содержимое яйца, а цельную скорлупу вмял в глину на выходе из дымохода. И в доме у старухи начал “выть домовой”. Через месяц хозяйка прибежала к мастерам с деньгами. Деды согласились “задобрить чертяку”, полезли в дымоход и сломали яйцо. Самым же сквалыжным хозяевам мастера оставляли в трубе свежее, проколотое спичкой в нескольких местах яйцо. Это была “мина замедленного действия”. Яйцо портилось — по дому шел тяжелый дух.

Поднаторев, Юрий стал класть печи самостоятельно, а потом освоил и кладку каминов. С художником Ильей Глазуновым он работал над каминным залом в посольстве Испании. А потом выкладывал печи на даче Косыгина. Увидев готовую работу, глава правительства воскликнул: “Как наколбасили хорошо!”

После того как мастер восстановил по довоенным черно–белым фотографиям расписные уникальные изразцовые печи восемнадцатого века в Большом Петергофском дворце, заказы к нему посыпались как из рога изобилия. Архитектор Чубайса предложил Новикову поработать над каминами в загородном доме шефа.

— Анатолий Чубайс пригласил в загородный дом в Жаворонки питерских мастеров, потому что считал, что “купеческая Москва” не имеет вкуса, — рассказывает художник. — Мы сложили ему три камина: в кабинете, столовой и гостиной. Все 132 вставки выполнили в петровском стиле на голландскую тему. Единственное условие, которое поставил хозяин: “На изразцах не должно быть изображено людей”.

За плечами мастера — сотни выложенных печей и каминов. Он то и дело сыплет терминами: “подпечье”, “засыпка”, “вьюшка”, “перетрубье”, “зольники”... Но Новиков берется не за всякий заказ.

— Если прихожу в дом и хозяин мне не нравится — тут же отказываюсь от работы. Ведь каждое изделие — это твой ребенок, как его оставить потом в несимпатичном тебе доме?.. — спрашивает Юрий Михайлович.

Художник считает, что в каждой работе отражается настроение, энергетика и философия мастера. Работает керамист неизменно с улыбкой на лице — он точно знает, как, сложив печь, “нашаманить” удачу.

“Камин — примитивное сооружение”