— Как думаешь, сестра-джан, третья мировая война будет? — ползем на джипе по скале с черепашьей скоростью, по крутому склону под углом 45 градусов.
От мелькания поворотов тошнит. Не вписаться в них — раз плюнуть, две машины впереди нас только что ковырнулись в пропасть.
Километров тридцать, или около часа пути, остается до границы СНГ с Ираном. С тем самым Ираном, чье оружие массового поражения — а вернее, его отсутствие, — так возбуждает Америку и как кость в горле мешает реализации грандиозного проекта XXI века “Великий Ближний Восток”, подразумевающего полный контроль западного мира над основными нефтедобывающими регионами.
На Генеральной Ассамблее ООН без устали говорят об Иране, лидеры “шестерки” собираются исключительно по этому поводу…
Так что вопрос о третьей мировой здесь и сейчас, в районе армянского города Мегри, где квартирует погранотряд ФСБ России, охраняя покой чужих государств, как никогда актуален.
“Когда Ирак с Ираном воевали, еще в восьмидесятые, во время бомбардировок белая пыль поднималась столбом и часами оседала в воздухе”, — вспоминают местные жители.
Россия с Ираном напрямую не соседствует. Запылиться нам вроде бы не грозит. Но стерегут армяно-иранскую границу, на которую я еду, по давнему договору о дружбе и сотрудничестве именно наши, российские пограничники.
Кому еще? Старший брат — он и после развала Союза остался старшим, по крайней мере в дружественной Армении. Случись какая заваруха, будут беженцы — разбираться придется нашим.
Нет, не отвечу я так сразу, шофер, начнется она все-таки или нет, эта самая третья мировая. Лучше на дорогу смотри!
Незабытый полк
“Не знаем, как Медведев, а Путин о нашем существовании точно был в курсе! — уверены бойцы Мегринского погранотряда ФСБ РФ. — Пару лет назад, когда конфликт Америки с Ираном только начинался, сами слышали, как президент говорил по телевизору — на этом рубеже мы начеку”.
Я робко постучалась в погранотряд — низенькое здание с не требующей лишних пояснений надписью “Россия” на торце, и… замерла.
Честно говоря, московскую журналистку здесь не ждали.
И поэтому, наверное, приняли за шпионку.
Ну а кто еще по доброй воле будет шастать по краю света в кольце голых скал? На КПП потребовали документы. Поинтересовались: знаю ли я, где в Москве находится улица Кантемировская, — у дежурного на посту там товарищ квартиру снимал. И до выяснения личности предложили по-восточному наперсток кофе.
Картинка из “1001 ночи”. Пью черный кофе, а через колючую проволоку, прямо посередине реки Аракс, начинается великая Персия. Которая являлась великой и в те далекие времена, когда не было ни НАТО, ни Генеральной Ассамблеи ООН, ни, страшно сказать, самих Соединенных Штатов.
“Шаганэ ты моя, Шаганэ!” На пыльных скалах налеплены друг на друге нищие лачуги.
Проживают в этих лачугах (как уверяют) сплошь нефтяные миллионеры. Которые все еще не умеют ни писать, ни читать. И правильно — оно им надо?
— Да им и электричество всего лет восемь как провели. А до этого люди в темноте сидели, только и слышно было вечерами, как мулла призывал к намазу, — рассказывают погранцы. — Ни машин местные не видели, ни цивилизации — ездили на двугорбых верблюдах. Сейчас хоть наши помогают ГЭС строить, а иначе так бы и жили дальше в каменном веке!
Зато на той стороне границы бензин стоит всего десять рублей за литр. А на нашей, эсэнгэшной, армянской — пятьдесят рублей. Как в Европах. Поэтому каменный век Ирана мне очень даже нравится. Он похож на коммунизм.
А сам Иран — на несмышленого малыша, который играет в песочнице и ведать не ведает, почему это вдруг взрослые цивилизованные дядьки нацелились в него из автоматов? Хоть кто их, персов, знает. Может, они только притворяются наивными, а сами, как утверждают американцы, все-таки прячут в своих хижинах атомные бомбы?
Вон как они в позапрошлом веке нашего писателя Грибоедова...
Справедливости ради стоит заметить, что после 1828 года и заключения Туркманчайского мира иранцы с русскими никогда не враждовали, свято соблюдая условия мирного договора. Да и сейчас граница эта спокойная. Перебежчиков почти не бывает. Иранская нефть и товары в Армению поступают согласно контрактам. В отличие от нефти российской, которая идет через Грузию и чье количество и качество напрямую зависит от капризов тбилисского руководства. Во время пятидневной войны с Южной Осетией грузины вообще кран перекрыли. Два дня топлива не было — считай, половину войны.
Поэтому как бы ни было жаль Еревану своих кавказских собратьев — осетин и абхазов, — признавать их в ближайшем будущем они точно не станут, чтобы не пересесть на ишаков.
В Армении вообще были бы рады, если бы Иран продавал им еще больше природных ресурсов. Тогда они могли бы стать гораздо самостоятельнее во внешней политике.
Но тут уж Россия встает на дыбы: хоть через враждебную Грузию, а нефть из Москвы в Ереван должна капать. У родины, конечно, свои интересы.
“А мы поэтому находимся почти что в экономической блокаде, — вздыхают армяне. — С одной стороны — Азербайджан, наш давний соперник, с другой — Грузия, в которой неизвестно что творится. Единственные соседи, слава богу, вменяемые — иранцы, но если у них начнутся проблемы с Америкой…”
До иранской столицы Тегерана отсюда довольно далеко, кстати. Но во многом благодаря присутствию русских в этом районе ЧП почти не бывает.
А если завтра война? Ну только что белая пыль осядет в воздухе.
Живая граница и мертвая
Последнее, что мне удалось сфотографировать, — магазинчик с горячими беляшами у входа на КПП. Все остальное на границе снимать строго запретили. Засекречен памятник Дзержинскому ростом примерно в треть от своего лубянского коллеги. “Заметьте, мы его и в трудные времена не убирали!”
Засекречен самодельный бассейн “Нептун”. После дежурства на шести здешних заставах в него лезут купаться все желающие. “Это у нас осталось всего шесть застав. А раньше их было шестнадцать, но в трудные времена убрали”.
Сейчас погранотряды, стерегущие внешние рубежи Республики Армения, смешанные. Офицеры в них — россияне. Рядовые — местные. Пока.
Потому что все кавказские мальчики после выполнения своего воинского долга навсегда уезжают работать в Москву. А кому повезет меньше — в Россию.
“У меня мама с папой в Иванове, обещают там невесту найти, как дембельнусь”, — улыбается 20-летний Артур Киканян, лучший повар заставы Багаран, что на другой, полностью закрытой армяно-турецкой границе.
На ней, кстати, тоже стоят наши.
Хлипким мостиком дружбы между двумя народами. У армян с турками почти сто лет как никаких отношений. Первые обвиняют последних в геноциде и еще в том, что в 1923 году турки отобрали гору Арарат.
В сентябре турецкий глава Абдулла Гюль впервые съездил в Ереван к армянскому президенту Саргсяну. Футбол они вместе посмотрели. А все восприняли это как прорыв в мировой дипломатии.
В отличие от турецкой границы, неживой, будто высохшей, иранская кажется многолюдной. Блокпосты, вышки, дальнобойщики.
Пару месяцев назад на этом рубеже служили и русские срочники. Последнего уволили только летом. 20-летний Макс Юрченко уехал в родную Ростовскую область с грамотой за безупречную службу. “В ФСБ, которой с 2003 года подчиняются погранцы, солдат вообще нет — контрактники только”, — объясняют мне.
На улице 35 градусов выше нуля. Холодрыга. Потому что осень.
А летом, когда плюс пятьдесят в тени, можно уснуть, лишь завернувшись в мокрую простыню. На каблуках не походишь, потому что в расплавленном асфальте шпилька завязнет.
— Имя? Откуда вы? Как сюда попали? — ко мне выходит начразведки отряда. Лет тридцать ему. Молодой. Но строгий. Объясняю, что намерения мои честны и невинны, что я прибыла в Армению вместе с русскими писателями и артистами исключительно с культурной миссией — на ставшие уже традиционными в сентябре Дни русского слова. Но, услыхав о том, как самоотверженно наши соотечественники охраняют покой чужого государства, не удержалась, поехала на это посмотреть.
— Когда еще в Иран попадешь? Сами понимаете, ситуация в мире крайне нестабильная.
С нестабильностью ситуации начальник разведки соглашается. Но спрашивает для проформы: “Училась-то ты где?”
— В Тамбове, на историческом, в университете.
— Глянь — а я тамбовскую летку заканчивал. Ну ту самую, что и бывший чеченский президент Дудаев. В 98-м.
Вот и верь после этого, что земля большая.
Богатыри на распутье
В пятнадцати километрах от армянского города Мегри, давшего название погранотряду, сходятся аж целые три страны. И, соответственно, три границы. Ирано-армянская. Ирано-азербайджанская. Армяно-азербайджанская. Сплошные линии соприкосновения.
Русские богатыри охраняют только внешнюю, иранскую.
Азербайджанцы с армянами в районе Нахичевани разбираются сами.
А объединяет нас всех река Аракс. Бурная и неспокойная.
“По весне трупы из нее, бывает, вылавливаем. Не то чтобы перебежчиков — но, случается, просто так люди тонут. Обычно покойников оставляют на нейтральной полосе, чтобы каждая сторона забрала своего”.
Закрытый пограничный город Мегри — такая глушь, что многие таблички на зданиях сохранились еще с советских времен. “Магазин обуви” например. Или “Автозапчасти”. А вот сам русский язык почти никто не знает. “Сестра-джан! Сестра-джан!” — даже официанты в кафе сразу переходят на свой родной. Я сразу запомнила универсальную фразу “Ес кес серумем”, что означает соответственно “Я тебя люблю” и “Ты очень красивая”.
Иранские армяне, есть и такие, оказывается, — частые гости у армянских армян. Они наезжают в Мегри на своих машинах с желтыми номерами в арабской вязи. В последнее время, как рассказывают, в этих краях стал популярен и такой бизнес — иранские родители тайно отдают детей на воспитание в армянские семьи. “Если честно, то людям не слишком хочется, чтобы их дети служили в армии, которая в любой момент может стать пушечным мясом. Да и вообще Иран — страна суровая, мусульманская. Порядки там строгие. А народ к развлечениям тянется. Только переедут понтонный мост через Аракс — туристами, как сразу стаскивают черные одежды и ведут себя как нормальные люди”.
С той стороны иранскую территорию караулят жандармские посты. На моих глазах две девчонки-мусульманки в длинных платьях пересекли на машине государственную границу. Тут же, прямо в салоне, переоделись — и стали выглядеть вполне цивильно, в топиках и в джинсах. Не отличишь. “Граница у нас пульсирует, дышит, где еще такую увидишь?” — с чувством рассказывает замполит отряда. Видно, что работа его ему нравится. Хотя сын замполита семиклассник Андрей, который гуляет с нами по периметру охраняемой территории, признается, что пограничником, как папа, быть не хочет — вот вырастет и тоже уедет в Москву.
— Из достопримечательностей у нас только скалы, жара и нейтральная полоса, — вздыхает отец мальчика. — В советские времена железная дорога была в скалах, туннель прорублен — за ночь можно было домчаться до Еревана… Видите, его останки, как памятник в скале? Ничего не осталось, — вздыхает он. — А сравнительно недавно между Арменией и Ираном даже рыночек работал, для граждан с той и другой стороны. Можно было пройти пограничный пост, купить муку, продукты. Но и торговлю тоже запретили почему-то.
На перекрестке дорог надпись на латинице. Если ее расшифровать, то станет ясно. Налево пойдешь — в Иран попадешь. Направо — в Азербайджан. Назад, соответственно, окажешься в Армении. Лаконично и емко. А про русских на указателе ничего не написано.
Как будто бы нас здесь и нет.
Автор благодарит Российское общество дружбы и сотрудничества с Арменией и министерство обороны Республики Армения за помощь в подготовке материала.
* * *
В конце сентября этого года в Армении состоялись уже ставшие традиционными в этой закавказской республике Дни русского слова. Ванадзор, Спитак, Армавир, Цахкадзор, Степанакерт, погранзаставы, воинские части армии Армении, армии обороны НКР, 102-й Российской военной базы — везде в те дни говорили по-русски.
Только в четырех университетах Еревана проведено 29 мастер-классов с современными российскими писателями и поэтами.
В Армению приехали поэт, лауреат Государственной премии СССР (1984 г.), член Общественной палаты РФ Андрей Дементьев, поэт, переводчик, секретарь Союза писателей России Николай Переяслов, поэты Валерий Дударев, Нина Краснова, писатели-сатирики Аркадий Инин и Анатолий Трушкин.
В Ереванском русском ордена Дружбы народов драматическом театре имени К.Станиславского состоялась премьера спектакля популярного в России и в Армении писателя и драматурга Юрия Полякова “Левая грудь Афродиты”. Библиотекам республики переданы тысячи книг современной русской литературы.
