Время летит быстро — с октября 1993 года прошло 15 лет. Но до сих пор, глядя из окна редакции “МК” на Белый дом, многие из нас вспоминают его фасад в копоти от снарядов. Тогда трудно было себе представить, что журналисты газеты, поддержавшей президента Бориса Ельцина, станут тихо-мирно беседовать с Русланом Хасбулатовым. Сейчас бывший глава Верховного Совета — завкафедрой мировой экономики в экономической академии имени Плеханова.
“Да тебе не дадут написать это все! 15 лет ругали Хасбулатова, и вдруг он тут ангелом выступает…” — вдруг заявил Руслан Имранович посреди беседы. Он действительно по-прежнему уверен в своей правоте, а в пролившейся крови винит и бывших врагов, и бывших соратников. И сожалеет о том, что ему “сломали карьеру”.
— Руслан Имранович, сейчас, спустя 15 лет после октябрьских событий 93-го года, вы можете определить — в чем заключалась главная ошибка Верховного Совета?
— Начнем с того, в чем был смысл всего происшедшего. Почему-то принято считать, что какие-то красно-коричневые хотели тянуть страну назад, а рьяные демократы, наоборот, хотели тащить страну вперед. Конечно, это чепуха.
Я всю жизнь занимался капитализмом, а не социализмом, поэтому хорошо знал, что такое капитализм вообще, рынок и прочее. На самом деле спор шел вокруг двух моделей экономического реформирования. Верховный Совет под моим сильным влиянием был сторонником мягких реформ — рынок должен был стать социально ориентированным. Мы были сторонниками такой модели. Причем научно-экспертное сообщество поддерживало именно этот подход. А Ельцин и его новое правительство хотели мгновенно сделать капитализм и т.п.
Егор Гайдар под явным влиянием американцев шел под знаменем вашингтонского консенсуса. Я поясню: в 80-е годы Латинская Америка была в жутком кризисе, никак не могла расплатиться по долгам. Под эгидой МВФ в Вашингтоне собралась группа влиятельных профессоров, и они придумали вот этот консенсус для стран Латинской Америки. И Джеффри Сакс предложил эту программу для российских реформ (она, кстати, и в Америке провалилась потом).
Но дело в том, что по сравнению с Латинской Америкой у нас ситуация была совершенно иной. Там с Колумба развивалась частная собственность, рынки, а у нас была госсобственность! Я высмеивал эту программу.
Когда они провалились — год прошел, а кроме спада производства ничего не вышло, — какие-то теоретики подсказали им перенести эту борьбу из сферы экономики в политику: “Ах, Конституция плохая! Верховный Совет блокирует принятие Конституции”. Вот оттуда истоки этой борьбы.
А вот почему мы проиграли… Поражение было неизбежным, но я тогда считал, что мы могли бы выиграть, если бы не целый ряд провокационных действий. В том числе предпринятых из лагеря Верховного Совета, изнутри. Не буду всего называть — достаточно того, что увели десятки тысяч людей с периметра Белого дома к “Останкино”, где было кровопролитие. И как только мне сообщили, что там кровь пролилась, я понял, что мы проиграли…
Из книги Хасбулатова “Великая Российская Трагедия”:
“Попросил рассказать о ситуации у “Останкино” — кто послал туда людей для “захвата” — неужели не ясна вся глупость этой затеи? Ачалов ответил, что люди, после взятия мэрии, сами решили “разобраться”, помчались туда. […] Пришлось Макашову идти вдогонку, чтобы взять инициативу на себя. В это же время вошел моложавый мужчина, лысоватый, представился — Баркашов. Обратился к Ачалову: “Владислав Алексеевич, Макашов просит подкрепления, у него всего было стволов 30, сейчас осталось менее половины”…
Я: “Вы что, с ума посходили? Какие еще подкрепления? Немедленно отзовите Макашова! Немедленно! Прекратить всякий огонь. […] Расположите людей возле Белого дома — это все, что вам надлежит сделать теперь”.
Если бы не страх кремлевский, они могли бы без боя ввести в Белый дом роту милиционеров и взять нас всех. Вокруг здания никого не осталось! Я спустился в фойе — там никого нет. Приходи и бери! Я всем начальникам дал распоряжение расположить людей по периметру, а вместо этого их увозят захватывать “Останкино”. Что могло быть глупее…
Мы исходили из того, что если полмиллиона человек пришло, то я уже на 90% считал дело выигранным в плане того, что Ельцин будет вынужден отменить свой указ и начнется нормальный процесс переговоров. Но все эти две недели я не имел возможности переговорить ни с Ельциным, ни с Черномырдиным.
“Не хватило смелости поговорить со мной по телефону”
