В советское время, когда на прилавках не было даже приличных сапог, а на всю страну был лишь один модельер, героини кино ходили в модных нарядах, царицы — в сверкающих бриллиантах, а бояре — в роскошных шубах. Как и где добывалось все это богатство, рассказывает знаменитая художница по костюмам киностудии “Мосфильм”, работавшая с Тарковским, Наумовым, Гайдаем, Бондарчуком и другими маститыми режиссерами, Лидия Юльевна Нови.
— Раньше при киностудии было огромное количество цехов — пошивочный, шорный, металлический, где отливали латы, шляпный, обувной. Все — от нижнего белья до дамской булавки делалось там, по меркам каждого актера. Была даже своя золотошвейка. Фурнитуру тоже делали на “Мосфильме”. Например, приносили оригинал пуговицы или медали, и наши бутафоры отливали копию. После фильма все костюмы относили на склад.
— Говорят, фальшивые короны и шапку Мономаха заказывали только в Чехословакии, где делали лучшую бижутерию?
— У нас делали гораздо лучше. Шапку Мономаха делали здесь. А вот корону и украшения Марины Мнишек для фильма “Борис Годунов” Федор Бондарчук решил заказывать в Чехословакии. Я его отговаривала, но он уже пообещал. В общем, чехи схалтурили. Приехали, высыпали нам на стол детальки, и мы сами делали чертежи и собирали по ним украшения. У нас мастера все украшения выполняют по старинным технологиям — если серебро, то с чернью. Но камни, конечно же, были всегда искусственные, никаких настоящих жемчугов не использовали.
Ткани подыскивали только те, которые требовал исторический сценарий. В крайнем случае мастерицы расшивали основу, делая ее такой же по структуре и рисунку, как ткань XVI века.
В киношном костюме ведь очень важны детали, там много крупных планов, и каждую сережку, каждый стежок надо сделать “по-настоящему”. Для картины “Борис Годунов”, к примеру, нужна была ткань для бояр. Мы никак не могли найти подходящую. Вдруг моя помощница обнаружила в каком-то магазине красивейший узорный шелк.
Его ткали на предприятии для церкви. Но рисунок не подходил — там были одни кресты. Тогда мы договорились с директором фабрики, нарисовали эскизы, и нам сделали на заказ то, что было нужно.
— А где вы брали меха для шуб?
— Ездили на меховые предприятия в цеха, где шла разбраковка. Покупали забракованные отрезы, из них и шили. Меха у нас всегда были только натуральные.
— Во времена тотального дефицита снимали и кино про западную жизнь. Где доставали модную одежду?
— Готовую одежду никогда не покупали. Для фильма “Тегеран-43” все создавали по собственным эскизам, изучали модные журналы. Только одно пальто купили для Белохвостиковой в Париже — очень необычное, черное. Но кадры с этим пальто потом вырезали. А вот Ален Делон был в своей личной одежде. На него сшить ничего не успели. Приехали договориться о съемке, а на следующий день он уже был в кадре.
У художников-костюмеров в советское время не было наличных средств. Мы составляли смету на костюмы, утверждали ее, но никаких денег нам не давали. Мы имели право ездить за тканью на предприятия и покупать ее за безналичный расчет. Возили нас и на обувные склады... Это сейчас актеры могут принести на съемку вещи из личного гардероба, а раньше такого не допускалось. Ведь костюм — это прежде всего образ, он должен органично выглядеть в кадре, меняться по ходу сюжета, сочетаться с другими героями и массовкой.
— Помимо костюмов нужны были предметы быта, утвари. Где все это брали?
— Если не делали в мастерских “Мосфильма”, то собирали у населения. Люди приходили на киностудию по объявлению и сдавали свой антиквариат. Сидела оценочная комиссия, люди из комиссионки, которые торговались с бабушками и выкупали у них вещи. В общем, с миру по нитке…
