— Что вы думаете о “материнском капитале”? Какие плюсы и минусы?
— Когда хоть что-то дают — уже слава Богу. А минус — в системе выплаты. Рожаешь ребенка, а денег-то все равно не дадут. Пошли в ход различные схемы получения суммы. В результате — реальной финансовой базы у матерей все равно нет. А ребенка, как говорится, обратно не засунешь.
— У представителей нашей политэлиты есть “проблемные дети”. Сын Валентины Матвиенко в юности “зажигал”, сын Бориса Грызлова — персонаж скандальной светской хроники... Есть ли, по-вашему, какая-то специфика у “политических” отпрысков?
— Ну, проблемные дети есть у всех, независимо от положения родителей. А дети полит- и бизнес-элиты избалованы больше прочих.
Они все живут в роскоши. Больших трудностей в жизни точно не испытывают, если только родители принципиально не помогают им и ставят, как миллионеры на Западе, в жесткие условия. Но у русских людей не такие правила. Если семья очень богатая, то ребенок идет по ковровой дорожке. У него прекрасное образование, он не думает о деньгах, его устраивают на хорошую работу, постоянно двигают, финансируют...
Вот у меня детство было совсем неблагоприятное. Но, преодолевая трудности, я сформировала характер.
— И в чем была неблагоприятность?
— Самым страшным для меня был пионерский лагерь. Там, как в тюрьме или в армии, — скрытая, детская, психологическая дедовщина. Когда тебя шпыняют, издеваются, выпихивают на самое плохое место в палате. Или ты должен размахаться руками и ногами и всех расшвырять. Законы волчьи...
Знаете, есть красивые девочки, у них голубые глазки, и они общительные, уверенные в себе. И все к ним тянутся. А от меня, наоборот, все “отваливались”. Представляете, как это закалило мой характер? Я же в лагерь ездила с шести до пятнадцати лет.
— Зачем же родители вас мучили?
— Это была вынужденная мера. Родители не могли сидеть со мной летом. Мама — замученная учительница, при этом частенько попадала в больницы. А папа... Он вообще мной мало занимался и мог на все лето уехать неизвестно куда.
— А вы много времени с детьми проводите?
— Дочке Маше 8 лет. Так что она девочка самостоятельная. Если я успеваю прибегать домой до десяти вечера, то мы общаемся. Я составляю график как удобно мне, чтобы с утра обязательно видеть Машу. Еще в нашем распоряжении остаются суббота и воскресенье.
— В остальное время дочка с няней? Не боялись доверять незнакомым?
— У меня муж тестировал нянь, а он в людях хорошо разбирается. У нас с нянями была другая беда. Перебор во всем: перекармливание, балование. Помню, была одна прекрасная няня, но с точки зрения питания... Моя Маша раздобрела так, что превратилась в ребенка-колобка! Няня дочку еще и перекутывала. Девочке не нужно дома носить колготки, достаточно носочков и джинсов. Но обязательно на ножки наденьте тапочки. И лучше две футболки, а не одну. Если ребенок заигрался и вспотел, то благодаря второй футболке не произойдет резкого испарения. А значит, не будет и простуды.
* * *
— Разница между вашими детьми — почти двадцать лет. Когда вы стали мамой во второй раз, какие изобретения для детишек вас приятно удивили?— Как вспомню, как с сыном мучилась — ужас! Из марли делала пеленочки и без конца стирала и проглаживала утюгом. Это каторжный труд с утра до вечера. А памперсы — это прорыв даже в психологической помощи матери.
Кстати, по японской методике женщина после родов должна спокойно жить, кормить ребенка и как можно меньше стоять в течение аж трех месяцев! И тогда уже в зрелом возрасте климакс у нее начнется поздно, и она будет долго хорошо и молодо выглядеть...
А еще мне понравилось изобретение — это такие колясочки с ручками. Как кошелочки, или сумочки. Грудной ребеночек лежит в ней, а ты можешь его и в магазин с собой взять, и в аптеку.
— Как сделать, чтобы дети разного возраста дружили?
— Мой Даня — уже взрослый папа, у него двое своих детей. Причем один приемный — он женился на девушке с ребенком. Поэтому, когда к нам приезжает сын со своими двумя ребятками, то к ним присоединяется еще и Машка. Все трое вместе бесятся.
— Каким был самый сложный период в воспитании сына?
— С 12 до 17 лет. В это время дети ведут себя по отношению к родителям нервно, вопят, свою независимость демонстрируют. И дают понять, что они уже все познали в этой жизни. И вот здесь главное — не впадать в менторство и в истерику.
— Вам удавалось?
— Да. Вот Даня перестал читать книжки. Хоть ты тресни, вот не читает, и все! И я поняла: значит, придет время, и он начитается, нагонит свое. Так оно и вышло.
— Ирина Муцуовна, в этот период и первые девушки появляются...
— Я Даниле в тринадцать лет показала презерватив, объяснила, как им пользоваться, и положила ему в карман. А сын продемонстрировал, что вообще-то он в курсе дела. Сказал: “Че ты, вообще!” А я ответила: “На всякий случай. Знаешь, есть такая болезнь — СПИД. Ты же не хочешь от нее умереть”.
А вот насчет наркотиков — ну, не знаю, повезло, наверное. Да он вообще не курит, мало пьет. Может, оттого, что однажды на выпускном вечере так напился и ему так плохо было, что после этого он и успокоился.
Кстати, когда он встречался с девочками, всегда сам мне все рассказывал. Но я никогда его не насиловала своими расспросами. Инициатива исходила от него. А иногда с девушками ему нужно было провести время даже в нашей квартире, и я не знаю, чем они там занимались...
* * *
— У нас, как и на Западе, происходит кастовое разделение школ. Для ребенка учиться в своем кругу хорошо?— Я против того, чтобы дети из одной среды “кувыркались” только с такими же детками. Потому что ребята из бедных семей могут многому научить богатых. Они жестче, неизбалованные.
— Какая модель воспитания вам ближе? Известно, что в Японии дети — это боги, и им нужно во всем угождать.
— Есть русская модель воспитания, которая очень схожа с итальянской. С одной стороны — это баловство, а с другой — на детей вопят, кричат. А я стараюсь сохранить и свое достоинство, и с большим уважением отношусь к чужому. И к детскому в том числе. Ребенок родился — и он уже личность. Поэтому я за свободу ребенка. Просто его нужно ставить в такие условия, в которых ему придется бороться.
Отправьте в школу, но не делайте за него уроки. А когда у него появятся “двойки”, объясните, какое печальное будущее его ждет. Это первое. А второе: когда у него разные оценки, и “тройки”, и “пятерки”, не трогайте ребенка. Я за индивидуальный подход. Если у ребенка совсем ничего не получается, этому есть лишь одно объяснение — его не раскрыли, закомплексовали.
— Но как при такой свободе отпрыска не разбаловать?
— Я сыну сказала: “Я тебя обеспечила образованием, оставила пусть плохую, но все же квартиру, и машину, пусть старенькую. А все остальное — сам”. Я его и на работу не устраивала, и денег не давала.
— Не просил?
— Просил. И я давала — но только в долг. А когда сын возвращал, брала. Или был еще вариант. Я дожидалась, пока он мне приносил всю сумму, и тогда говорила, что прощаю этот долг. Чтобы он всегда знал: долги нужно возвращать. Только так можно воспитать настоящего мужика!
— А вам важно держать сына под контролем? Если в течение суток не позвонит, скандал устроите?
— Нет. Я понимаю, что у взрослых детей своя жизнь. И смотрю на это обстоятельство реалистично. Прекрасно понимаю — взрослым детям родители нужны только в двух случаях: или нужно помочь душевно, или материально. Вот поэтому я никогда не дергаюсь, если Данила не сообщает о себе. Точно знаю: когда нужно, он позвонит... Обязательно!
Не секрет, что у дочери Ирины Муцуовны не все в порядке со здоровьем. Родители бьются за благополучие Маши каждый день. Я спросила — что можно посоветовать тем, кто оказался в такой же сложной ситуации.
— Главное — бороться. Искать деньги на лечение, имеются фонды, которые могут помочь... Но есть еще одно обстоятельство. Женщине ни при каких обстоятельствах нельзя бросать карьеру. Иначе можно загнать себя в тяжелейшую депрессию, и эта негативная, страшная даже энергетика передастся ребенку... А для любого малыша главное — материнский позитив.
