Долой избирательную урну! Даешь ханский перстень! Выступив недавно с идеей преобразования Казахстана в султанат, зять президента Назарбаева Рахат Алиев изрядно повеселил публику. Но не стоит воспринимать этот призыв как еще одно проявление охватившей СНГ моды на политэкзотику. Несмотря на почти десятикратную разницу в числе жителей, Россия и Казахстан похожи друг на друга как близнецы-братья.
Нефтяной бум, позволивший хотя бы части населения резко повысить свой жизненный уровень. Суперавторитетный президент, которому пока не видно альтернативы. Слабая оппозиция. Сравнительно мягкий на фоне соседей политический режим. Ну и, наконец, самое главное. Синдром последнего президентского срока, когда элита со смесью страха и амбиций ждет, что же будет дальше.
Суета вокруг процентов
“Даже если бы я набрал 91% голосов, официальные результаты Центризбиркома были бы такими же, как они и есть сейчас. В нынешней непрозрачной системе власти мнение избирателей практически не принимается в расчет”, — так бывший кандидат в президенты от объединенной оппозиции Жармахан Туякбай объяснил мне причины своего выборного фиаско. В прошлом декабре он проиграл с разгромным счетом 91%:6% в пользу Назарбаева. Однако в реальности взаимоотношения в треугольнике “власть—оппозиция—общество” более сложны и противоречивы.
В цифру в 91% голосов можно верить или не верить. Зная местные политнравы, лично я отношу себя к скептикам. Но невозможно отрицать, что на выборах за Назарбаева действительно было отдано большинство голосов.
Крупную услугу лидерам Казахстана невольно оказала “тюльпановая революция” в соседней Киргизии. “Грандиозные погромы в таком близком Бишкеке напугали существенную часть обывательского слоя, — объясняет ситуацию видный казахстанский политолог Константин Сыроежкин. — Кроме того, наша оппозиция не смогла предложить никаких новых идей. Вместо реальной альтернативы политике власти у них были одни заезженные лозунги”.
В разговоре со мной Жармахан Туякбай категорически не согласился с такой оценкой: “У нас было полно свежих идей — от новой Конституции до новой социально-экономической программы. Но при этом у нас еще были проблемы с финансами и согласованностью действий”. Тезис Туякбая об отсутствии единства в антиназарбаевских рядах абсолютно справедлив. Однако если смотреть в глубину, то в этом заочном споре прав все же Сыроежкин.
Отсутствие у антиназарбаевских сил по-настоящему новых идей не должно удивлять. Большинство лидеров оппозиции еще недавно занимали видные посты в высших эшелонах власти. И реальной причиной отставок многих из этих людей были отнюдь не разногласия с президентом по поводу демократии.
Духовным отцом казахстанской “демократической” оппозиции до недавнего времени считался экс-премьер Акежан Кажегельдин. Будучи главой правительства, он руководил приватизацией, в результате которой вся собственность почти за бесценок досталась иностранцам и олигархическим кланам. Затем Кажегельдин поссорился с президентом, поразил всех своим признанием в давних связях с КГБ СССР и отбыл в политэмиграцию в Лондон.
Весьма примечательной является и политкарьера Жармахана Туякбая. В течение многих лет он занимал ключевые посты в команде Назарбаева: генпрокурора, спикера нижней палаты парламента, главы предвыборного списка пропрезидентской партии . Затем, согласно рассказу Туякбая, у него вдруг открылись глаза: “Я был ошарашен беспределом, который творился в ходе парламентских выборов”. Однако почему один из самых информированных людей в государстве умудрялся не замечать “беспредела” раньше?
Есть среди экс-чиновников, ставших оппозиционерами, и уж совсем экстравагантные личности. Например, на одного такого персонажа Назарбаеву в свое время накатали телегу из Москвы. Мол, мы все понимаем, но требовать во время официальных переговоров 70 миллионов долларов — это уж слишком!
Все это, впрочем, не объясняет провала казахстанской оппозиции. Саакашвили, Ющенко и Тимошенко тоже были демократами весьма сомнительного розлива. Но это не помешало им захватить власть при горячем одобрении масс.
Скорее всего, секрет неуязвимости казахстанской власти — в отсутствии в обществе социального заказа на сильную оппозицию. “Политика для большинства населения отодвинута глубоко на задний план, — ставит диагноз бывший глава администрации президента, а ныне видный оппозиционер Алихан Байменов. — Во-первых, это предопределено нашей историей. Во-вторых, у переходного периода есть особенность : в ряду ценностей материальные приоритеты самые важные. Эта идеологическая индифферентность наблюдается практически во всех постсоветских обществах”.
Но если это особенность всех постсоветских обществ, то почему же в Грузии, на Украине и в Киргизии революции все же произошли? Ответ, видимо, прост до безобразия. Во всех вышеперечисленных странах нет нефти. А в Казахстане она есть. В последние годы казахстанские чиновники с гордостью говорят об экономических успехах свой страны. По объему золотовалютных резервов на душу населения Казахстан, например, уже обогнал Россию. Меньше афишируется другой показатель. В советское время соотношение между добывающим и перерабатывающим секторами промышленности составляло приблизительно 70 к 30. А сейчас оно равно 90 к 10.
Убийственная стабильность
“Взгляните на это! — видный казахстанский чиновник указал мне на свою пятикомнатную квартиру в новом престижном доме в Астане. — Знаете, сколько я за нее заплатил? 7 тысяч долларов. А теперь посмотрите в окно. Во всех соседних домах живут такие же люди, как я. Теперь вы понимаете, почему здесь так хотят, чтобы Назарбаев пошел на новые выборы в 2012 году? Было бы целесообразно, если бы он остался у власти как можно дольше!”
Но все это политблаголепие напускное. Как метко заметил Алихан Байменов, “в политсистемах, где власть сконцентрирована в одной точке, невидимая часть борьбы представляет для стабильности гораздо больший риск, чем открытые выступления. Кроме того, простые граждане только недавно получили возможность планировать свою жизнь больше чем на год вперед. А политэлита уже давно может себе позволить думать намного дальше”. Одним словом, в Казахстане уже сложно понять: где тут борьба за влияние в рамках нынешней системы политкоординат, а где схватка за место под солнцем в будущей новой политреальности.
Такая неопределенная стабильность, или стабильная неопределенность, стоит в Казахстане уже давно. Но в последний год скрытая борьба за власть в республике стала развиваться по абсолютно непредвиденному сценарию.
В феврале 2006 года в горах под Алма-Атой был найден убитым один из самых заметных и противоречивых казахстанских оппозиционеров Алтынбек Сарсенбаев. Став в 1993 году в возрасте 30 лет министром печати, он долгие годы железной рукой рулил казахстанскими СМИ. Сарсенбаев был известен и как яростный борец за замену русского языка казахским в общественной жизни. В 2000 году он написал в своей докторской диссертации: “В СМИ доминирует защита интересов только русскоязычных граждан страны, нередко в ущерб интересам титульной нации и неславянских этнических групп”.
На посту секретаря Совбеза одному из самых изощренных политтехнологов страны Сарсенбаеву приходилось выполнять и другие деликатные миссии. Например, организацию “правильного” голосования в особо важных для власти избирательных округах. Однако затем “сосланный” в послы в Россию Сарсенбаев стал менять курс: то уходил в оппозицию, то возвращался в правительство. В 2004-м он снова подал в отставку и обвинил власть в антидемократичном поведении. Не все, правда, поверили в искренность Сарсенбаева. Высказывалась версия, что его специально десантировали в оппозицию, чтобы развалить ее изнутри.
Власть довольно быстро отрапортовала о раскрытии преступления. Виновным был объявлен руководитель аппарата сената Ержан Утембаев. Он якобы возненавидел Сарсенбаева за то, что тот публично обозвал его алкоголиком.
В официальную версию в Казахстане не поверил почти никто. “Утембаев дико боялся всего и вся, и особенно спецслужб. Он не был способен на такой отмороженный шаг, как заказ убийства”, — такое мнение довелось выслушать из уст личных знакомых Утембаева. Но если за преступлением не стоит злосчастный чиновник, плохо переносящий алкоголь, то кто же? Власть? Смешно. Сарсенбаев не представлял для нее угрозы и, по утверждению осведомленных собеседников “МК”, вел с ней закулисные переговоры. Оппозиция? Еще смешнее. Третья сила? Возможно. Но что она из себя представляет? Сарсенбаев пал жертвой неких бизнес-разборок? Теоретически тоже возможно. Но каких именно? Пока на это нет даже никаких намеков.
Как бы там ни было, но загадочное убийство ввергло казахстанскую элиту в состояние острого кризиса. Первым удар почувствовал начальник Утембаева, спикер сената Нуртай Абыкаев. И по Конституции, и по существу Абыкаев является вторым человеком в стране. Он стал правой рукой Назарбаева еще в середине 80-х годов. И с тех пор, меняя должности, остается “начальником отдела кадров” Казахстана.
Затем поток глухих намеков и полупрозрачных обвинений обрушился на другой столп казахстанской политики. Старшая дочь президента Дарига заседает в парламенте и, так или иначе, контролирует большую часть казахстанских СМИ. А ее муж, Рахат Алиев, занимая довольно скромный пост первого вице-министра иностранных дел, известен своей привычкой ломать врагов через колено. А поскольку Рахат особо не скрывает своего желания стать если не формальным, то реальным следующим лидером страны, то врагов у него много. Среди них называли и покойного Сарсенбаева.
В конечном итоге замазанными в той или иной степени оказались почти все влиятельные политкланы. А среди слуг народа установилась атмосфера страха. Ведь убийство Сарсенбаева было отнюдь не первой загадочной трагедией с политиком из первого эшелона.
В ноябре 2005 года на своей вилле в Алма-Ате был найден застреленным экс-мэр этого города, видный оппозиционер Заманбек Нуркадилов. Один из самых эксцентричных и обаятельных политиков, с кем мне довелось общаться, Нуркадилов считался крайне влиятельным выразителем интересов южных кланов. Он мог безбоязненно в лицо посылать матом сменявших друг друга премьеров и публично выступать с резкой критикой в адрес президента.
По официальной версии, Нуркадилов покончил жизнь самоубийством, нанеся себе три (!) огнестрельных ранения. В качестве одной из причин были названы семейные неурядицы: отношения мэра с горячо любимой им молодой женой, певицей Макпал Жунусовой. Однако хорошо знавшая экс-мэра журналистка Айгуль Омарова убеждена, что эта версия не выдерживает критики. Что произошло на самом деле, не знает никто.
Кочевник на распутье
“Неотягощенность общества идеологическими воззрениями дает власти возможность повести страну по абсолютно любой дороге”, — сказал мне Алихан Байменов. В этом сегодня состоит чуть ли не главная опасность для стран типа Казахстана и России. Захочет новое первое лицо — и государство останется на пути, имеющим хоть что-то общее с демократией. Не захочет — и за образец для подражания будет взята совсем другая политическая система.
Благо среди членов семьи Нурсултана Назарбаева и его потенциальных преемников есть сторонники самых разных путей развития. Например, сын покойного брата президента генерал-майор Кайрат Сатыбалды выступает за резкое повышение роли ислама в жизни страны. В Алма-Ате с ее светскими нравами взгляды бывшего шефа департамента кадров республиканского комитета нацбезопасности могут показаться как минимум нетипичными. Но в бедных сельских районах с каждым годом популярность набирают лозунги исламского фундаментализма.
Горючего человеческого материала, который можно повернуть в любую сторону, предостаточно и во вполне, казалось бы, развитых крупных городах. Недавно в Алма-Ате власти попытались снести район незаконных построек Шанырак. В результате грандиозного побоища одного полицейского сожгли заживо, а его коллеги были вынуждены отступить.
Мэр Алма-Аты Имангали Тасмагамбетов называл обитателей Шанырака “социальными аутсайдерами”. Но приклеивание ярлыков проблемы не решает. Как сказал мне хорошо знающий казахскую сельскую глубинку Жармахан Туякбай: “Взрывы недовольства возможны не только в Алма-Ате, но и во всех областных центрах. Безработица в сельском хозяйстве привела к тому, что все ринулись в города. А из-за отсутствия обратной связи с обществом власть не смогла принять предупредительных мер по снятию напряженности”.
Однако в глазах значительной части элиты главную опасность для современного Казахстана символизирует Рахат Алиев. К статье президентского зятя о желательности восстановления в Казахстане ханской формы правления в местных политкругах, правда, внешне отнеслись с юмором. Мол, это провокация, неуклюжая попытка прозондировать общественное мнение и самоподстава. Человеку поручили добиться для Казахстана роли председателя Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, а он воспел родовой строй! Но при этом все очень хорошо поняли смысл посланного Рахатом политсигнала: ради сохранения власти и собственности мы готовы пойти абсолютно на все!
Уже сейчас многие события в Казахстане можно правильно понять только в контексте попыток президента утихомирить своих не в меру активных родичей. Например, сейчас местные СМИ полны проклятий в адрес министра информации Ермухамета Ертысбаева. Министра обвиняют в попытке с помощью поправок в закон о СМИ задушить свободу слова в республике. Реальная подоплека конфликта имеет со свободой слова достаточно мало общего. Выполняя прямое поручение президента, Ертысбаев пытается лишить жену Рахата Даригу ее роли главного медиамонополиста республики. Можно только догадываться, как жестко будут действовать Рахат и Дарига, когда на кону окажется несравненно более ценный приз.
Где же выход?
“Президентская вертикаль власти как институт уже больше не способна играть стабилизирующую роль. В стране появились группы, заинтересованные в четких и неизменных при любой смене власти правилах игры. Надо формировать новую систему сдержек и противовесов. Из кланово-олигархического общество должно стать как минимум конкурентно-олигархическим”, — таким Константин Сыроежкин видит выход из нынешнего казахстанского политического тупика.
Но как добиться хотя бы этой, не слишком привлекательно звучащей цели? Алихан Байменов считает, что кроме усиления роли парламента необходимо решить фундаментальную проблему: “Надо найти механизмы, чтобы нажитая собственность стала прозрачной. Ее силовой передел означал бы конец стабильности. Отказ от него — это неизбежная цена за переход от плановой экономики к рыночной”.
Вопрос о справедливости подобного подхода можно сразу вывести за скобки. Но возможно ли в принципе добиться чего-то подобного? В постсоветских обществах собственность и власть неразрывно связаны друг с другом. Если оставлять неизменным одно, то придется не трогать и другое!
Конечно, ситуацию ни в коем случае нельзя считать безысходной. Речь идет всего лишь об одном из этапов развития общества, перескочить через который невозможно. Но в теории его можно пройти максимально достойно и безболезненно и не свернуть на кривую дорожку.
Как это сделать? К сожалению, казахстанский опыт не дает исчерпывающего ответа на этот вопрос. В стране Назарбаева следующие президентские выборы только в 2012 году, а у нас уже в 2008-м. Из двух братьев-близнецов России придется быть первопроходцем.
