В “МК” позвонила московский адвокат Татьяна Прилипко. Она известна тем, что сумела освободить из колонии жертву знаменитых “оборотней” из МУРа, работягу Айвара Альяса, облыжно обвиненного в торговле наркотиками. По делу, которое ему “сшили”, гражданин Эстонии получил 12 лет. После почти 3 лет адвокатской “войны” дело было прекращено за отсутствием состава преступления, Альяс полностью реабилитирован.
На этот раз Прилипко опять защищает иностранца, хоть и не очень “дальнего”, – гражданина Республики Беларусь.
Она рассказала невероятную историю.
— Три месяца ест тюремную пайку арестант, которому не предъявили обвинение! Этот случай — уникальный даже для российского правосудия. Такого серьезного нарушения закона еще не бывало.
Знакомые судьи и адвокаты, с которыми я тоже проконсультировалась, поднатужились, но такого юридического казуса припомнить не смогли.
Обвиняемых маринуют в СИЗО, не продлевая сроки содержания под стражей, — это бывает. Задним числом продлевают арест — случается. Но чтобы держать в тюрьме вообще без всякого обвинения?!
Заключение под стражу — это наиболее суровая мера пресечения в Уголовно-процессуальном кодексе. Но в последние годы народ успел приучиться к запредельной легкости в применении этой меры. Вот примеры из жизни. У молодой женщины, хозяйки магазина, при задержании отобрали билет на питерский поезд (она в тот вечер собиралась выехать во вторую столицу к тяжелобольной матери) — ясно, хотела сбежать. Нашли у задержанного загранпаспорт — уже основание для ареста: ага, планировал скрыться.
А 42-летний белорус Сергей Сомов (фамилия изменена по этическим причинам), который живет в Москве с женой и ребенком, влип и вовсе в совершенно абсурдную историю.
В апреле в Москве устраивали чемпионат по греко-римской борьбе. Чтобы всласть поболеть, сюда приехали трое мужчин солидного возраста — экс-борцы, знакомые Сомова (он и сам — борец в прошлом). Но наркоконтроль заподозрил всю компанию в подготовке к незаконному сбыту марихуаны. По версии следствия, один из приятелей держал в своем “Фиате” 157 г канабиса на продажу и 25 апреля назначил Сомову встречу на Мосфильмовской улице. Но когда тот явился на рандеву, хитрый владелец “Фиата” якобы заподозрил слежку и велел Сомову ехать по новому адресу — в 3-й Сетуньский проезд, к месту “предполагаемого сбыта наркотического средства”. А там Сомова схватили наркополицейские. И только поэтому, сочло следствие, друзья-спортсмены не смогли довести свой преступный замысел до конца.
28 апреля срок задержания истекал — борца требовалось или сажать под арест, или же отпускать. Правда, ни при Сомове, ни в его машине следов наркоты почему-то не нашли, доказательств против него явно не хватало. Но в суде следователь сослался на оперативную информацию: мол, нам точно известно, что вся четверка — устойчивая преступная группа. Как рассказывает адвокат Татьяна Прилипко, судья строго-настрого указал следователю: имейте в виду, будут какие-то проблемы — освободить немедленно! Мол, достаточных оснований для задержания Сомова нет, но мы его все-таки арестуем, поскольку он — белорус (в смысле — гражданин чужой страны). Да уж...
Поэтому Никулинский суд хотя и определил Сомову меру пресечения — заключение под стражу, но не по 108-й статье УПК, как обычно, а по 100-й. Она гласит: в исключительных случаях мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого. Но только на 10 суток, до предъявления обвинения.
Но то ли тюремные реалии так повлияли на борца, то ли еще что случилось, а за решеткой с Сомовым вышла закавыка. У него начались галлюцинации. Скоро выяснилось, что еще в конце 90-х белорусу поставили диагноз “шизофрения”. В тяжелом состоянии, с реактивным психозом, больного переправили в Бутырку — единственный СИЗО столицы, где есть психиатрический стационар. Врачи дали заключение: “Галлюцинаторно-бредовый синдром. Не может принимать участие в следственных действиях”.
Это автоматически означало, что и обвинение такому арестованному предъявить невозможно. Адвокат подала официальный запрос и получила в Бутырке два документа. В одном сказано: следователь ни для каких следственных действий Сомова не вызывал. Во втором: что он по 15 мая включительно не мог участвовать в следственных действиях. Да это и немыслимо: арестованный-то — в остром периоде, в конвульсиях!
А 6 мая в 00.00 истек положенный законом срок — 10 суток. По закону в таком случае освободить заключенного своим постановлением должен начальник изолятора. Адвокат караулила у ворот Бутырки, но подзащитного, как легко догадаться, так и не дождалась. Она разослала телеграммы в Генпрокуратуру, прокуратуру Москвы, Главное управление федеральной службы исполнения наказаний (ГУФСИН). Реакция была нулевой. Правда, в ГУФСИНе через несколько дней обрадовали: “Да езжайте вы в Бутырку, освободят там вашего острого больного... наверное”. В Бутырке подтвердили: ага, обязательно освободим.
Оказалось — фигушки. На следующий день в личном деле больного вдруг оказалась долгожданная бумажка — постановление о привлечении Сомова в качестве обвиняемого. Еще от... 5 мая. Следователь службы наркоконтроля по Западному округу Москвы направил ее “для вручения” в спецчасть Бутырки. Вот только спецчасть такой документ вручать никак не может.
Кстати, следователь, которому во что бы то ни стало требовалось легализовать арестанта, настойчиво просил адвоката самой забрать постановление. “Да я не имею права!” — удивилась та. Но копию взяла — ознакомиться. После ее ухода следователь подал рапорт: мол, так и так, постановление все-таки передал! А 15 мая (Сомов находился незаконно под стражей уже 11 дней) в СИЗО поступило постановление о назначении ему амбулаторной экспертизы, датированное… 5 мая! При назначении экспертизы срок для предъявления обвинения действительно продлевается. Но постановление-то направили в изолятор уже после того, как истек срок содержания под стражей.
Это были маленькие “хитрости” следствия. Сомов убыл на экспертизу 25 мая… За три месяца уникальный арестант успел побывать в стражном психиатрическом стационаре, куда адвокатов пускают раз в неделю на 2 часа, по пятницам, а разговаривать надо через стекло, по телефону. Затем его снова вернули в стационар Бутырки. А недавно врачи и вовсе признали его невменяемым и порекомендовали принудительное лечение. Но Сергея все равно держат в СИЗО. Ведь где в Москве лучше всего лечат буйных шизофреников? Ясно, в Бутырке...
Самое интересное, что прокуратуры ЗАО и Москвы нарушений в деле белоруса не увидели.
