Той апрельской ночью на берегах Припяти бушевал свет — резкий, тревожный, обжигающий и убивающий. Ровно 20 лет назад в нашу историю навсегда вошло слово “Чернобыль” — Черная быль.
До сих пор еще не раскрыты все тайны этой катастрофы — “период полураспада секретов” гораздо больше периода полураспада самых устойчивых радионуклидов. О некоторых неизвестных фактах чернобыльской страды рассказал “МК” полковник в отставке Владимир Харько, бывший тогда, в 1986-м, начальником оперативной группы армейской авиации, участвовавшей в ликвидации последствий взрыва на АЭС.
Во время ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС авиаторам приходилось исполнять чуть ли не цирковые номера — настолько ювелирна и опасна была их работа.
— К примеру, командиру вертолетчиков полковнику Волкозубу поставили задачу: замерить различные параметры внутри взорвавшегося 4-го энергоблока, — рассказывает Владимир Харько. — Единственный возможный способ — с вертолета, который зависнет на высоте 250—300 метров, опустить на тросе прямо в “жерло” реактора так называемую иглу (трубу, начиненную многочисленными датчиками). Тут нужна прямо-таки ювелирная точность пилотирования, но Волкозуб с задачей справился отлично. А через пару дней приходит “сверху” приказ произвести замеры еще раз: оказывается, забыли установить на “игле” какой-то нужный датчик! Пришлось повторять “фокус”...
В числе прочих задач авиаторам поручили заниматься пылеподавлением в чернобыльской зоне.
— Радиоактивную пыль на обочинах дорог обрабатывали с воздуха специальным “склеивающим” раствором. Летать “пылеподавителям” нужно было на высоте всего 70—80 метров, демонстрируя чудеса эквилибристики, чтобы на скорости 300 км/ч уворачиваться от многочисленных препятствий на пути. В конце концов от опасной затеи отказались, и все работы по борьбе с пылью стала выполнять наземная техника.
— Ежедневно по два вертолета “Ми-8” мы передавали в распоряжение МВД — для охраны 30-километровой зоны отчуждения, — продолжает Харько. — Мародеров, которые норовили проселочными дорогами вывезти всякий скарб из опустевших домов, было очень много. Но патрулирование зоны на машинах и даже вертолетах не помогало поймать всех нарушителей, поэтому пришлось начать строительство специального ограждения.
Когда встал вопрос о необходимости очистки кровли зала 4-го энергоблока от радиоактивных обломков, из Ленинграда привезли несколько специальных роботов. Опускать их на крышу пришлось вертолетчикам — для этого наши машины зависали над кровлей буквально в полутора метрах. Однако все усилия оказались напрасны. Уже через сутки роботы вышли из строя: их электронная система управления не смогла выдержать сильнейшего радиоактивного излучения. В итоге чистить кровлю пришлось вручную, при помощи солдат с обыкновенными лопатами. Они из-за радиации работали сменами буквально по полторы-две минуты.
— Людей использовали и для выполнения куда менее обязательных задач, — рассказывает Владимир Харько. — Например, по распоряжению кого-то из начальства трое солдат поднялись по трубе Чернобыльской АЭС и укрепили на самом верху красный флаг.
К середине мая 1986 года вертолеты, выполнявшие задания в зоне АЭС, сами оказались источниками радиации: в их агрегатах накопилась зараженная пыль. Много техники оставили там на вечное хранение — в “могильниках”.
— Был случай, когда поступил к нам запрос из Закавказья: что им делать с вертолетом “Ми-26”, вернувшимся из Чернобыля, на котором никак не удается снизить уровень радиации ниже критических пределов? Пришлось этот “двадцать шестой” перегонять назад для захоронения.
Далеко не все работавшие в зоне бедствия были героями.
— Некоторые работники вещевой службы “экономили” при выдаче формы вновь прибывшим военнослужащим. Использованные “грязные” бушлаты, например, хранились на складе, вместо того чтобы сразу отправиться в “могильники”. Выданный мне бушлат, по внешнему виду вполне новый, оказался настолько зараженным радиацией, что при первой же его проверке дозиметр зашкалило!
Наживались некоторые “ликвидаторы” и на выплатах денег. Смена командированных сюда экипажей была настолько частой, что за то время, пока оформлялись списки на получение денежных поощрений, многих летчиков уже успевали откомандировать назад, на места постоянной дислокации их частей. А их деньги умудрялись получать мошенники в погонах.
— В конце лета 1986 года я, как и другие летчики, получил в соответствии с постановлением ЦК КПСС дополнительные выплаты за работу в зоне Чернобыльской АЭС, — говорит полковник Харько. — При этом оказалось, что партийные взносы, которые положено уплатить с данной “сверхнормативной” суммы, в 5 раз больше обычного. Лишь несколько месяцев спустя, уже в 1987-м, по указанию политуправления Киевского военного округа эти позорные “партийные поборы” были прекращены.
