Недавно уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Владимир Лукин передал министру обороны Российской Федерации Сергею Иванову свой доклад “О соблюдении прав граждан в связи с прохождением военной службы по призыву”.
Министр Иванов отреагировал на доклад положительно и дал понять, что согласен с изложенными предложениями, а значит, есть надежда, что они будут рассмотрены и учтены в работе военного ведомства.
Что это за предложения?
Доклад уполномоченного по правам человека начинается с замечаний по части “гармонизации мероприятий, связанных с призывом на военную службу”.
Первый шаг к гармонизации: повысить призывной возраст.
“К 18 годам молодые люди, даже окончив школу, зачастую не успевают сформироваться как личность, социально и психологически незрелы, легко поддаются негативному внешнему влиянию и в силу этого не вполне готовы к военной службе, в частности, к тому, чтобы с должной ответственностью и достоинством выполнять свои обязанности и отстаивать свои права. Все эти возрастные “недостатки”, как правило, исчезают или минимизируются к 20—21 году”.
Намерение Минобороны резко сократить количество отсрочек от призыва на военную службу вызывает у уполномоченного по правам человека настороженность.
Проблема, конечно, существует. Отсрочек много, и в 2008 году, когда призывать начнут на один год, отсрочки окажутся серьезной помехой к комплектованию Вооруженных сил. Тем не менее, прежде чем их сокращать, надо подумать “о пропорциональном снижении доли военнослужащих срочной службы” и повышении доли контрактников: в частности, “необходимо полностью прекратить призыв в строительные и железнодорожные войска”.
Кроме того, нужно “сохранить право на отсрочку для выпускников медицинских и педагогических учебных заведений, работающих по специальности в сельской местности”.
В то же время “представляется уместным ограничить право на отсрочку для студентов, обучающихся на так называемых коммерческих отделениях вузов”.
Деятельность органов, осуществляющих призыв на военную службу, является предметом особого внимания уполномоченного по правам человека.
Военкоматы нарушают эти права сплошь и рядом, призывая тех, у кого есть отсрочки, или тех, кто негоден по здоровью. В то же время они освобождают того, кто вполне годен, но дал взятку.
“Традиционно применяемые при призыве на военную службу методы принуждения чреваты нарушениями прав человека. Пришло время подумать о разработке системы поощрения добросовестных призывников, которые приходят в назначенное время на медицинское освидетельствование и заседание призывной комиссии. Для них следует, возможно, предусмотреть такую меру поощрения, как выбор рода войск”.
Обеспечению прав граждан во время прохождения военной службы по призыву посвящена отдельная глава доклада.
Уполномоченный по правам человека отмечает, что во время прохождения военной службы срочникам не вполне обеспечивается их право на жизнь.
“Неприемлемо высок уровень так называемых “небоевых” потерь — травматизма и гибели военнослужащих по причинам, не связанным с участием в боевых действиях.
Основной причиной гибели являются самоубийства, удельный вес которых растет. Если в 2001 году из общего числа погибших добровольно уходил из жизни каждый пятый, то сегодня — каждый четвертый. Распространены разного рода несчастные случаи, связанные как с личной неосторожностью военнослужащих при обращении с оружием и военной техникой, так и с халатностью командиров.
Нередко приходится слышать, что гибель военнослужащих от несчастных случаев не в последнюю очередь обусловлена старением техники и невысоким уровнем боевой подготовки по причине недостаточного финансирования Вооруженных сил в последние годы. Подтвердить или опровергнуть это утверждение не представляется возможным в силу сохраняющейся непрозрачности оборонного бюджета. Известно лишь, что с 2000 года по 2004 год ассигнования на национальную оборону выросли в два раза, а государственный оборонный заказ — почти в три раза”.
Уполномоченный констатирует, что военное ведомство получает втрое больше денег, чем раньше, но никто не знает, куда оно их девает.
По идее, здесь он должен предложить открыть бюджет Минобороны. Но право распоряжаться государственной казной не входит в перечень прав человека. Поэтому уполномоченный лишь предлагает не посылать в “горячие точки” срочников, пока они не отслужат 12 месяцев. Хотя бы это.
Сразу после права на жизнь в докладе рассматривается солдатское право на достоинство.
Уполномоченный бескомпромиссен: право на достоинство нарушается в армии денно и нощно. Главным образом неуставными отношениями.
“К относительно новым явлениям, усугубляющим, а порой и порождающим неуставные отношения, можно отнести существование в воинских коллективах неформальных групп военнослужащих, объединенных по этническому признаку.
Наряду с противоправными действиями старослужащих отмечается и резкое увеличение доли преступлений, совершаемых самими офицерами. Свидетельств рукоприкладства и других вопиющих примеров унижения человеческого достоинства подчиненных со стороны командиров становится все больше”.
Причина — в неподготовленности младшего офицерского состава, а также сержантов.
Еще одно узкое место, позволяющее скрывать правонарушения, совершаемые в частях, уполномоченный видит в том, что в силу сложившейся традиции, регистрируя правонарушения, командир как бы расписывается в своей неэффективности.
Конечно, командиру не хочется получать “втык”, поэтому он предпочитает скрывать ЧП.
Уполномоченный по правам человека видит здесь единственный выход: создать военную полицию. “Принципиально важно при этом, чтобы органы военной полиции строились не по гарнизонно-окружной, а по территориальной схеме, не находились в подчинении у военного командования и финансировались по отдельной статье бюджета”.
Другое интересное предложение по части профилактики неуставных отношений — создавать учебные части, укомплектованные военнослужащими одного призыва.
“Заслуживает также предметного обсуждения и идея возвращения к практике комплектования отдельных частей по этническому признаку”.
Но пока этнических частей у нас нет, практика свидетельствует о необходимости возвращения такой меры, как дисциплинарный арест с содержанием на гауптвахте, говорится в докладе.
С тех пор как в июне 2002-го указом президента были отменены гауптвахты, командиры не знают, как усмирить пьяных контрактников и разбушевавшихся солдат.
В мужских коллективах бывают такие ситуации, когда людей надо на некоторое время развести по клеткам — и они успокоятся. Гауптвахты нужны хотя бы для этого. Кроме того, они, безусловно, необходимы как средство дисциплинарного наказания и для содержания подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений.
* * *
В сухом остатке предложения уполномоченного по правам человека выглядят приблизительно так:
1. Повысить призывной возраст до 20 лет.
2. Оставить отсрочки студентам, обучающимся в государственных вузах на некоммерческих отделениях.
3. Запретить военкоматам охотиться на призывников. Вместо охоты подманивать их на призывной пункт приманками.
4. Не призывать в армию психов, алкоголиков, наркоманов и больных СПИДом.
5. Ввести общественный контроль над военкоматами.
6. Не посылать в горячие точки солдат-срочников, пока они не отслужат 12 месяцев.
7. Готовить сержантов не 5 месяцев, как сейчас, а гораздо дольше и тщательнее.
8. Не наказывать командиров за то, что у них в частях происходят правонарушения из-за неуставных отношений.
9. Создать военную полицию, которая будет финансироваться не из бюджета Минобороны.
10. Срочникам одного призыва и из одной местности служить друг с другом.
11. Формировать “этнические” подразделения — типа дагестанская мотострелковая рота — и считать их элитными.
12. Наказывать командиров, которые сдают солдат в аренду — для строительных и хозяйственных работ.
13. Повысить бойцам-срочникам денежное довольствие.
14. Восстановить гауптвахты и привести их в соответствие с требованиями закона “О содержании под стражей”.
15. Повысить пенсии инвалидам военной службы, чтоб они были такими же, как у инвалидов-контрактников.
16. Выплатить “боевые” тем, кому их давным-давно должны были выплатить.
17. Создать министерство по делам ветеранов — как в США.
18. Граждан бывшего СССР, отслуживших в Российской армии срочную службу, считать гражданами России.
Такие вот замечательные предложения — в чем-то спорные, а в чем-то справедливые.
Понятно, почему министр обороны отнесся к ним благосклонно. Они предлагают косметические обновления армейского устройства и не покушаются на радикальные изменения.
Соответственно, и польза от их реализации будет лишь косметическая.
Какие-то из прав человека, возможно, станут соблюдаться в большем объеме, чем сейчас. Но солдаты срочной службы все равно останутся на положении бесправных животных, и беспредел армейский никуда не денется.
Права человека в армии будут соблюдаться лишь в том случае, если армия станет структурой, открытой для общества. Если солдат будет утром приезжать в армию, а в пять вечера уезжать домой — как это делается в европейских армиях. И армия будет местом обучения, а не пленом, тюрьмой, где человек пропадает на два года, и даже родители не могут узнать, где он: в Чечню его отправили или старослужащие избили так, что он лежит в госпитале?
Все дело здесь в принципиальной установке: зачем молодых людей призывают в армию?
В цивилизованных странах в армию их призывают, чтоб обучить конкретной военной специальности.
А в нашу армию их призывают, чтоб “обломать”, унизить, убить достоинство, приучить бояться силу и исполнять идиотские указания. У нас это называется — сделать из пацана солдата.
Какие же при такой установке могут быть права человека?
Наоборот, чем их будет меньше, тем лучше получится солдат.
И, судя по осторожным предложениям, которые делает уполномоченный по правам человека, он это прекрасно понимает.
По самым спорным вопросам программы Владимира Лукина мы попросили высказаться наших экспертов.
1) Выиграют ли Вооруженные силы и призывники от увеличения призывного возраста до 20 лет?
Ярослав КУЗЬМИНОВ, ректор Высшей школы экономики, член Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при Президенте РФ:
— Я считаю, что увеличение призывного возраста — это хорошо. В ближайшие лет десять мы не сможем полностью перейти на контрактную службу. Важно, чтобы призывники, во-первых, служили по приемлемому сроку (сейчас идет речь о сокращении службы до года), и во-вторых, могли бы постоять за себя, чтобы они не были полудетьми — мальчишками легче распоряжаться, легче им “промывать мозги”.
Есть еще один фактор: сейчас ребят призывают сразу же после окончания ПТУ, техникума. Они ни дня не работали, и мотивация работать, серьезно овладевать профессией у них отсутствует. Если же призывной возраст увеличится, у них будет два года для того, чтобы прийти на работу, осмотреться, начать зарабатывать деньги. Так что увеличение призывного возраста, безусловно, полезно и с точки зрения защиты прав человека в армии, и с точки зрения укрепления нашей системы профессионального образования и его качества.
Вероника МАРЧЕНКО, председатель правления фонда “Право матери”:
— Безусловно, это хорошее предложение. Это снимает такой нездоровый момент, когда военкоматы пытаются забрать ребят сразу же после последнего звонка из школы или техникума, не давая поступить в вузы. А так ребята будут иметь возможность поступить не в тот институт, в котором раньше экзамены, чтобы в армию не попасть, а в тот, в который хотели. И поработать могут до армии — это тоже плюс. И, главное, они будут старше, увереннее в себе, смогут лучше отстаивать свои права. Если бы оперативно к 1 октября, к началу призыва, решение об увеличении призывного возраста было принято, это было бы замечательно для тех людей, которые попадают в осенний призыв.
Правда, непонятно, почему взята цифра “20”, — может, для круглости? Можно было бы взять 21 — возраст совершеннолетия по европейским стандартам. А вообще, все, что после 18, — лучше. Хотя, конечно, это не является радикальным решением вопроса, которым является переход на контрактную армию.
2) Идея формирования этнических подразделений в Российской армии не нова, но, как правило, она себя не оправдывала. Имеет ли такое предложение право на жизнь в современных условиях?
Махмуд ГАРЕЕВ, президент Академии военных наук, генерал армии:
— В царской армии существовали подразделения, сформированные по национальному признаку. Вспомним хотя бы знаменитую “дикую дивизию”, которая была составлена из северокавказских горцев и довольно успешно действовала в Первую мировую войну.
В советское время также была попытка создать национальные дивизии. После войны в СССР активно продвигалась идея о включении в ООН всех союзных республик, поэтому там создавались собственные госорганы (например, МИДы), в том числе и воинские формирования. Но такие дивизии совершенно не оправдали себя. Во-первых, в рамках одной национальности не могли найти достаточное количество разноплановых специалистов, и их все равно приходилось призывать из других регионов. В итоге эти подразделения получались смешанными, но с преобладанием, допустим, украинцев, что, мягко говоря, не способствовало единству коллективов. В середине 1950-х по предложению маршала Жукова нацдивизии были расформированы.
В настоящее время идея “этнических батальонов” просто-напросто не соответствует тезису о единстве государства и равноправии национальностей. Конечно, для решения определенных задач (например, контртеррористической) в отдельных регионах могут быть созданы военизированные структуры из местных жителей. Но никакого отношения к регулярной армии они иметь не должны.
Дмитрий ОРЕШКИН, политолог:
— Сама по себе формулировка может привести и к позитивным, и к негативным процессам. Существует такая традиционная структура, как казачество. У них есть исторические традиции, которыми они гордятся. И они вышли сами с инициативой — служить по своим правилам, по тем принципам, которые были установлены в Российской империи. То есть империя ставит перед ними задачу, а они решают ее по-своему. Держать границу, к примеру. Не вижу в этом ничего плохого.
Например, США привлекают неграждан страны для службы в армии, чтобы потом в виде поощрения облегчить им режим предоставления гражданства. Почему бы из выходцев, к примеру, с Северного Кавказа действительно не сформировать — для начала в экспериментальном варианте — этнические воинские подразделения.
Попытка Лукина это ввести — реакция на существующую в армии реальную угрозу раскола по этническим линиям. Выход, который он предлагает, мне кажется малопродуктивным, но полностью от него отказываться нельзя: надо посмотреть, что получится.
