В ночь на вторник в своем доме в дагестанском селе Покровское убит майор милиции — оперативный дежурный Хасавюртовского РОВД.
По всей видимости, это первая жертва операции по уничтожению милиционеров, объявленной вчера на сайте чеченских сепаратистов так называемым Исламским джамаатом Дагестана. Но главная новость в том, что кроме самих милиционеров боевики обещают убивать их “совершеннолетних родственников и захватывать жен и детей”. Это месть за то, что ранее милиция предприняла штурм дома одного из боевиков, в то время, когда там находились его жена и дети. Война, объявленная милиции, — это только один фронт боевых действий, которые в любой момент могут разразиться в Дагестане. Республика стоит на грани страшных потрясений.
Для обитателя российской глубинки Дагестан — это такое опасное и непонятное место на карте Родины, где без конца убивают милиционеров. Их убивают так часто, что это уже ни у кого не вызывает удивления.
Конечно, привыкнуть можно ко всему. Но все-таки в мирной республике убийства представителей власти не превращаются в рутину, а являются из ряда вон выходящими событиями. А если они становятся рутиной — значит, республика не мирная.
Дагестан действительно находится в глубочайшем кризисе. Коротко говоря, он стоит на грани войны и распада, и бесконечные покушения на представителей госвласти — это искры, вылетающие из пока еще невидимого огня.
Политика, которую проводит Кремль в отношении Дагестана, проста и понятна.
Из общегосударственной казны Дагестану выделяется гораздо больше денег, чем он сам зарабатывает. Что происходит с этими деньгами, куда они деваются — это центральную власть не волнует. Коррупция, беззаконие и беспредел безнаказанно цветут пышным цветом, но от руководства республики требуется только одно: чтоб население голосовало “правильно”.
Население голосует “правильно”. Проводимая Кремлем политика дает быстрый положительный результат. Но этот результат — короткий. Вместе с ним такая политика несет отдаленные разрушительные последствия, сводящие краткосрочный выигрыш к нулю.
Она финансирует коррупцию, развращает верхушку республики, озлобляет бесправное население, вызывает у него ненависть к местной власти и возмущение властью центральной, которая не может навести порядок в республике и позволяет себя обманывать и обворовывать.
...Деньги могут решить многое. Но не все и не всегда. Иногда еще бывает нужно приложить мозги и усилия.
* * *
Из федерального бюджета в 2004 году в республику поступило 14,8 млрд. руб. Это 77,5% доходной части консолидированного бюджета и 84,3% республиканского бюджета.
84,3% халявы!
Жители регионов-доноров — Сибири и Центра — отдают заработанные деньги в казну, чтоб государству было на что содержать солнечный Дагестан.
Можно было бы подумать, в Дагестане живут сплошные инвалиды, которые пальцем не могут пошевелить, чтоб себя обеспечить.
Но они могут. Денежки в республике водятся — и немалые. Например, валюту там граждане покупают в немереных количествах — объем валютообменных операций на душу населения здесь самый высокий в стране. Причем вырос он недавно — за последние два года, когда расходы населения на приобретение иностранной валюты увеличились с 1,6 млрд. руб. до 8,8 млрд. руб.
Интересно, что тратится в республике гораздо больше денег, чем официально зарабатывается. В 2004 году объем продаж на вещевых и продовольственных рынках составил 20,4 млрд. руб. Это в шесть раз выше, чем оборот крупных и средних предприятий республики.
Деньги поступают гражданам по большей части незаконными или не вполне законными путями. Минимум 50% оборота товаров и услуг в республике приходится на теневой сектор экономики. Интересно, что в Южном федеральном округе этот показатель составляет 26%, а в Российской Федерации — 17%.
Теневой сектор налогами, разумеется, не облагается. Но и “не теневой” живет вполне привольно. Выручка укрывается, налоговики — подкупаются, и в результате получается, что налогов в бюджет собирается всего 750 млн. в месяц, хотя доходы населения составляют 8,5 млрд. руб.
Особенно плохо собираются акцизы на алкогольную продукцию (официальное производство водки упало, хотя в магазинах в огромном количестве продается паленая водка по 20 рублей за бутылку), а также акцизы на бензин (хотя автозаправок в Дагестане в 5 раз больше, чем в среднем по России на душу населения). И что еще плохо собирается — так это налог на игорный бизнес.
Три кита дагестанского благополучия — паленая водка, паленый бензин и казино...
И еще там любят печатать деньги. Показатели эмиссии, осуществляемой Дагестанским отделением Банка России, в 4—5 раз выше, чем в субъектах Российской Федерации, входящих в Центральный федеральный округ. Интересно, что при этом инкассируется менее одной пятой денежной выручки предприятий.
Вообще оценивать состояние экономики Дагестана на трезвую голову — совершенно невозможно. Сведения, представляемые различными органами, противоречат друг другу, поэтому нельзя понять ни сколько народу живет в республике, ни чем они занимаются. Даже количество детей, проживающих в Дагестане, — и то загадка.
Судя по результатам переписи, на территории Дагестана проживает гораздо больше детей, чем родилось в соответствующие годы на территории республики. Это может быть, если на территорию республики прибывали в основном многодетные семьи, а выбывали бездетные. Но прибывшие дети тогда бы учились в школах. Однако на счету у Минобразования они не числятся
По данным министерства, в Дагестане учатся в образовательных заведениях примерно 374 тыс. детей в возрасте от 7 до 15 лет. А по данным органов статистики, детей в таком возрасте — 459 тыс. Если вычесть детей, обучающихся в частных школах и спецучреждениях, получается, что где-то “потеряно” более 70 тыс. детей.
И никого это не удивляет. Потерялись, ну и ладно.
* * *
Разумеется, бюджетные деньги расходятся непосредственно наверху, простым гражданам достаются из них лишь жалкие крохи.
Здравоохранение финансируется на 60%. Больницы и поликлиники — в бедственном состоянии. Водопровод имеют 26,3%, канализацию — 14,8% жителей. Обеспеченность врачами сократилась до 31,5%, это на 26% ниже уровня по Российской Федерации.
Более 300 школ находятся в аварийном состоянии, около 600 школ, построенных в 30—50-е годы, вконец обветшали.
Чтобы выплатить компенсацию по льготам на предоставление жилищно-коммунальных услуг в 2005 году, требуется 435,1 млн. руб., но на эти цели предусмотрено всего 213 млн. руб. Пенсионеры и инвалиды не получают обещанных компенсаций и чувствуют себя бесконечно обиженными.
Вообще граждане, не принадлежащие к преуспевающим кланам, живут очень плохо. Настолько плохо, что, глядя на их жизнь, трудно поверить, что сейчас XXI век. В горных районах можно увидеть совершенно доисторические селения, где нет ни газа, ни электричества, а за водой люди спускаются с ведрами вниз с горы.
Они влачат жалкое существование, живут тяжелым физическим трудом и часто умирают от неестественных причин. На первом месте из причин смертности стоят травмы и отравления. В 2002 году на одну тысячу населения 46,2 человека умерли насильственной смертью, а в 2004 году — 48,5.
* * *
Работу правоохранительных органов Дагестана лучше всего характеризует фантастически низкий уровень преступности.
214,9 преступления на 100 тысяч населения — один из самых низких показателей среди субъектов РФ. Для сравнения: в Южном федеральном округе на 100 тыс. человек в среднем приходится 595,9 преступлений, а по России — 909,6. Такое соотношение наблюдается и по тяжким и особо тяжким преступлениям, уровень которых здесь едва ли не самый низкий в стране — 63,0. В ЮФО — 186,6 преступлений, в России — 295,1.
Возможно, кто-то скажет, что необычайно низкий уровень преступности свидетельствует о том, что в Дагестане очень хорошо работает милиция. Но это не так.
Неприлично низкий уровень преступности, резко отличающийся от данных по стране, означает, что главной задачей дагестанской милиции, прокуратуры и ФСБ является не раскрытие и предотвращение преступлений, а их покрывательство.
Вот несколько примеров.
В 2005 году отдел по борьбе с организованной преступностью не завел ни одного дела оперативного учета в отношении ОПГ и преступных сообществ. Это при том, что в республике на каждом шагу продается контрафактная алкогольная продукция, что прямо говорит о существовании преступных групп, которые даже не считают нужным скрываться.
За пять месяцев 2005 года в республике выявлено всего 18 фактов взяточничества. В Ростовской области, где примерно такая же численность сотрудников органов внутренних дел, за это же время выявлено 197 фактов взяточничества.
А вот еще любопытный пример бездействия. За 12 месяцев 2004 года рыболовецкие хозяйства сдали предприятиям на реализацию 161 тонну рыбы, из которых только 1,3 тонны поступило на промышленную переработку.
Где 99% прошлогоднего улова — милиции неизвестно. Видимо, они там же, где 70 тысяч детей.
Но чего не спрячешь в Дагестане, так это преступлений террористического характера. Каждый пятый теракт на территории России совершается здесь.
За первые 5 месяцев 2005 года на территории Республики Дагестан совершено 23 теракта. Практически все они были направлены против сотрудников правоохранительных органов. Погибли 29 сотрудников МВД, 1 сотрудник ФСБ, 1 представитель органов госвласти, 7 гражданских лиц. Ранения различной тяжести получили 41 сотрудник МВД, 2 сотрудника ФСБ, 1 работник суда, 4 сотрудника прокуратуры, 21 человек из числа гражданских лиц. Всего из 57 преступлений раскрыты 13.
На войне как на войне.
Правоохранительные органы Дагестана являются, по сути, боевыми бригадами преступных сообществ. Так что они знают, на что идут.
* * *
В Дагестане проживает множество народов и народностей. 14 человек в составе Госсовета представляют все титульные этносы республики: аварец, агул, кумык, татка, лезгин, лакец, табасаранец, чеченец, ногаец, азербайджанец, рутулец, цахур, русский, даргинец.
Русские, находившиеся в советские времена на особом положении, сейчас оттеснены на задний план. Судя по тому, что проделывают в российской армии срочники из Дагестана с русскими сослуживцами, современная дагестанская молодежь выросла в твердом убеждении, что русские — это люди третьего сорта. Если не четвертого.
По данным Всероссийской переписи населения, русские в Дагестане составляют 4,7% от общей численности населения республики, или 120 тыс. человек. Их вытесняют. Они уезжают. За последние четыре года из республики уехали 20 тысяч русских.
Впрочем, эта проблема важна только для русских. Остальные 95,3% процента многонационального населения Дагестана больше беспокоятся по поводу собственной ущемленности в правах и территориях.
Не вдаваясь в детали этнических противоречий, необходимо отметить, что в последние годы они решительно обострились. Обострение происходит на фоне социально-экономических и политических проблем, которые подошли к критическому уровню.
По мнению экспертов, занимающихся Северным Кавказом, игнорировать их или загонять внутрь силовыми методами невозможно. Слишком высок градус недовольства властью. Одно неловкое движение, и люди встанут на путь гражданского неповиновения.
Этнические проблемы тогда станут главным козырем экстремистов, которые призовут “свои” народности уйти из-под нынешней власти Дагестана и образовать “свое государство на своей земле”. Дальнейшая борьба за создание самостоятельных государственных образований на севере, юге и в центральной части Дагестана приведет к распаду республики.
Одновременно с этническим размежеванием будет расти тяга к исламу и жизни в религиозных общинах. Она уже и сейчас достаточно сильна. Люди видят, что законы Российской Федерации у них не работают. А законы шариата — работают. Любой закон лучше беззакония, поэтому надо создать “шариатский анклав” и жить там по законам шариата, а российские законы забыть и не вспоминать.
Кстати, именно это случилось в конце 90-х годов в ваххабитском селе Карамахи. Жители села устали от поборов, которыми их измучила местная милиция, и выгнали ее. Потом и от администрации избавились, установили блокпосты на въездах и выездах в село и стали жить по законам шариата, то есть выпали из российского политико-правового пространства.
Обратно их вернула в 99-м году российская армия, сражавшаяся с напавшими на Дагестан басаевцами.
Но через пять лет войскам уже вряд ли удастся вернуть в российское политико-правовое пространство “шариатские анклавы”, образовавшиеся в горных районах.
* * *
Подводя итог, надо сказать следующее.
В Дагестане постоянно идет дележка. Многочисленные кланы, сложившиеся по этническому или родственному признаку, рвут друг у друга куски собственности, госсредств и территории. Властные структуры, правоохранительные органы и суды являются орудиями кланов в этой борьбе, а Кремль в нее инвестирует, участвуя в дележке 84,3% республиканского бюджета.
По сути Дагестан управляется множеством преступных группировок. В данный момент среди них нет одной достаточно сильной, чтоб задавить остальные. Если бы такая группировка нашлась, Дагестан превратился бы в обычную нашу северокавказскую республику типа Кабардино-Балкарии или Адыгеи — дотационную и коррумпированную, но управляемую.
Пока такой группировки нет, нестабильность в Дагестане будет расти, ваххабизм — укрепляться, межэтнические противостояния — обостряться, а разочарование властью — усугубляться.
Закончится все это закономерным образом — гражданской войной, распадом Дагестана и утратой России части своих территорий.
Потому что деньги могут решить многое. Но не все и не всегда. Иногда еще бывает нужно приложить мозги и усилия.
