Этот март должен был стать для Северной Осетии и Ингушетии очень важным месяцем. Между двумя республиками наконец должна была появиться административная граница. Как ни удивительно, ее нет до сих пор. А последствия осетино-ингушского конфликта, которые по поручению Владимира Путина власти должны были ликвидировать к весне-2005, от ликвидации далеки.
Более того — как стало известно “МК”, представительство при Президенте РФ в зоне осетино-ингушского конфликта, которое открыли в 92-м году, было расформировано указом ВВП, причем в октябре, когда еще не прошло 40 дней после Беслана. Никакая новая структура взамен не создана. В результате и проблемы беженцев, и межнациональная работа остались подвешенными...
— На сегодняшний день в зоне конфликта остаются порядка 12—15 тысяч беженцев, — обрисовал “МК” ситуацию Василий Лихачев, сенатор от Ингушетии. — Кто-то живет у родственников, кто-то разместился в пригородных районах Северной Осетии и проживает во временных щитовых домиках. Беженцы получают компенсацию, но совсем мизерную — порядка тысячи рублей на человека. Местные власти вынуждены даже брать оплату электричества в их жилищах на себя.
Мы уже не раз писали о катастрофическом положении этих людей. Сами они, похоже, уже отчаялись. “Если ли уж прежнее представительство нам не смогло помочь, — говорят беженцы, — то теперь про нас и вовсе забыли, а может, и хуже — нашему возвращению домой препятствуют”. Сначала, впрочем, они обрадовались: ведь официально было объявлено, что беженские проблемы переходят в ведение нового полпреда президента в Южном федеральном округе — Дмитрия Козака. “Пока еще на Козака надеются. Но я бы так оценил его деятельность: на сегодняшний день он только входит в эту проблему”, — дипломатично заявил нам г-н Лихачев. Беженцы же вспоминают визит полпреда в свой лагерь в Майском. Единственное, что он смог сказать людям: “Да, действительно, морально-психологический климат еще не созрел...”
В общем, ситуация зашла в тупик. Хотя разумные варианты ее разрешения есть. В теории. Кто будет заниматься практикой — увы, непонятно. Хотя уж, кажется, на урегулирование ситуации в одном из самых взрывоопасных кавказских регионов сил власти жалеть не стоит.
