Как утверждал герой знаменитого фильма “Москва слезам не верит”: “Если жена зарабатывает больше мужа — это уже не семья”.
В этой семье жена выдвигает свою кандидатуру на пост президента, а муж скромно сопровождает ее в предвыборной кампании. Жена заявляет в телеэфире: “На плечи женщин ложится самая тяжелая работа”, а в это время ее муж всласть занимается излюбленным хобби — автогонками. Жена раздает многочисленные интервью, а муж словно оправдывается: “Я человек не публичный”.
Ирина Хакамада и Владимир Сиротинский вместе уже 8 лет. Злопыхатели окрестили ее “самурай в юбке”, а его — “муж при жене”. Корреспондент “МК” решил разобраться, так ли это на самом деле.
Владимир назначил мне встречу в одном из пафосных ресторанов на Тверском бульваре. Опоздал на 20 минут и, завидев меня, с ходу заявил: “Извините, в городе страшная пробка. Знаете, как я к вам добирался? Мне пришлось проехать метров четыреста задним ходом по встречной полосе!”
— Ну да, вам нечего бояться. ГАИ остановит, посмотрит документы... Муж Хакамады? Счастливого пути!
— Совсем не так. С гаишниками мы решаем вопрос социальной справедливости еще до того, как они просят документы.
— Доходы позволяют?
— Позволяют. Я владелец иностранной компании, которая занимается финансовыми консультациями корпораций, работающих на западных рынках. Парадокс — живу в России, а работаю за границей. Кроме того, получаю проценты от вложенных в банк денег. Недвижимость продаю. Зарабатываю не меньше 3 миллионов рублей в год. Это дает возможность есть хорошую пищу, покупать хорошие вещи, ездить на хороших машинах. Правда, авто не очень-то новые. Мы их купили, когда только поженились. Мне — “Понтиак”, Ирине — “Мерседес”. Половина семейного бюджета уходит на путешествия. Довольно прилично — на книги. И на помощь родителям. А насчет потребностей Ирины... Вообще-то она экономная. Считает, если расточительно относишься к деньгам, значит, не бережешь энергию, которая понадобилась для зарабатывания этих самых денег.
— Кто в вашей семье главный финансист?
— Ирина не зарабатывает деньги, она же политикой занимается. Но вопросы о покупках решаем совместно. Например, появилось у Ирины желание, чтобы в доме, который мы снимаем, везде стояли телевизоры. В комнатах, на кухне... Мы поехали и купили их.
— Вы снимаете жилье?
— У нас есть квартира в 150 квадратных метров на Петровке. Но мы там редко бываем. Нашей дочке Машеньке необходим свежий воздух, и мы снимаем небольшой дом, который умещается на участке в 6 соток. Это в Старой Барвихе. Но долгое время мы действительно жили по съемным квартирам. Ведь все нажитое оставили бывшим женам и мужьям.
“Меня прошибло до основания”
— Про первые два брака Ирины Муцуовны всем давно известно. А сколько вам было лет, когда в паспорте появилась первая печать о регистрации брака?
— 20 лет. Ее звали... (Владимир опустил глаза и застенчиво улыбнулся) Ирина. Мы прожили с ней 10 лет. Когда разводились, нашей дочери Ксении исполнилось восемь. Ирина училась, как и я, в МАИ, а после работала научным сотрудником в институте.
— Только не говорите, что не сошлись характерами. Это банально.
— Это был брак молодых людей, которые ничего не понимают в жизни. Нас увлекла эйфория влюбленности, поэтому и поженились. А когда возникла необходимость видеться каждый день, стало ясно: дружбы и взаимопонимания у нас попросту нет.
— Тем не менее ваша вторая романтическая привязанность снова закончилась браком. Ее тоже звали Ирина?
— Дина. Но на второй, как вы говорите, штамп в паспорте я решился только через два года.
— Два года — не такой уж и маленький перерыв между браками.
— Точно. Просто с Диной мы были знакомы, еще когда я был женат на первой супруге. Но должен сказать — развод чрезвычайно болезнен и очень неприятен.
С Диной мы много путешествовали. Она создавала для меня все условия. Да и вообще, только мной и занималась. В этом смысле она замечательная женщина. Наш брак продержался 7 лет. У меня все браки продолжительные. Я человек основательный.
— На этот раз разлучницей оказалась Хакамада?
— Она не была разлучницей. Со мной, извините, произошло ЧП. Влюбился. Тогда пришлось сказать второй супруге — прости, но это любовь. А Ирину я завоевывал долго и упорно.
— Чем удалось зацепить женщину-самурая?
— Была весна 95-го. Я приехал в Давос, чтобы познакомиться с российской политической элитой. И встретил ее. Она произвела на меня потрясающее впечатление — умная, тонкая.
— Но, мужчины, наверное, в первую очередь обращают внимание на внешность женщины?
— В то время меня притягивали необычные лица. А у Ирины очень необычное лицо. Ясные глаза. Мне приглянулась грация ее движений. Мы с ней периодически встречались, но только по делу. Она была заморочена на своих политических убеждениях. Кроме того, Ирина была замужем. Ровно через год мы с ней опять встретились в Давосе. С большой компанией поехали кататься на горных лыжах. Ирина была с нами. Короче говоря, тогда-то меня и прошибло до основания.
— Это как?
— Аж мурашки по спине побежали. Смотрю на нее — и мурашки. Я утащил ее кататься на машине по Швейцарии. У меня с собой была очень хорошая музыка. Вивальди. А дальше был роман. Читайте книжки, что бывает, когда люди любят. Они друг на друга смотрят, целуются и обнимаются.
— В машине на первом свидании?
— Первый поцелуй случился в машине. Но после прогулки Ирина посчитала, что это не больше чем романтическое приключение. Она уехала в Москву, и я тоже. Я отправлял ей SMS-сообщения и оставлял восторженно-любовные послания на автоответчике. Но она категорически отказывалась общаться. Полгода я убеждал ее, что жить стоит только ради любви. Наконец, сообщил жене о своем решении уйти и, соответственно, развестись. Ирина тоже открылась мужу.
“Во время беременности мы прятались 6 месяцев”
— Психологи утверждают, что если у женщины не сложились два первых брака, то третий постигнет та же участь. Вас не пугал богатый опыт вашей избранницы?
— В то время, когда наши отношения только развивались, — не пугало. Да и некогда было — нужно было заниматься любовью, а не рассуждениями. Когда уже делал предложение, то задумывался. И пришел к выводу: чтобы неудачные элементы прошлых замужеств ушли, понадобится время. Это забудется.
— Когда вы женились на Ирине Муцуовне, вам стукнул 41 год. В вашем возрасте мужчины выбирают спутниц моложе себя.
— Ирина моя ровесница. Но! Первая жена была старше меня на 2 года, а вторая — на 7 лет.
— Комплексы?
— Это идет из детства. Дело в том, что я рос в семье, где все были на порядок старше меня. Например, сестра старше на 16 лет. Меня всегда окружали люди более опытные. Поэтому при общении с ровесницами, а уж с девушками помладше тем более, мне было тяжело общаться.
— Как же вы уговорили политическую гранд-даму уйти в декрет?
— Как только мы начали жить вместе, то... дали чувствам всю полноту власти. То, что была зачата наша дочь, — совершенно естественный процесс. У Ирины было фантастическое желание иметь ребенка. Поэтому разговоров на тему “нужно — не нужно рожать” и быть не могло. Во время ее беременности мы уехали из Москвы на шесть месяцев. Прятались в одном романтичном месте. Жили в домике, где из окна виднелось гнездо с аистами.
— Но ведь именно во время беременности Ирину Муцуовну назначили председателем Госкомитета по поддержке и развитию малого предпринимательства?
— На 7-м месяце беременности господин Немцов “сделал ей предложение”. Мы приняли решение — Ирина останется дома, а я уж поеду к Немцову и выясню, что за предложение. Из разговора с Борисом я понял: в правительстве понимают, что женщину с 7-месячным сроком беременности не очень здорово вызывать на работу. Решили — когда ребеночек появится на свет, тогда Ира и выйдет на работу. Я пообещал, что сделаю все от меня зависящее, чтобы она могла свободно реализоваться в профессии. И уже через три месяца после родов она вышла на работу.
— И что вы сделали? Сами няню малышу выбирали?
— Я полностью освободил ее от домашних дел. И сам занимался поисками няни. Ей просто некогда было.
— Но сегодня у Ирины Муцуовны побольше свободного времени?
— Сегодня да. Это связано прежде всего с тем, что она уже не депутат, а во-вторых — у нашей дочери непростое время, ей необходимо больше внимания.
“Врачам удалось вывести Машеньку из тяжелого состояния”
— Вы имеете в виду болезнь вашей дочери?
— Да. Но сейчас Машеньке уже лучше.
— Точный диагноз известен?
— У Машеньки лейкоз крови. Спасибо нашим врачам за то, что они сумели на ранней стадии определить болезнь. А во-вторых, вывести ее из тяжелого состояния.
— Машу лечат российские врачи?
— С самого начала лечили российские врачи, за что им большое спасибо. Наша методика оказалась более гибкой и эффективной. Консультации с западными специалистами были, но от лечения там мы отказались. Ирина доверилась нашим врачам. О чем не пожалела.
— Как проходит лечение? Трудно об этом спрашивать, но... Вам удалось избежать операции на костном мозге, которые делают в таких случаях?
— Удалось. К счастью, до этого дело не дошло. Сейчас она проходит курс химиотерапии. Это будет продолжаться еще два года. Первое время к Маше в больницу поочередно ездили я, Ирина, няня. Теперь дочка дома и только раз в неделю ездит в больницу для осмотра и медицинских процедур.
— Какие прогнозы?
— При лейкозе крови выживают 70% детей из 100. Теперь знаю точно, что Маша попала в те 70%. Ближайшие два года покажут, обойдется ли без последствий для развития организма.
— Маша ходит в школу?
— Мы с Ириной решили, что дочь пропустит один год. Она должна окрепнуть. А в первый класс пойдет только в сентябре 2005-го. Но сейчас к ней на дом приезжают преподаватели. Она учится читать и писать... Ира с ней проводит почти все свое свободное время, буковки выводит. А со мной Машка все больше балуется, играет. С моей стороны главное — организация. То есть сделать так, чтобы к нам вовремя приезжали преподаватели, няни, врачи.
Первое время нам с Ириной было, конечно, очень тяжко. И морально, и физически. Сейчас, когда появилась надежда, уже получше. Но... Давайте сменим тему.
“Да, я ловелас!”
— Давайте. Владимир, вы всегда курите дамские сигареты?
— А разве они дамские? Просто нравится вкус.
— А длинные волосы — потому что не нравится стричься?
— Можно сказать и так.
— Не в пример вашей жене.
— Мне нравится ее короткая стрижка, а ей — моя шевелюра. Мне так удобно. Раз в полтора месяца подравнять волосы и бороду — и полный порядок. Меня не слишком заботит собственная внешность.
— Вас-то, может, и не заботит. А супруге каково — с таким небритым целоваться?
— Как-то я попробовал сбрить бороду — сам себе в зеркале не понравился. А насчет моей супруги вы не волнуйтесь: я очень аккуратен.
— Многие мужчины, знаю, терпеть не могут ходить с женами по магазинам...
— Не могу сказать, что получаю удовольствие от шопинга. Впрочем, так же, как и Ирина. Но вот когда путешествуем, она любит ходить по магазинам и разглядывать вещи. Но когда я ей говорю: “Давай купим тебе что-нибудь” — она отвечает: “На фига мне это надо”. Она предпочитает моду-андеграунд. Не выносит престижную моду. Если ей впору, то купит даже дешевые вещи.
— Самую дешевую вещь для Хакамады почем брали?
— Например, ее любимые джинсы, которые она год носила, мы купили в Штатах за 30 долларов.
— А самолюбие не задевает, что во время ваших совместных выходов внимание приковано именно к Ирине?
— Мне это даже нравится. Я не публичный человек. Да и вообще у меня много других забот. Да, меня часто называют: муж Хакамады. Ну и что? Между прочим, в своей профессии я состоялся.
— Правда, что вы с Ириной Муцуовной ходите на дискотеки?
— Точно. Мы любим вечеринки, где минимум коротких разговоров за столом, максимум танцев, музыки и веселья.
— Казино, карты — ваши игры?
— Мои игры — автогонки. Я ими в прошлом году увлекался. В этом — меня яхты “съели”. Получил удостоверение шкипера, арендовал парусную яхту и путешествовал. Увлечение автогонками Ирине не нравилось, она беспокоилась.
— В общем, зажигать любите.
— Именно. Например, на дискотеках я танцую не только с супругой. Точно так же, как и она — не только со мной. Да к тому же флирт у нас в семье вполне позволяется. Глазами. Жестами.
— Японские женщины разве не ревнивы?
— Когда я танцую с другой женщиной, Ирина ведет себя так, как будто ей абсолютно все равно. Но я нутром чувствую: ей не безразлично. Она становится неестественной. В общем, ревнует. Знаете, на меня Ирина одно время ругалась. Говорила: чтобы мужчине реализовывать свою энергию, не обязательно влюбляться. У меня не получается. Я не могу не влюбляться.
— Как же политик всероссийского масштаба терпит рядом с собой такого ловеласа?
— Да, я ловелас.
— Было желание завести на стороне романчик?
— Конечно, было. Но я вам больше ничего не скажу...
— А по части спиртного как у вас в семье?
— Для Ирины крепко выпить — это пропустить стакан водки. Она становится фантастически веселой. Такая рубаха-парень. И никакой агрессии. Превращается в беззащитную женщину. Через короткое время засыпает. Но подобное происходило всего два раза в жизни. Например, в Штатах. Мы поехали во Флориду, на то место, где жил Хемингуэй. Мы классно проводили время на дискотеке. И выпили текилы. Так она не вспомнила даже, где наша гостиница находится. А утром была очень смущена, что так напилась. Это называется — напилась! Пропустила-то всего четыре или пять рюмочек текилы. Короче, она не выпивоха.
— Правда, что Ирина Муцуовна по пять часов в день занимается спортом и голодает?
— Не совсем так. Она действительно много времени проводит в фитнес-клубе. Но без фанатизма. Она занимается... Как же это называется? Шейпинг? Да, вот на шейпинг ходит. Занимается борьбой а-ля карате. На массажи ходит. Кроме того, для нее спорт — снятие усталости и болезни. Например, может позвонить мне и заявить: “Слушай, мне кажется, я простыла. Вернусь домой часа через три”. Значит, на эти три часа она остается в фитнес-клубе. Полтора часа спорта, во время которого с нее семь потов сходит. После — в баню, и утром уже она в форме.
А что касается голодания... Она придерживается раздельного питания. Часто взвешивается и как только чуть поправляется, приговаривает: “Все, сегодня я не ем”. Весь вечер она голодает, а уже почти ночью говорит: “Сварю-ка я, пожалуй, макарончиков”. Причем как она их ест — это отдельное зрелище. Глубокая тарелка макарон съедается с головокружительной скоростью!
— Сколько она весит?
— Ее вес колеблется от 60 до 64 килограммов.
— Вам не кажется, что в последнее время Ирина Муцуовна выглядит уставшей? С чем это связано?
— Она устала. Устала от того, что в политических взглядах ей сложно найти союзников. Ее многие не слышат, не поддерживают...
“Интим — дело творческое”
— Наверное, тяжело жить с женщиной, которая без конца говорит о политике?
— Мы частенько говорим о политике. Но я слушаю ее с большим интересом. Например, о конфликте представлений либеральных ценностей в СПС. Она же искренний либерал. А СПС — не либеральное движение. Оно пирамидально устроено, зависимо от первых лиц. Обсуждения внутренних, партийных проблем — типично советское. Я рассказываю на эту тему то, что знаю. У меня хобби такое — читать много исторических произведений. Так вот, я рассказывал Ирине об исторических прецедентах. Она с большим интересом слушает. А решения принимает сама. И делает выводы тоже самостоятельно. Да я вообще не знаю ни одного человека, который бы имел влияние на Ирину!
— И на ее решение участвовать в президентской кампании тоже никто не влиял?
— Дело в следующем. Ирина настаивала на том, чтобы от демократических сил кто-нибудь да участвовал в президентской кампании. Она провела много времени в переговорах с потенциальными кандидатурами. Но ни Немцов, ни Явлинский, ни Рыжков не решились баллотироваться. Тогда Ирина сказала: пойду я. Народ должен знать: есть люди, которые готовы выражать их представления о жизни.
— Вы поддержали?
— Полностью. Мало того: ее представления о реформах полностью соответствуют моим.
— По слухам, Ирину поддержали тогда многие бизнесмены, и Березовский в том числе?
— Мы обошлись без Березовского. Знаю, что Леня Невзлин давал деньги на выборы. Другие предприниматели, которые считают, что нужно сопротивляться власти. Причем они вносили очень крупные суммы. По нескольку миллионов рублей. Я тоже поучаствовал. Первый взнос — мой.
— А еще гулял слух, что Ирина Муцуовна решила пойти на выборы президента, чтобы заработать деньги на лечение дочери...
— Неправда. Рассказываю. Одним из аргументов в пользу согласия на участие в выборах президента действительно была болезнь Маши. Но это произошло совсем по другой причине. Мы поняли одну простую вещь: когда приходили в удрученном настроении к Маше в больницу, лучше дочери не становилось. Но когда Ирина вступила в предвыборную гонку, Маше стало лучше. Реально. Ирина приезжала в больницу после бесед с людьми, переговоров, дебатов — с положительной энергетикой, которую она отдавала дочери.
В процессе лечения Машеньки мы платили только за лекарства, которые приходилось покупать за границей. Их просто нет в России. Все остальное — совершенно бесплатно. У меня даже был разговор с заведующим относительно того, чтобы финансировать лечение. Он попросил только одно: у них есть частный фонд, за счет которого приобретают лекарства. Этому фонду мы оказываем помощь.
— Кто финансирует партию Хакамады “Наш выбор”?
— У партии принцип: отказ от финансирования из одного или нескольких конкретных источников. Простые люди перечисляют деньги на содержание партии. Больше мне ничего не известно.
— Как жена отреагировала на поражение в президентских выборах?
— Не думайте — не рыдала в подушку.
— А она часто плачет?
— Это случалось всего два раза в нашей жизни. Первый — после Дубровки, когда увидела, что погибли люди. Переживала, потому что была внутри и вела переговоры. Второй — когда заболела Машенька.
— Вы откровенны друг с другом?
— Да, да. И в интимной сфере весьма откровенны. Потихонечку прорываемся вперед. Например, то, что мы сейчас говорим друг другу, мы не могли позволить сказать пять лет назад. Нет смысла скрывать то, чем ты живешь. Это процесс такой... творческий, творческий. К тому же Ирина — женщина эмоциональная, нежная, страстная.
— Как ласково жену называете? Только не говорите: “Ирочка”.
— Знаете, у нас специальные имена есть. Я ее — Ика. Икочка. Она меня — Вокочка.
