Они вызывают целую гамму чувств — от слюнявого умиления до лютой ненависти. Животные в городе — это одновременно просто и сложно. Холеные бойцовые собаки и облезлые помоечные коты, старые лошади и потерявшиеся обезьяны. Многомиллионное звериное царство со своими законами. И ответственность за все это “богатство” Москвы лежит на плечах женщины — начальника отдела городской фауны Татьяны ПАВЛОВОЙ.
Дама она, прямо скажем, неординарная: с двумя высшими образованиями, с тремя иностранными языками, с четырьмя собаками и шестнадцатью кошками...
— Татьяна Николаевна, на попечении вашего отдела абсолютно все животные мегаполиса?
— Вообще-то наша “вотчина” — собаки и кошки. Но на самом деле приходится заниматься всеми: от лошадей до пчел. Если животное оказывается на улицах города, то это железно наш вопрос и наша головная боль. К сожалению, в Москве нет службы, действенно помогающей диким животным. Например, все лоси, изредка забредавшие в город, погибали в течение двух дней. А когда цирк-шапито в Зеленограде бросил двух медведей, мы были вынуждены их пристраивать. Так уж сложилось, что, по мнению москвичей, наш отдел из четырех человек в ответе и за кошек в подвале, и за крыс на помойках, и за собак в коммуналках. Но на бумаге наша деятельность называется очень пафосно: “Формирование городской политики по отношению к использованию и содержанию животных”.
— Скандально известный проект городского закона “О животных” сейчас скорее жив или скорее мертв?
— За семь лет его несколько раз чуть не похоронили. В правительстве он прошел в том виде, в котором лично меня устраивал, поскольку касался всех животных. Слишком часто братья наши меньшие попадают в жуткие ситуации, и разделять их на домашних и остальных было бы бессмысленно и жестоко. Но депутаты Мосгордумы закон фактически кастрировали. Получились просто правила содержания собак и кошек в городе. Правда, сейчас мы имеем массу поправок и дополнений. Законотворцы, например, хотят ограничить количество животных в квартирах — это напрямую касается домашних приютов. Необходимо продумать систему сертифицирования или лицензирование разведения домашних животных, чтобы хоть как-то регулировать их размножение. Но Москва является субъектом РФ и не может ограничивать права граждан на владение имуществом. А собаки с кошками по нашим законам — такая же вещь, как холодильник.
— Вам известно точное количество домашней живности в квартирах москвичей?
— Вопрос учета — тоже слабое звено в законе. Гражданский кодекс говорит, что регистрация прав на движимое имущество не предусматривается, кроме особо оговоренных в законе случаев. Про машины там написано, а про собак и кошек — нет. Хотя в глубине души мы мечтаем взять на карандаш всех питомцев. Пока же пользуемся только косвенными данными, предоставляемыми клубами, ветеринарными службами, ЖЭКами и ДЭЗами, которые собирают эти сведения на добровольной основе. По нашим приблизительным подсчетам, в Москве насчитывается полтора миллиона собак и раза в два больше кошек.
— А штрафные санкции в будущий закон включены?
— Штрафы предусмотрены очень серьезные. Если вы во второй раз попадетесь на том, что выгуливаете собаку без поводка и ошейника, вас оштрафуют на 25 минимальных окладов труда. Сейчас в городе наряду с нашими официальными службами отлова действуют несколько теневых фирм, работающих за наличный расчет. Они собак просто усыпляют. Фирма, воспользовавшаяся их услугами, заплатит за каждую умерщвленную собаку по 300 минимальных оплат труда. Я думаю, закон будет принят в ближайшее время...
— Татьяна Николаевна, я очень люблю животных, но, когда соседские кошки писают мне на придверный коврик, поневоле начинаю их ненавидеть. А если еще собака за стеной воет, можно вообще с ума сойти. Хотелось бы решить эти проблемы по-хорошему...
— Да? Тогда вы совершенно нетипичная соседка. В массе своей столичные жители соседских надоевших животных травят, вешают или выбрасывают из окна. Мы изо всех сил стараемся разруливать эти ситуации. Но бывает, что люди воюют друг с другом годами, до применения огнестрельного оружия доходит. Соседке-кошатнице мы можем предложить бесплатно кастрировать ее котов, они будут спокойнее, перестанут проситься на лестницу и метить ваш коврик. А вот с воющими и лающими собаками сложнее, для их социализации требуется помощь кинолога и длительные занятия. Знаю по себе, какими беспокойными соседями мы являемся с таким количеством живности, но моя семья делает все, чтобы наши питомцы доставляли как можно меньше неприятных минут жильцам и ни в коем случае не лаяли поздно вечером и рано утром.
— Значит, вам регулярно приходится сталкиваться с печально знаменитой статьей №245 УК РФ “Жестокое обращение с животными”?
— Не только приходится, но мы с гордостью можем сказать, что благодаря работе отдела в Москве наконец-то стали возбуждаться уголовные дела по этой статье. Например, девушка, зарезавшая на станции метро “Менделеевская” собаку, была объявлена во всероссийский розыск и получила реальный срок. Причем, как показывает наш опыт, люди, причинившие боль животному, с такой же легкостью идут на преступления против человека. И, что для меня стало полнейшей неожиданностью, по трем уголовным делам, связанным с жестоким обращением с животными, обвиняемыми стали милиционеры.
В сентябре в Москве впервые стартовала программа по массовой стерилизации бездомных животных. Отдел городской фауны планирует до декабря прооперировать около 75% их поголовья.
— В 2003 году мы стерилизовали 6300 собак и 500 кошек, но у нас сложилась тупиковая ситуация с метками привитых и прооперированных животных, — говорит Павлова. — Попытались взять пример с зоопарка Цинциннати, где на ухо животному прикрепляется что-то типа металлической клипсы. Таким образом пометили группу животных в районе метро “Фрунзенская”. Люди, постоянно наблюдавшие этих собак по дороге на работу, месяца через три стали звонить и возмущаться: “Что вы сделали с собаками? У них уши опухли и воспалились”. Пришлось собак опять отлавливать и при помощи специальной машинки метки снимать — в российских условиях с частой сменой температур метки стали на ушах гнить. От электронных чипов мы отказались — простые жители хотят и без скрытых приборов знать, что собака безопасна. Следующим этапом были неснимаемые ошейники со светоотражающей полосой, которые оказались недорогими в изготовлении и очень эффективными. Но ошейники одноразовые — они заклепываются на животном во время операции, и снять их можно, только разрезав. С ошейниками “собачьи защитники” справились за пару месяцев. Сейчас мы каждой собаке делаем в паху татуировку, но это скорее информация для специалистов. В Америке прижился способ, когда животным во время стерилизации под общим наркозом отрезают кончик уха, но я боюсь, что наш народ этого не поймет. Так что если у кого есть идеи насчет меток — приходите, предлагайте, мы объявляем конкурс!
— Интересно, а сколько приютов для бездомных животных сейчас в Москве?
— Одиннадцать. Один государственный, остальные частные. Конечно, это очень мало на такой большой город. И обиднее всего, когда туда волей судеб попадают домашние животные. Каждое утро сотрудники приютов находят около своих дверей двух-трех привязанных собак, зачастую породистых. Типичный случай из приюта “Эко” в Вешняках. На днях подкинули картонную коробку, а в ней лежит вся переломанная домашняя такса (видимо, после аварии), сто рублей и записка: “Таксу зовут Варя”.
— Среди собачников ходят разговоры о том, что деньги на содержание собак в приютах выделяются только на полгода, а потом их якобы усыпляют?
— Мы предлагали содержать животных в приютах бессрочно. Но Департамент финансов, который блюдет интересы бюджета, посчитал, что это слишком жирно. Согласно постановлению правительства Москвы №819 и в соответствии с Гражданским кодексом полагается шесть месяцев на определение собственника животного. И если он не установлен, то владельцем становится город. Но по истечении полугода в приютах в основном остаются старые, больные и искалеченные животные. Всех других мы с идиотическим энтузиазмом пристраиваем в семьи и на предприятия нашего департамента. Поверьте мне: ни одно животное сейчас не усыпляется!