Полярник number one, бессменный вице-спикер Государственной думы, Герой Советского Союза, доктор географических наук... Все эти регалии да звания принадлежат одному человеку — Артуру Чилингарову.
Чтобы узнать, как ему удается совмещать жизнь законотворческую с жизнью арктической, мы отправились к нему в рабочий кабинет на Охотном Ряду аккурат накануне юбилея Артура Николаевича. Первое, что бросается в глаза, — карты России и глобус высотой с самого Чилингарова. На глобусе мягкая игрушка — белый мишка, а на животе вышито красными нитками: “65”. Столько лет сегодня исполняется хозяину кабинета.
— Дел сейчас невпроворот. Юбилей на носу, надо отмечать, а друзей столько — впору стадион снимать!
— Вам, наверное, несложно это будет сделать. Вы же состоятельный человек.
— Я этого и не скрываю.
— Владелец заводов, газет, пароходов?
— Да нет. Мы с друзьями создали один из крупнейших банков России. Он до сих пор успешно работает. Позже у меня была полярная авиационная компания. Но она сейчас уже не существует.
— Вы легко расстаетесь с деньгами?
— Легко. Без сожаления могу выложить крупную сумму. Особенно если кому-то хочу помочь. Мы всегда с Юрой Сенкевичем помогали детям Арктики. Сегодня хочу помочь детям Беслана.
— У вас ведь есть восточные корни — мама русская, а отец армянин...
— Вы еще кое-что забыли. Меня ведь с семи лет воспитывал отчим. Он еврей по национальности. А я незаконнорожденный. Можете так и написать. У нас это по наследству передается. Отец был тоже незаконнорожденным.
— Вы стали достойным продолжателем этих семейных традиций?
— Нет. Эти традиции я не продолжил. Я женился, когда мне было 32 года. Это мой первый и единственный брак. Сын уже взрослый, самостоятельный. Сам себя обеспечивает. Николаю тридцать лет, он бизнесом занимается. А дочка Ксюша в этом году закончила журфак МГИМО и поступила в аспирантуру...
Но я продолжаю другие традиции. Именно отчим меня научил практической хватке, выживанию в самых тяжких ситуациях, умению искать компромиссы. Когда я был мальчишкой, мы ведь тяжко жили. Квартира наша находилась в подвале. Там сейчас ресторанчик “У Артура”. Его мои друзья-полярники открыли.
Кстати, в Баку до сих пор работают заводы, которые так и называются — чилингаровские. Они принадлежали моим предкам по отцовской линии. Мне часто старший Алиев говорил: мол, забирай их, но только при определенных политических условиях... Так что коммерческая хватка, может, мне от деда и досталась. Ой, да у меня такая биография! Я же чуть актером не стал...
— Ну-ка, интересно, интересно...
— Когда я учился в девятом классе, к нам в школу пришли с “Ленфильма” отбирать ребят для съемок в массовке. Пригласили сняться в фильме “Семья Ульяновых”. Результат работы мне понравился. Во-первых, съемки — уж очень увлекательное действо. А во-вторых, там платили. Копейки, конечно, но мне, девятикласснику, это было важно. Позже приглашали еще и еще. Помню, в одной из картин я даже Зимний брал. Тогда в журнале “Экран” на последней странице вышла статья об этом фильме и фотография — на воротах Зимнего дворца висят молодые революционеры. В их числе и я.
— А до театральных подмостков дело не дошло?
— Дошло. Меня подметил Товстоногов и пригласил на работу в легендарный БДТ. Познакомились с тогда еще молодым актером Кириллом Лавровым. До сих пор дружим, перезваниваемся. А тогда, помню, играя в спектакле “Разлом”, приглашал девочек из класса. Чтобы те посмотрели, какой я артист. Еще иногда из театра домой возвращался в гриме. В общем, гордился, что я актер. Именно в этом спектакле я впервые надел морскую форму.
— Морская форма пришлась по душе, и вы променяли актерский вуз на Ленинградскую мореходку?
— Не знаю почему, но мне очень хотелось поступить в это училище. А в те времена, прежде чем поступить, нужно было два года поработать. И я устроился на завод слесарем.
— Артур Николаевич, сегодня вы полярник с мировым именем. В марте этого года под вашим руководством спасли дрейфующую станцию “Северный Полюс-32”. Утверждают, что до этого подобных операций никто не решался предпринимать...
— Начнем с того, что спасение полярников я считал своим долгом. Ведь именно я открывал 25 апреля 2003-го эту станцию. Тогда, помню, день стоял солнечный, светлый. И у меня была единственная мысль: какой же я счастливый, что могу быть свидетелем всего этого. Станция дрейфовала 10 месяцев. И вдруг 3 марта приходят тревожные вести: станцию разломало, раскололо. Я с профессионалами самого высокого уровня вылетел на спасение наших ребят... Когда мы спасли СП-32, мне на мобильный позвонил Владимир Путин и поздравил с успешной спасательной операцией.
Из воспоминаний кинодокументалиста Владимира Стругацкого:
“3 марта станцию начало ломать, вал торосов с жутким скрежетом подмял под себя чуть не все домики и лаборатории. Двенадцать полярников, проработав у полюса 317 дней, остались на крохотном — всего 600 на 30 метров — осколке льдины в двух чудом уцелевших балках. Вал торосов, словно громадная крепостная стена, остановился от них всего в нескольких метрах, и никто не мог сказать, когда он снова двинется вперед.
Со Шпицбергена на двух вертолетах Чилингаров отправился на спасение людей, хотя точно не знал, удастся ли до нее долететь, хватит ли горючки на обратный путь. Но благодаря упрямству и смелости Чилингарова долетели. А пока летели, Артур, сидя на замасленной канистре возле кабины пилота, почти не отрываясь смотрел в иллюминатор на плывущие внизу ледяные поля, вздыхал и время от времени, думая, что никто не видит, крестился...”
— Но ЧП на дрейфующей станции вас не удивишь. Ведь на первой станции, на которой вы дрейфовали в 1970-м, СП-19, говорят, вы такого натерпелись...
— Это моя первая дрейфующая станция. Она, конечно, была очень тяжелой. Ведь ледяной остров толщиной в десятки метров, на котором, собственно говоря, и базировалась станция, раскололся на части. Это произошло в ночь с 5 на 6 января. Полярники даже сочинили гимн: “А бывало, так ломало, что звенел струной под ногами остров, остров ледяной”. Но ничего страшного — нас же спасли!
Из дневника Чилингарова:
“В 20 метрах от каюты, параллельно нашей “главной улице”, зияет широкая трещина. Она прошла совсем рядом со складом продовольствия, отрезав от нас запасы горючего, газа, палатку с хозяйственным оборудованием. В угрожающем положении склад с продовольствием. Просто чудо, что вся эта гора ящиков и мешков осталась на краю и не свалилась в пропасть...”
— Принято считать, что истинные полярники немножко чокнутые.
— А как вы думаете? Жить неделями, месяцами в Арктике вдали от жены, детей... Многие так и подумают. Кроме того, мои экспедиции зачастую связаны с риском для жизни. Вот вам пример: полет на одномоторной российской “Аннушке” на Южный полюс. Ведь мы летели на “Ан—3” без надежной связи, в сплошной облачности. Мы же могли просто-напросто затеряться. Ничего — долетели до полюса, подняли российский флаг. Представляете, мне туда дозвонился Путин и поздравил с успешным полетом. Успехов пожелал. Но вот что удивительно — после разговора с президентом самолет сломался, и мы не могли вылететь оттуда. На помощь американцы пришли. С Южного полюса вывезли, а потом счет предъявили в 40 тысяч долларов. Знаете, как я с ними расплатился? Во время зимних Олимпийских игр на один день улетел в Лас-Вегас. Выиграл эти 40 тысяч и расплатился с этими расчетливыми американцами.
Благодаря этому полету мне удалось привлечь внимание правительства к проблемам полярников. Что вы думаете? Денежное довольствие увеличили в три раза!
— А как вам удается уговаривать сильных мира сего вкладывать деньги в дорогостоящие научные экспедиции?
— Понимаете, у меня много друзей среди бизнесменов. Как российских, так и иностранных. Мы встречаемся, разговариваем. Вот и убеждаю. Кстати, всю экспедицию на Южный полюс финансировал Фредрик Паулсен. А потом они же понимают, что если Чилингаров берется за организацию экспедиции, значит, ему можно доверять, значит, все будет организовано на высшем уровне. Жертв не будет. Я же в этой профессии уже не один десяток лет. Вы поймите, я Герой Советского Союза. Эту Звезду я должен отрабатывать, должен во всем быть героем.
Вот не так давно открыли еще одну дрейфующую станцию, севернее Новосибирских островов — СП-33. Планируем проводить там исследования дрейфующего льда Центральной Арктики.
— Вы в большой политике еще со времен Верховного Совета. Говорят, вас туда привел Хасбулатов?
— Это правда. Когда Хасбулатов был Председателем Верховного Совета, он предложил мне и Юрию Сенкевичу занять должности его советников. Кстати, мы с ним очень хорошо сработались. Отчасти благодаря ему провели основополагающие законы по Крайнему Северу. Он с пониманием относился к подобным вопросам.
— Если вы с ним сработались, то как же отреагировали на расстрел Белого дома?
— Дело в том, что, когда расстреливали Белый дом, мы с Сенкевичем, а Юра тоже был его советником, написали ему письмо. Там было следующее: “Руслан Имранович, уйдите, не дожидайтесь расстрела! Если у нас в полярной экспедиции есть хотя бы одна жертва, то экспедиция считается неудачной”.
— На смену Верховному Совету пришла Государственная дума. И вот вы уже все четыре созыва депутат. Да еще и в “Единую Россию” вступили...
— Все четыре раза мне поверили люди в Ненецком автономном округе. Когда впервые избирался, приехал и спросил людей: “Что же мне сделать, чтобы вам лучше жилось?” Вот они мне и доверяют.
— А что вы сделали в Госдуме для своих избирателей, чтобы, как вы говорите, им “лучше жилось”?
— Знаете, как мне нелегко было отстоять их в ходе обсуждения закона о государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих на Крайнем Севере. И когда были обсуждения по поводу замены льгот деньгами, Героев Советского Союза и Соцтруда тоже защищал. Какие слова можно найти, чтобы объяснить: для чего нам нужны Герои?
— Чтобы депутаты вас выбрали на должность вице-спикера, им тоже посулили лучшую жизнь?
— О чем вы? В первых трех Думах эта должность была выборной. И у меня были конкуренты. Помню, в первой Думе соревноваться со мной вздумал Жириновский! А сейчас на эту должность рекомендует депутатское большинство. Но нас, “единороссов”, в Думе большинство, поэтому проблем с моим назначением нет. Кроме того, все же знают, что я профессионал в северных законотворческих процессах.
— Не боитесь подвоха со стороны коллег-политиков?
— (Меняется в лице.) Когда Путина еще только утверждали на должность председателя правительства в Госдуме, я должен был как вице-спикер сидеть в президиуме. А карточку для голосования отдал коллегам, которые сидят рядом с моим местом в зале заседаний. И попросил их, так как я буду в президиуме и проголосовать не смогу: проголосуйте за меня, конечно же, за Путина. И уже после заседания раздают списки, где прописано, кто как проголосовал. А там: Чилингаров не проголосовал, то есть воздержался. Вы представляете? Оказывается, был технический сбой, такое иногда случается. А мы накануне с Путиным обедали в Госдуме, беседовали. Пришлось выходить к микрофону и объяснять, что я, дескать, голосовал...
— Так боялись будущего президента?
— Почему боялся? Просто решил рассказать, как было на самом деле.
— Путин вас поздравляет по телефону с успешными экспедициями. А сам не изъявлял желание съездить на Северный полюс?
— Ему, конечно, свойствен романтизм. Не так давно премьер-министр Канады предложил нашему президенту организовать встречу в Арктике. Подобные акции должны быть! А я готов их обеспечивать. Надеюсь, что этот проект будет иметь будущее.
Кстати, у нас с Ельциным была одна интересная идея, мы с ним ее обговаривали. На атомной подводной лодке всплыть на Северном полюсе и организовать там встречу с политическими лидерами. Но это осталось лишь в наших мечтах. Но мне кажется, что с Путиным у нас все же получится. Ведь сейчас наконец-то проснулся интерес к Арктике...
