В принципе где угодно, в той же Северной Осетии. Говорят, на днях спецслужбы провели эксперимент. Оперативники, переодетые террористами, попытались проехать колонной через посты ГИБДД Алании.
И, говорят, проехали. За сто рублей с носа. Спустя всего две недели после страшной трагедии в Беслане такса на взятки даже не увеличилась.
Когда я ехала в Беслан, думала, что сейчас это самый безопасный город земли. Все, что можно, там уже зачистили.
“Зря ты так думаешь, — говорят владикавказские милиционеры. — У нас до сих пор на 25 участковых всего 4 автомата”. Именно милицию сейчас в Беслане обвиняют в происшедшей трагедии. Эксперты считают, что подобная войсковая операция готовилась не менее года, а значит, не заметить эти приготовления мог только слепой.
Ровно за месяц до трагедии, 1 августа, внезапно сменили начальника местной милиции. В упрек ему поставили увеличение числа разбоев. Его преемник реально не успел вникнуть в обстановку. А она была такова. Вокруг школы №1 под корень строители срубили все деревья, которые мешали обзору. “У нас в Беслане даже акацию перед домом без официального разрешения не спилишь, — удивляются местные жители. — А тут целый школьный сад вырубили. Получился голый плац, который для снайперов-террористов был идеальной позицией”.
Теперь про ремонт в школе. Сначала было официально заявлено: ремонт проводили приезжие. Они якобы и сделали схроны в здании школы для взрывчатки и оружия. Но потом директор школы эту версию опровергла: нет, школу ремонтировали родители школьников своими силами.
“Ничего мы не ремонтировали, — говорит Элла Тагаева, мать уцелевшей Зарины, шестиклассницы. — С нас взяли всего по 100 рублей, на ремонт кабинетов. На коридоры и туалеты пошли деньги из бюджета. Это очень дешево. Даже год назад такой ремонт обходился нам дороже”.
А жители близлежащих домов рассказали и другие интересные подробности. “Ремонт почему-то проходил ночами. В школе горел свет, двери были распахнуты настежь, играла музыка и подъезжали машины”, — говорит мать 26-летнего Азамата Хосыева, погибшего в первый день захвата.
Мне удалось найти хозяев пивного бара, где столовались заезжие “строители”. Они никогда не разговаривали с подавальщицами. “Только говорили, что пиво у нас хорошее, — вспоминает Эмма Бедрозова. — Мой сын Алан каждого знал в лицо, и в школе он узнал одного из них. Мальчик не сумел это скрыть. Люди говорят, что за это он и поплатился. Его расстреляли”.
За полдня, что я провела в Беслане, мне удалось поговорить приблизительно с двумя сотнями человек. В какой бы дом я ни зашла, везде толпы народа. Родственники и друзья оплакивают погибших. На меня, человека из Москвы, выплескивалось такое количество информации о деталях захвата, о причинах стихийного штурма...
Даже захват школы, оказывается, проходил не мгновенно, как нам говорили, а в течение целого часа. Всего три боевика впихивали детей через два маленьких окна на первом этаже. Обреченных людей выстроили в огромные очереди. “В тот момент я спокойно могла убежать”, — говорит 11-летняя Элина. Спасшиеся старшеклассники понеслись в милицию, которая в трех минутах от школы, сообщили о захвате. Но там отказались бежать по крышам домов на помощь детям и... срочно забаррикадировали машинами подход к отделению.
“А следователи об этом знают?” — допытывалась я, услышав очередную порцию свидетельств, идущих вразрез с официальной версией. “А нас никто еще не вызывал на допрос”, — отвечали бывшие заложники. И таких большинство.
И еще один загадочный факт. Сейчас в рефрижераторах морга находятся фрагменты тел, принадлежащие приблизительно 80 погибшим. А пропавших без вести в Беслане 150 человек. По местному телевидению каждый день крутят кадры, снятые в момент штурма, на них неизвестные военные сажают в машины спасшихся малышей. Но до больницы эти дети не доехали. “Есть такая версия, хотя об этом даже страшно думать, что этих детей увезли с собой боевики”, — сказали мне люди, причастные к расследованию.
Отчаявшиеся родители готовят деньги на выкуп...
В день моего отъезда из Беслана гостиницу заполонили московские гаишники — их прислали на смену местным. Очевидно, тем, кто “поучаствовал” в “следственном эксперименте”. По этому поводу местные шутят: “Теперь такса для террористов повысится. Будут брать не по сто рублей, а по сто долларов”.
