Страшные итоги бесланской трагедии не позволяют назвать события пятницы “операцией по освобождению заложников”. Разве только “освобождение” будет взято в кавычки…
Те, кто должен был освободить заложников, не смогли этого сделать. Достаточно один раз увидеть жуткие кадры — окровавленных голых детей на руках у бегущих мужчин, — и всякие сомнения рассеются как дым. Операции по освобождению не было. Была какая-то другая операция. Теперь надо попытаться понять — какая.
Найти истину сложно, потому что все, что касается операции, было с самого начала глубоко засекречено. Своими глазами мы видели только финал, но не знаем, что, кем и как делалось до этого.
Мы даже не знаем, на кого конкретно была возложена задача освобождения заложников. Известно, что с боевиками вели бой сотрудники группы “Альфа”, бойцы внутренних войск стояли в оцеплении, а подразделения 58-й армии ликвидировали прорвавшихся в город террористов при помощи танков. Но неизвестно, кто занимался разработкой планов (а как сказал президент, шла подготовка к различным вариантам развития событий). Неизвестно, кто руководил операцией, когда побежали дети и начался бой. Неизвестно, кто нес ответственность за всю силовую составляющую в целом.
Мы знаем, что существовал штаб, который, очевидно, должны были бы возглавлять директор ФСБ Патрушев и министры Нургалиев и Иванов, находящиеся в постоянном контакте с президентом. Однако это только предположение.
Можно также предположить, что перед штабом стояла задача: не позволить террористам взорвать заложенные в баскетбольные корзины многокилограммовые бомбы, которые обрушат крышу и похоронят под ней весь зал.
Эта задача не была выполнена. На Дубровке получилось, в Беслане — нет. Крыша обрушилась. В результате из спортзала живыми и невредимыми спаслись только те, кому в первые минуты боя удалось вылезти через пролом в стене, образовавшийся в результате двух первых “периферийных” взрывов, и не получить при этом пулю в спину.
Что послужило причиной двух первых взрывов, пробивших коридор для побега? Что это было — “спонтанное развитие событий” или “спланированный штурм”? Достоверно мы и этого не знаем.
По официальной версии, взрывы устроили сами террористы, потому что у них сдали нервы. Судя по тому, как настойчиво государственное телевидение, да и сам президент Путин подчеркивают, что взрывы эти прозвучали неожиданно и спецподразделения не были готовы к штурму, власти очень хотят, чтоб у населения даже сомнений не осталось в том, что, возможно, спровоцировали страшную развязку не террористы, а сами освободители.
За эту версию говорит то, что как раз в этот момент в Беслан прибыл Асламбек Аслаханов, отправившийся на переговоры с террористами по просьбе Кремля (зачем бы его туда посылали, если вопрос о штурме был уже решен). Второе “за”: запланированные штурмы начинаются не в час дня, а ночью или на рассвете, когда темно, а враг приспал и утратил бдительность.
Если принять эту версию, можно смело сказать, что “Альфа” и другие подразделения, задействованные в операции, проявили себя достойно. Хоть и не ждали, но были готовы, среагировали мгновенно. Одни помогали детям выбраться из обстреливаемой зоны, другие вели бой с применением стрелкового оружия, гранатометов и танковых орудий, выстрелы которых различимы были даже по телевизору. Действовали профессионально и самоотверженно (только у “Альфы” десять погибших!).
Можно ли было предотвратить взрыв, обрушивший крышу? Нет. Сразу надо сказать, что в данных условиях такой возможности не было. Все развивалось слишком быстро и неожиданно.
Но нельзя исключать и того, что первые взрывы спровоцировали военные, чтобы дать возможность бежать хотя бы части заложников. Возможно, был выстрел в стену из танкового орудия — стреляли пустой болванкой, от детонации взорвалась одна мина, а потом и вторая.
За эту версию тоже говорит многое.
Взрывы произошли как в раз в тот момент, когда к школе подошли сотрудники МЧС, чтоб забрать тела расстрелянных заложников. Внимание террористов было сосредоточено на них, и логично было нанести удар именно сейчас, когда хотя бы часть боевиков отвлеклась от контроля за залом.
Если главной целью операции было быстро пробить коридор для побега, то начинать ее надо было именно днем, а не ночью — чтоб заложники в это время не спали и хорошо видели, куда бежать.
В любом случае тянуть время до вечера было уже невозможно. Из слов 26 заложников, освобожденных благодаря Руслану Аушеву, определенно следовало, что дети уже на последнем издыхании и к вечеру они бы по большей части лежали без сознания.
Можно ли было предотвратить “большой” взрыв в этом случае? Тоже маловероятно. Даже если бы спецназовцы десантировались в этот момент на крышу или вылезли из канализации, террористы успели бы нажать свою “красную кнопку”. Хотя надо отметить, что нажали они ее все-таки не тогда, когда начался бой. Прошло какое-то время — по-моему, минут десять. При желании это можно точно отследить по видеозаписи, сделанной CNN. Их камера работала с первых минут. Там не видно действия, но все слышно — и продолжавшуюся перестрелку, и фатальный взрыв, прозвучавший через некоторое время.
Так что нельзя сказать, что террористы приняли решение мгновенно. Уже отстреливаясь, они, видимо, еще колебались, надеясь, что удастся отбить атаку и восстановить ситуацию…
Если принимать этот вариант ответа и исходить из того, что наши ударили первыми, их действия, видимо, уже не стоит оценивать на “отлично”. Была паника. Народное ополчение с охотничьими ружьями стреляло куда попало. Больницы Владикавказа еще накануне были готовы принять 850 раненых, однако развозить их пришлось на частных машинах. Кому-то из террористов, по всей видимости, все же удалось бежать, несмотря на все кольца оцепления…
Тем не менее военные и спецназовцы задачу выполнили — пробили коридор, через который убежала меньшая часть заложников, и освободили разрушенное здание, прикончив террористов.
Когда Путин говорит: “Мы не готовились к штурму”, звучит это по меньшей мере странно. Он должен был бы сказать: “Мы не собирались принимать решение о штурме” или “мы не рассматривали его как возможное”. Но подготовка к штурму в подобных ситуациях идет всегда. Какое бы ни было принято политическое решение, спецподразделения, военные и милиция должны быть готовы к штурму — это азбучная истина.
Они были готовы к штурму, и они его осуществили, и не так уж важно, сделали они это в плановом порядке или вынужденно. Важнее то, что при имеющихся условиях они ни в том и ни в другом случае не могли блокировать гибельный взрыв.
Предотвратить взрыв мог только штаб по освобождению, приняв такое решение, при котором спаслась бы не меньшая, а большая часть заложников.
Теоретически это было возможно. Сразу же согласиться на условия террористов, предъявленные, вероятно, на той самой видеокассете, про которую было объявлено, что она “оказалась пустая”. Пока идут переговоры, освобождать наиболее слабых заложников, менять их по двадцать человек за каждого “брата”, арестованного за участие в ингушских событиях, и одновременно готовить операцию по ликвидации террористов после того, как их условия будут выполнены, а все дети — хотя бы дети! — отпущены.
Но это теория. На практике такой путь мог оборваться из-за сотни случайностей — точно так же взорвалась бы по неосторожности у террористов одна мина, и пошло-поехало. Маленький шанс, конечно, был. Процентов десять из ста. Но, видимо, решено было, что это слишком мало, чтобы делать на него ставку.
…Не было операции по освобождению заложников, потому что их нельзя было освободить. Вместо этого была операция по уничтожению террористов, потому что их можно было уничтожить.
Фатальный взрыв не был предотвращен, потому что его предотвращение признано было нереальным. Над этой задачей никто не работал. Исходили из того, что взрыв будет обязательно, и старались только сделать так, чтоб хоть кто-то уцелел.
Кто-то уцелел. Если это произошло из-за случайности — им сказочно повезло. Если это результат продуманных действий — надо сказать, что действия были правильными. Иначе уцелевших было бы еще меньше.
Террористы ведь тоже проводили совсем не ту операцию, какую декларировали. Они вовсе не надеялись освободить арестованных “братьев” и вынудить Россию вывести войска из Чечни. Ну, может, оставляли на это те же десять процентов из ста, но не больше.
После “Норд-Оста” никаких иллюзий насчет Путина у них не осталось. Они его просчитывают и прекрасно знают, что он не пойдет на выполнение их условий. Операция в Беслане была затеяна не столько во имя “братьев” и вывода войск, сколько ради того, чтоб погубить как можно больше людей и сделать это как можно ужаснее и эффектнее.
Зачем? Для того, чтоб унизить всех русских. Чтоб еще сильнее запугать их. Чтоб снова разжечь осетино-ингушский конфликт. Чтоб разбередить Кавказ. Чтоб осетины увидели, как мало российские власти дорожат их детьми. Чтоб вся Россия увидела, как плохо президент Путин и его силовики обеспечивают безопасность, насколько они бессильны, как никого не могут защитить…
Эти цели достигнуты. Надо признать, что террористы со своей задачей справились.
