Рождение этого мальчика стало возможным благодаря “высоким технологиям” в акушерстве.
Яйцеклетку для оплодотворения предоставила одна женщина. Выносила и родила другая.
Неделю назад Саше Бахареву исполнился месяц. Свой первый день рождения он встретил в психоневрологическом корпусе Филатовской больницы, куда попал сразу из роддома. Саша — отказник.
Он не нужен ни одной из мам. Обе его бросили.
Программа суррогатного материнства существует в мире около 20 лет. В России — с 95-го года. О ее морально-этической стороне до сих пор спорят юристы, психологи и священники.
Но точка в этом вопросе не поставлена. Кто является матерью человека, зачатого искусственным путем? Кто любит его сильнее? Кто имеет на него больше прав? За границей генетические родители без конца судятся с сурмамами и делят с ними малышей.
Но вот громкий скандал с двойным отказом от “суррогатного ребенка” разразился впервые — в России.
“МК” узнал его эксклюзивные подробности.
История Саши Бахарева началась год назад, в июле. В Интернете появилось объявление: “Ищу суррогатную маму 23—33 лет, которая выносит моего ребенка. Готова заплатить за ее услуги 9000 $+полный пансион на время беременности”.
Женщину, написавшую это письмо, звали Александра. Ей было уже 37. О своем ребенке она мечтала долгих 17 лет. Это был ее последний шанс.
Усыновить детдомовского малыша Александра не хотела, родить сама не могла: “У меня был перитонит и инвалидность в 18 лет, куча операций. Больницы, больницы… Только вылезешь, поднимешь голову — и снова тебя жизнь по голове”, — жаловалась она подругам.
В решении завести ребенка “из пробирки” Александру поддержал муж. Суррогатную маму, нуждающуюся мать-одиночку, заказчики нашли в Череповце. В прошлом ноябре той успешно подсадили чужой эмбрион. “Необычную” беременность наблюдали местные врачи. Но рожать сурмама приехала в Москву, в знаменитый роддом “на Опарина”.
Сурматеринство — недешевое удовольствие даже для обеспеченной московской семьи. Деньги собирали по знакомым. В общей сложности Александра потратила около 15 тысяч долларов — столько стоили процедура ЭКО, ведение беременности, необходимые анализы и консультации, подарки персоналу, шикарное детское приданое.
У ее малыша должно быть все самое лучшее. Даже деревянную кроватку, украшенную бамперами с мишками, Александра купила заранее. Любовалась ею, считая минуты до счастливого дня, когда сможет положить туда самого лучшего ребенка в мире — своего родного сына, кровиночку, долгожданного наследника…
Первый тревожный звонок прозвучал в Череповце. “У плода увеличена воротниковая зона, — предупредили ее врачи после очередного УЗИ на 12-й неделе. — Возможен синдром Дауна, следует пройти дополнительное обследование”.
Существуют два способа еще до рождения малыша поставить ему точный диагноз. Первый — подешевле. Следует сдать кровь на АФП, но достоверный результат не гарантирован. Второй — подороже. Нужно проколоть околоплодный пузырь и взять анализ содержимого. На это решаются немногие. Есть риск выкидыша. Да к тому же обойдется такое обследование биородителям в лишние полторы штуки баксов.
Если заказчики узнают о патологии заранее — они отправляют сурмам на аборт. Это обычная практика. Но на остальных УЗИ — а всего их сделали 18 — врачи говорили Александре, что проблем скорее всего нет. И она отогнала страхи.
Малыш родился 2 июля 2004 года. На родах, избавив себя от мук ожидания, биологическая мама не присутствовала — приехала с мужем только через пять часов. Ей протянули пищащий комочек.
— 3040 граммов, 49 сантиметров. Как назовете?
— Матвей, сейчас это модно, — улыбнулась Александра и умчалась на работу. Официальный отказ от ребенка в ее пользу сурмама должна была подписать через несколько дней.
“У этого красного кулечка — лицо моего муженька, сыночек вращает глазами во все стороны, — хвалилась Александра перед знакомыми. — Щекастый, с длинными волосиками, наверное, так и должно быть? И вообще он такой еще ма-а-аленький. Какую же чушь мне говорили врачи о дауне и прочих страшилках. Люблю всех, будьте счастливы — уси-пуси…”
5 июля ей сказали, что у мальчика все же нашли лишнюю “даунскую” хромосому. И вдобавок врожденный порок сердца. Уси-пуси…
“Мне нарочно подменили сына, — билась в истерике Александра. — Даже на трехмерном УЗИ у плода не видели нарушений. Значит, доктора этого уродца потом подложили, раз меня на родах рядом с ним не было…”
В соседней палате рыдала несчастная суррогатная мама. Александра отказывалась оплачивать ее услуги, осыпая новыми обвинениями: “Ты мне подсунула своего собственного сына-дауна, которого где-то нагуляла!”
Все кругом были виноваты в этой беде. Вот только признать, что “бракованная” клетка ее собственная, Александра не желала ни в какую. А ее материнский инстинкт почему-то безмолвствовал.
— Где вы делали ЭКО? Почему не согласились, чтобы сурмама прошла дополнительные анализы? — пытались достучаться до истины врачи и юристы.
Александра молчала как партизанка.
— Я здесь ни при чем. Мне не нужен ЭТОТ ребенок. Если сурмама хочет, то пусть забирает его, — бросила она и уехала домой, рыдать возле пустой детской кроватки. Мечты рухнули. Деньги выброшены на ветер.
Впрочем, с точки зрения защиты прав потребителей Александру можно понять. Она приобрела нужный товар, а он оказался с браком.
Еще бы тут не расстроиться!..
Суррогатная мать тоже спешно покинула роддом. Она ужасно боялась, что ее заставят забрать больного малютку себе. Все, что от нее требовалось — написать отказ от новорожденного “в пользу” государства, — она быстро сделала под диктовку юристов.
Мальчику присвоили фамилию Бахарев — как у выносившей его женщины. Дали имя Александр — как у той, что отказалась его признать.
Доказать причастность биомамы к его появлению на свет по закону невозможно. Анализ на ДНК Александра делать не хочет. Да и нужно ли тут что-то доказывать? Никакого наказания за содеянное она все равно не понесет. Затраты на воспитание и лечение “искусственного малыша” лягут на плечи налогоплательщиков.
Кстати, когда решался вопрос о страшном диагнозе, Александры в роддоме вообще не было. Она провела это время не рядом с несчастным дитятей, а в церкви в Мытищах, держа свечку за себя и мужа. “Не дай бог кому-нибудь пережить такое. Ждать и мечтать о ребенке, приготовить ему кроватку… Мне теперь так “прикольно” смотреть на хорошенькие ползуночки и костюмчики. Я ищу спасения в работе и ненавижу врачей”, — переживала несостоявшаяся мать.
По словам друзей, Александра вообще очень впечатлительный и легкоранимый человек — не может пройти мимо бездомной собаки, сразу кормит ее и гладит. В отношениях же с людьми она, видимо, большая реалистка. Даже отказалась предъявить договор, который подписала вместе с сурмамой. Впрочем, в нашей стране эта бумажка не имеет юридической силы — суррогатное материнство на коммерческой основе у нас запрещено.
Женщины, решившие выносить чужого малыша за деньги, могут рассчитывать только на порядочность генетических родителей. А еще на то, что эти дети родятся здоровыми и красивыми. Иначе кому они нужны?
Психоневрологический корпус Филатовской больницы. При взгляде на двухэтажное здание, окруженное веселеньким розовым забором, в жизни не подумаешь, что тут, в самом центре Москвы, лежат брошенные детки.
85 грудных отказников с неврологическими патологиями. И только к одной девочке приходят родители. Принесли ей красивую коляску, одежду. Не отходят от нее ни на минуту. Остальных младенцев медсестры возят на процедуры в раздолбанной колымаге 70-х годов.
“Да, у нас лежит Саша Бахарев, самочувствие у него не слишком хорошее, болеет. Даунята вообще слабенькие дети, тем более что у Саши нет главного — поддержки и любви семьи”, — подтвердила Наталья Евдокимова, его лечащий доктор.
Мальчик окружен заботой врачей и медсестер. А еще к нему каждый день приходят совершенно незнакомые посетительницы — чужие матери, случайно узнавшие об этой истории. Они приносят памперсы, одежду и детскую косметику.
“Кабы не болезнь, хороший вырос бы парнишка, и не капризный совсем, редко плачет, улыбается, — говорит медсестра, забирая у меня передачу. — Нет, ни одна из его мам за месяц так ни разу и не объявилась. Что вы хотите — своих-то, родных, детей бросают, а тут суррогатный”.
В конце августа Сашу Бахарева переведут в дом ребенка. Драгоценное время, необходимое для коррекции его развития, вероятно, будет навсегда упущено. Усыновлению российскими родителями он не подлежит. Хотя даунят разрешено отдавать под опеку, но такие случаи крайне редки — никто не хочет связываться. Единственная надежда — на международные медицинские программы. Может быть, кто-нибудь из заокеанских доброхотов узнает о судьбе Саши Бахарева и пожелает ему помочь. Ведь за границей дети-дауны снимаются в кино, живут полноценно в приемных и родных семьях. В России же 70% таких малышей влачат жалкое казенное существование “овощей” в психических интернатах. Не говорят, не ходят, сильно истощены. Их разум так и остается младенческим.
Возможно, это и к лучшему. По крайней мере, Саша никогда не узнает о том, сколько усилий приложила его биомама для того, чтобы сразу же бросить.
Год назад я делала материал о суррогатном материнстве и программе ЭКО. Разговаривала со многими генетическими матерями, которые годы положили, чтобы приобрести себе ребенка “из пробирки”.
Все они уверяли меня в том, что обожают своих крошек, не представляют себе жизни без них и не чувствуют разницы между выношенными и купленными детьми. “Мало ли кто и кого родил? В будущем вообще матки-инкубаторы изобретут, не надо будет к другой женщине за помощью обращаться. Так что, ребенок будет без матери? — искренне возмущалась одна из участниц программы. — Нет, мать у него будет та, чья кровь в жилах, чей род он продолжает, на кого он похож... Это только мой ребенок, никаких вопросов тут возникать не должно!”
Однако трагедия Саши Бахарева впервые бесспорно доказала, что не все так просто. И материнская любовь — понятие не абсолютное. Она не возникает на пустом месте в тот момент, когда счастливая заказчица передает сурмаме деньги за красивую живую игрушку.
Нет, не зря, наверное, матушка-природа заставляет женщин девять месяцев носить под сердцем дитя и рожать его в страшных муках. Именно на пике боли и пробуждается материнский инстинкт.
А то, что дешево далось, и ценится недорого.
Это жестоко, но, наверное, неспроста некоторым женщинам так и не удается родить своего ребенка. Может, оно им и не надо?..
Но Александра использовала свой последний шанс. Но так ли уж последний? Она не теряет надежды. Недавно в Интернете появилось ее новое объявление: “Помощь нужна! Напомните мне, как и что делается, сколько чего нужно покупать и где искать новую суррогатную маму. Ради своего мужа я попробую еще раз!”
Лидия СЛЕПАК, главврач дома ребенка №25:
— Такая женщина, как Александра, осуждению не подлежит. Она не носила этого ребенка, и поэтому совершить материнский подвиг — взять домой чужого и больного мальчика — ей в принципе не под силу. Ее же муж этот поступок не поймет и не одобрит. Он сломается первым и, вероятно, семья разрушится. Позитивный исход в этой истории возможен только в тех семьях, где папы и мамы — единомышленники и готовы бороться за своего сына до конца.
Хотя на моей памяти были и истории со счастливым концом, когда родители оставляли младенца-дауна на попечении государства, а затем забирали его обратно. Был отказ и от “суррогатного ребенка”. Одна биологическая мама во время беременности сурмамы развелась с мужем — младенец тут же стал лишним. Она предложила оплатить сурмаме поздний аборт, но та отказалась. И после рождения малыша взяла его к себе. Кстати, сейчас она вынашивает беременность уже для другой пары — ведь свои финансовые проблемы эта сурмама так и не решила.
Александр ЛАЗАРЕВ, заведующий отделением ЭКО медицинского центра “Москворечье”:
— В медицинском плане ситуация рождения ребенка-дауна после ЭКО — чрезвычайно редка, ведь идет отбор наиболее здоровых эмбрионов для подсадки. Этот риск не превышает естественный.
Вероятно, в вашем случае женщина — донор яйцеклетки была уже критического возраста. Общеизвестно, что после 35 лет вероятность рождения дауна выше в 30 раз, нежели у 20-летних. Новейшие технологии позволяют провести генетическую диагностику эмбриона на очень ранних сроках, но пока эта процедура в России еще не стала рутинной, и, естественно, не все на нее пойдут — она достаточно дорогая.
Вы говорите, что Александре предлагали сделать амниоцентоз — анализ околоплодной жидкости, но она отказалась? Значит, в случившемся только ее вина.
Хотя я думаю, что все же нельзя огульно обвинять программу суррогатного материнства. Многим бесплодным женщинам она принесла счастье.
Наталья РИГИНА, руководитель программ Центра ранней помощи детям “Даунсайд”:
— Многие родные мамы отказываются от детишек-даунов, этот процент приближается к 80. Мы бесплатно работаем с такими родителями, которые не ищут легких путей и не бросают своих малышей.
На самом деле даунята — ласковые, послушные, эмоциональные, неагрессивные детки. Если сразу же после их рождения начать специальную коррекционную программу, умственно их развивать, то перспективы социальной адаптации у них есть, но только в семье. Многие наши питомцы даже в коррекционной школе учатся, посещают кружки. Конечно, здесь все зависит от позиции матери. Кстати, многие женщины не считают это состояние болезнью. Недаром говорится, что синдром Дауна — просто другой виток эволюции человека.
Хотя бывают и кризисы, и руки у людей опускаются — психологи помогают преодолевать трудные ситуации. По нашим методикам работают и в нескольких московских домах ребенка. Но, конечно, семья для даунят — это единственная возможность выжить.
Если кто-то захочет помочь Саше Бахареву, звоните в редакцию 250-72-72 в отдел “Семьи”.
...В январе 85-го года начался первый и самый знаменитый судебный процесс в Америке между биородителями и мамой-заменителем. “Спорных” двойняшек судья оставил сурмаме, так как она наотрез отказалась их отдать и вернула все деньги, полученные за беременность.
...В 87-м году в США суррогатная мама Мэри Уайтхед отказалась отдать ребенка генетическим родителям. Суд принял сторону бесплодной пары, разрешив маме-инкубатору навещать малыша. В другом случае по аналогичным обстоятельствам государство отняло ребенка у сурмамы и поместило его в детский приют, откуда через несколько лет его забрали генетические родители.
...В 2000 году 47-летней Сюзан Бухвайц из Калифорнии проводилось ЭКО, во время которого ей ошибочно пересадили эмбрион супружеской пары, проходившей в тот момент такую же процедуру. Свою ошибку врачи осознали сразу, но не стали ничего менять — боялись выкидыша. Они сообщили об этом Сюзан, только когда ее сыну исполнилось 10 месяцев. “Обиженная” врачами супружеская пара — дети у них так и не родились — требует вернуть им хотя бы ребенка Сюзан, которому сейчас уже 3 года. Суд признал частичное право биородителей на ребенка, отцу разрешено видеться с мальчиком дважды в неделю. Окончательная его судьба будет решена на слушаниях в октябре 2004 года. Сюзан Бухвайц получила компенсацию в миллион долларов.
...Бесплодная женщина долгое время не могла найти суррогатную маму. В конце концов она подобрала сразу двух, не знакомых друг с другом женщин-инкубаторов, которые родили ей двух сыновей с разницей в несколько дней. Самая сложная проблема заключалась в том, чтобы зарегистрировать двух родившихся в разное время и в разных городах детей, не являющихся двойняшками.
...Супружеская пара не могла родить и заключила контракт с матерью-инкубатором. На втором месяце между биородителями и сурмамой произошел конфликт из-за денег, она потребовала увеличить вознаграждение. Люди были состоятельными, но для них оказалась оскорбительна сама ситуация шантажа. В результате были вызваны искусственные роды.
