Для простого советского народа это был сокрушительный удар по психике. После нескольких десятилетий жизни за железным занавесом, после острейших приступов холодной войны к нам вдруг нагрянули американцы.
В июле 1959 года в Москве открылась Национальная выставка США. Пришельцы из-за океана показали гражданам чудеса американского образа жизни, которые никого не оставили равнодушным. В столице выросло целое поколение людей, травмированных первой за всю историю СССР штатовской выставкой.
Без личного одобрения Хрущева ничего подобного случиться не могло. Именно Никита Сергеевич разрешил осуществить необычный политико-экономический бартер: советская выставка едет в Нью-Йорк, а американцы показывают свои прибамбасы в Москве.
Экспозицию решено было развернуть на территории парка Сокольники. Уже за полгода до открытия в Златоглавую начали прибывать контейнеры с импортным оборудованием и материалами, приехали бригады специалистов из США. Москвичи тоже участвовали в подготовительных работах. Хотя порой очень своеобразно.
Американцы чуть не вляпались
— Несколько деревянных домов, стоявших вдоль Сокольнического Вала, решили снести, чтобы не портили своими непрезентабельными фасадами вид улицы, по которой американцы будут возить на трейлерах грузы с ближайшей железнодорожной станции, — рассказывает старожил Сокольников Михаил Козлинский. — Счастливчики — жильцы этих домов получили ордера и переехали в новые квартиры. Но вот обитателям соседних бараков не повезло: их убогие жилища просто замаскировали от американских глаз высоким забором. И никакого переселения! Однако мой приятель Володя Фонченко взял да и устроил акцию протеста. Он раздобыл килограмм дрожжей и бросил их в выгребную яму многоместного туалета, которым пользовалось население бараков. Эффект получился впечатляющий — весь перекресток Сокольнического Вала с Поперечным Просеком залило нечистотами. После этого бараки моментально расселили и ликвидировали. А пустую площадку на их месте аккуратно засыпали песком.
Главным зданием для размещения экспозиции должен был стать “геодезический купол” — огромный павильон, возведенный по проекту известного американского архитектора Фуллера. Его изготовили в США и привезли в разобранном виде в Москву. Монтировали чудо-павильон сами американцы, но для выполнения второстепенных заданий они решили нанять дешевых подсобных рабочих из числа москвичей. Сэкономить захотели, наивные!
— Многие тогда откликнулись на американские приглашения поработать, — вспоминает Козлинский. — Им выдали красивую спецодежду, а главное, чемоданчики с набором импортных инструментов: дрелями, ключами, отвертками... Ну какой же из наших парней мог остаться равнодушным при виде такого богатства?! Естественно, весь инструмент моментально растащили. Пришлось штатовцам срочно самолетом завозить новые комплекты. Всех прежних подсобников они повыгоняли, набрали новых работяг и усилили охрану своей стройки...
Вождь на кухне
24 июля состоялась церемония открытия. Символическую ленточку при входе в “купол” торжественно перерезали Никита Хрущев и вице-президент США Роберт Никсон. Затем американцы повели Никиту Сергеевича и приехавших с ним советских руководителей на экскурсию по выставке. Наши газеты на следующий день сообщили: “В процессе осмотра экспонатов между сторонами произошел оживленный обмен мнениями”. За столь обтекаемой формулировкой скрывалось то, что назвали потом “кухонными спорами”.
Наталье Борисенко рассказывал об этом эпизоде ее отец, работавший в советской дирекции выставки и присутствовавший при “высочайшем смотре”:
— Никсон сразу же пригласил полюбоваться на “образцовый дом средней американской семьи”. Как только оказались на “образцовой кухне”, вице-президент собственноручно выжал апельсин с помощью электрической соковыжималки и угостил Хрущева соком. Потом подвел его к бытовой микроволновке (подобный аппарат американцы демонстрировали на выставках впервые) и попытался как можно доступнее объяснить, что это такое: “Ставим внутрь, к примеру, стакан с остывшим кофе, и уже через минуту он снова горячий!” Хрущев удивился, конечно, но “заморское чудо” решительно отверг: “Зачем нашим советским людям такая штука? Если понадобится что-то разогреть, они воспользуются обычной печкой или газовой плитой”.
Однако американцы продолжали демонстрировать все новые технические козыри. Суперсовременную акустическую систему, стиральные машины, холодильники, даже экспериментальные образцы аппаратуры для цветного телевидения (их привез в Москву главный американский изобретатель-телевизионщик В.Зворыкин, эмигрировавший из России после революции).
Хрущев в конце концов не выдержал и стал доказывать, что наша жизнь, наш общественный строй все-таки лучше: “Можно порадоваться успехам американского народа, но мы тут тоже не мух ноздрей бьем!” Переводчику Юрию Лепанову, сопровождавшему Никиту Сергеевича, было очень непросто передать американцам смысл такой словесной импровизации. Однако это испытание оказалось для него не последним. В пылу спора Хрущев выдал еще один перл, ставший затем классическим: “Мы вам покажем кузькину мать!” (Пришлось Лепанову изворачиваться и смягчать угрожающую фразу: “...покажем что есть что”.)
“Дайте нам еще 7 лет, и мы будем на таком же уровне, как Америка! — рубил кулаком воздух Никита Сергеевич. — А дальше — пойдем вперед и вас обгоним!..” Под конец экскурсии хитрые капиталисты приготовили сюрприз: “Господин Хрущев, а не хотите ли вы посмотреть на экране все, что здесь только что происходило?” Нашим вождям опять пришла пора удивляться. Им был предъявлен первый промышленный образец видеомагнитофона. Все перипетии “кухонных споров” американцы снимали телекамерой и вот теперь прокрутили это кино его главному персонажу. Хрущева увиденное не просто поразило, но и раздосадовало: увидел себя, любимого, со стороны — в достаточно нелепом и даже смешном виде.
А американцы и вовсе обнаглели: “Можно ли показать эту хронику по вашему телевидению?” Пришлось соглашаться. Впрочем, это свое обещание Хрущев выполнил далеко не полностью. Советское TВ продемонстрировало через неделю только небольшой фрагмент американской пленки, да и то лишь для столичных телезрителей.
Пепси — хорошо, а боржом — лучше!
Едва ли не главным гвоздем американской выставки было бесплатное угощение пепси-колой. Она стала первым заморским прохладительным напитком, который могли отведать граждане Страны Советов. Открывал эту дегустационную программу все тот же Хрущев. Во время экскурсии Никсон подвел его к стенду компании “Pepsi Co”, а там вице-президент компании Дональд Кендалл налил Никите Сергеевичу пенистой колы. Щелк! Щелк! Фотокадры, сделанные американскими корреспондентами, уже через день опубликовали ведущие газеты мира: советский лидер держит в руках фирменный стаканчик с пепси.
— Но самому Хрущеву напиток не понравился, — рассказывает Наталья Борисенко. — Отец со смехом вспоминал, что, отхлебнув из бумажного стакана, Никита Сергеевич откровенно скривился: “Гуталином воняет! Видно, гонят они ее, эту пепси, из мази обувной”. А потом добавил: “Наш боржом гораздо лучше. Попробуйте-ка!” И тут же, словно по волшебству, охранники откуда-то притащили целый ящик с бутылками боржоми... Ворошилов тоже американское питье не одобрил, а вот Микоян с видимым удовольствием осушил стаканчик до дна.
Среди простых посетителей выставки дегустация пепси-колы вызвала настоящий ажиотаж. Возле стенда стояла толпа, милиция с трудом выстраивала жаждущих заморской халявы в очередь. Многие уносили с собой уже опустошенные стаканчики с эмблемой фирмы — в качестве сувенира. Некоторые мужики по привычке норовили хлопнуть содержимое бумажной тары одним махом и потом долго и тщетно прислушивались к себе, ловя ощущения. Бабульки украдкой крестили “ненашенское пойло”, перед тем как его отведать. Народная молва распространяла историю о какой-то героической женщине, умудрившейся несколько раз подряд выстоять очередь и получить пять стаканчиков пепси, которые она бережно переливала в прихваченный с собой термос — чтобы отвезти своим детям в подмосковную деревню...
Почем лимузины для шахтеров?
Билеты на американскую выставку в кассе купить было невозможно. Их распространяли по организациям и предприятиям, а там местные партячейки бесплатно раздавали самым проверенным и достойным. И все-таки публика умудрялась проникать в заветные павильоны. Под забором, огораживающим парк, появились в те дни лазы-подкопы, которыми пользовались нелегалы самых разных возрастов — вплоть до седобородых старцев. Некоторых из них милиция отлавливала, другие, смешавшись с толпой обилеченных граждан, шли к “геодезическому куполу”. На пути к нему стояли молодые американские ребята-волонтеры и вручали каждому памятные сувениры: значок и проспект выставки на русском языке.
Сюрприз ожидал посетителей уже на входе в центральный павильон. Там была установлена “умная” электронная машина, с помощью которой можно было получить любую информацию о выставке. (Сейчас подобные информационно-справочные системы широко распространены, а тогда это был первый образец на базе бытового компьютера IBM, привезенный в СССР.)
Пройдя внутрь, большинство мужчин сразу же устремлялись к нескольким огромным вращающимся стендам из прозрачного пластика, на которых демонстрировались автомобили американских фирм. Привыкшие к скромному дизайну отечественных моторов, люди просто не верили своим глазам: стенды занимали роскошные лимузины, выполненные в стиле модного тогда на западе барокко — с панорамными лобовыми стеклами, с изогнутыми задними крыльями (их прозвали “акульи плавники”)... Не в силах отойти от какого-нибудь “Кадиллак-Эльдорадо”, выкрашенного в фантастический цвет “синий аргайль”, наш ударник соцтруда невольно задавался вопросом: а мы? а мне?..
Вера Варшавская, участвовавшая в обслуживании работы выставки, вспоминала, как однажды в советскую дирекцию буквально вломился какой-то габаритный товарищ:
— Нам потом рассказывали, что это был шахтер из Донбасса. Он принес брезентовый рюкзак, набитый пачками денег. Подошел и вывалил их на стол одной из сотрудниц: вот, мол, получите, хочу купить любую из машин, выставленных в павильоне. Его огорчили, сообщив, что американские автомобили за рубли пока не продаются.
И все же кое-кому повезло стать хозяином навороченных заокеанских “Фордов” и “Крайслеров”. Большинство из двух десятков машин, привезенных на выставку, после ее окончания оказалось в гаражах высокопоставленных советских чиновников. А несколько моторов были приобретены столичными подпольными бизнесменами.
— Один из легковых “Шевроле” сумел купить для себя знаменитый на все Сокольники Семен Палыч, — вспомнил Михаил Козлинский. — Он в послевоенные годы был директором очень популярной среди местного населения пивной, которая располагалась неподалеку от главного входа в парк. Ее так и называли тогда: “Семен Палыч”.
Воровство как двигатель пропаганды
Кому — машины, кому — пепси, а кому — пища духовная. Среди всего прочего американцы привезли на выставку картины своих современных художников и множество полиграфической продукции.
Продвинутые столичные эстеты взахлеб обсуждали увиденные в Сокольниках работы абстракционистов. А библиофилы штурмовали книжные стенды. Здесь были альбомы с репродукциями и фотографиями, произведения американских писателей и даже сочинения русских эмигрантов! Основная часть книг на английском, но некоторые изданы на русском языке. Дорвавшись до такого эксклюзива, некоторые книголюбы прямо тут же, пристроившись в уголке, погружались в чтение. А кое-кто...
— Люди прятали понравившиеся книжки в карманы, за пазуху и уходили с ними, — рассказывает Наталья Борисенко. — Причем в числе таких похитителей была не только молодежь, но и научные сотрудники, профессора... Американцы, работавшие в этом отделе, делали вид, что не замечают подобного криминала, и только время от времени пополняли пустеющие полки новыми порциями книг (видимо, привезли их с запасом, заранее рассчитывая на такое поведение советской публики). Однако наши “органы” не могли мириться с подобным проявлением антисоветской агитации. Среди посетителей, толпившихся возле книжных стендов, постоянно находилось несколько “товарищей в штатском”, которые брали на заметку всех несунов. На выходе с выставки их останавливали милиционеры и, отобрав похищенное, препровождали в ближайшее отделение милиции для составления протокола... Все изъятые книги вечером, после завершения работы выставки, советские сотрудники выставки возвращали на полки, откуда их утащили. Американцев этот феномен очень удивлял — не могли взять в толк, как унесенная посетителями литература оказывается вновь на стенде.
Пытались выносить не только книги. Народ действовал по принципу “раз нельзя купить — придется стащить!”. Из витрины исчезли один за другим все шесть привезенных американцами экземпляров знаменитой на весь мир игры “Монополия”. Хотя надписи на игровом поле, фишках, и карточках были сделаны по-английски, это не остановило похитителей. Несмотря на усиленный надзор, ловкачи умыкнули едва ли не половину пачек с сигаретами “Лаки Страйк”, сложенных на стенде красивой пирамидой...
Пластинки с записями музыкантов из США тоже пользовались повышенным интересом, особенно у молодежи. Удержаться от соблазна прихватить с собой диск какого-нибудь крутого американского джаза было очень трудно. Впрочем, американские гиды время от времени сами выступали в роли благодетелей и дарили некоторым счастливчикам заветные пластинки или упаковки со жвачкой. (“Это же самая настоящая пропаганда!” — возмущались авторы статей в советской прессе.) Выходить с подобной добычей через ворота парка было опасно: могли обыскать милиционеры. Поэтому народ, отягощенный трофеями, старался ретироваться через забор или подкоп под ним. Милиция время от времени устраивала на этих “партизанских тропах” засады.
* * *
Чудеса заокеанской жизни демонстрировали в Москве вплоть до конца августа 1959-го. И еще долгие годы по Союзу ходили легенды об удивительных вещах, привезенных тогда в Сокольники. Люди бережно хранили скромные сувениры с выставки — значки и буклеты, ставшие словно окошком в иной, удивительный мир. Потом в Москве проходило много других иностранных выставок — французская, немецкая, итальянская... Однако они так и не смогли превзойти убойный эффект Национальной выставки США.
