B послании депутатам и сенаторам Путин ни разу не сказал слова “коррупция”.
То ли потому, что бороться с ней отчаялись. То ли потому, что бороться не хотят. Вообще, коррупция стала привычной, будто засаленный домашний халат. А чего халат обсуждать-то?
Тем временем в стране, которая через энное количество лет может переварить Россию и победить Америку, коррупцию не оставляют в покое. За нее даже расстреливают. Корреспондент “МК” решил изучить китайский опыт...
Лю Сяоцин 50 лет, и она по-прежнему красавица. Но очень грустная. Еще бы — китайское руководство отобрало у нее все, о чем миллионы китаянок могут только мечтать. Славу: в конце 80-х годов Лю Сяоцин была одной из самых популярных киноактрис и дважды удостаивалась премии “Сто цветов” за лучшую женскую роль. Деньги: по ее собственным словам, она первая в Китае женщина-миллиардер. Любовь: собравшуюся бежать вместе с молодым бойфрендом в Париж, ее успели перехватить в аэропорту в лучших традициях криминального экшна агенты антикоррупционного комитета Китая. Лю обвинили в неуплате налогов на очень крупную сумму и посадили в тюрьму.
8 из 19 квартир, записанных на имя Сяоцин либо находящихся на балансе компаний, принадлежащих “звезде”, были проданы с молотка на аукционе в Пекине. Теперь налоговые службы проверяют три компании Лю Сяоцин, связанные с искусством и рекламой. Возможно, актрисе сохранят жизнь, ведь не такая уж и опасная статья. Но тот факт, что в ближайшую десятилетку ей придется заниматься только тюремной самодеятельностью, никто не оспаривает.
У политика Чжан Эрцзяна из провинции Хубэй тоже все было в порядке. Он занимал пост главы одновременно двух городов — Даньцзина и Тяньмэня, у него была дружная и большая семья, он пользовался уважением у своих коллег и соседей. Но в один отнюдь не прекрасный день его обвинили в коррупции и содержании более 100 любовниц.
В “донжуанском списке” чиновника есть и представительницы Молодежной коммунистической лиги, и Федерации женщин Китая, и высокопоставленные чиновницы, и сотрудницы госпредприятий, и просто женщины легкого поведения. При этом приближенные к Чжань Эрцзяну люди утверждают, что реальный список его пассий гораздо больше. Среди других обвинений в адрес бывшего высокопоставленного политика — получение взяток на сумму около 100 тысяч долларов и подделка экономической статистики Даньцзина, благодаря чему этот город был ошибочно признан “образцом в борьбе с бедностью”. Чжан Эрцзяна расстреляли.
Однако самый большой международный резонанс получили даже не расстрелы, а дело “китайского Ходорковского”. Ян Бинь, один из богатейших людей Китая, получил 18 лет лишения свободы за экономические преступления. Бизнесмен, долгое время живший в Нидерландах и имевший двойное гражданство, по оценке журнала “Forbs”, занимал вторую строчку в списке китайских богачей, а его состояние равнялось 900 миллионам долларов. Суд признал Ян Биня виновным во взяточничестве, использовании подложных контрактов и незаконном захвате земель.
А Чжу Шэнвэнь, бывший вице-мэр Харбина, покончил с собой, выпрыгнув из окна третьего этажа. Его обвиняли во взяточничестве и незаконном присвоении денежного дохода в особо крупном размере. Народный суд верхней ступени дал Шэнвеню 17 лет тюрьмы. За время отсидки, впрочем, Шэнвэнь так хорошо себя показал, что ему скостили срок на 4 года. Но бывший вице-мэр находился в подавленном настроении: на него, как запятнавшего честь коммуниста, показывали пальцем. Когда чиновника поместили в центр судебной медэкспертизы с целью медицинского обследования, он решил распрощаться с жизнью.
Все эти люди — жертвы кампании по борьбе с коррупцией в Китае, которая началась в пору, когда страна стала потихоньку капитализироваться. Особенно активно кампания развернулась с прошлого года. Как рассказал “МК” профессор ИСАА МГУ Виля Гельбрес, после XVI съезда Коммунистической партии Китая стало очевидно, что именно под предлогом борьбы с нечистыми на руку чиновниками и бизнесменами новый генеральный секретарь КПК Ху Дзиньтао будет устранять политических наследников бывшего лидера Цзян Цзэминя: ведь Ху, формально став первым лицом в партии и государстве, все еще уступает по степени влияния бывшему генсеку.
Как отлов коррупционеров происходит на практике? В Китае существует всемогущий антикоррупционный комитет, агенты которого заставляют трепетать своих соотечественников.
Вот как охарактеризовал работу своих коллег глава национального антикоррупционного комитета России Кирилл Кабанов.
— Комитет существует в тех или иных формах лет 8. Сначала это был орган Коммунистической партии Китая, потом он назывался комитетом народного контроля, а в прошлом году стал антикоррупционным комитетом. У них нет такого органа, как КГБ. Но антикоррупционного комитета боятся все. Известно, что у него — широчайшие полномочия, его сотрудникам очень многое позволено. Комитет несет функции не только расследовательские, но и исполнительные. Известно, что комитетчики мало того что казнят преступников на главной площади Пекина, но и возят их на “воронке” по деревням, где и расстреливают по одному на глазах у местных жителей. Сотрудники комитета имеют право работать с любыми документами, в том числе и строго засекреченными. Для них нет такого понятия, как “чиновник категории А” — до всех могут добраться, за любым прийти. Этот комитет настолько всемогущ, что для них есть существенные поблажки в уголовно-процессуальном кодексе. Так что наши китайские коллеги — полные беспредельщики. Если у нас только недавно стали рассматривать вопрос о том, чтобы задерживать на 30 суток подозреваемых в терроризме, то в Китае подозреваемый в финансовых махинациях и взятках легко может угодить на 30 суток в аналог нашего следственного изолятора. Борцы с коррупцией проводят такие сложные по своему техническому обеспечению операции, какие не то что нам не снились, — американское ФБР обзавидовалось бы.
В центральном аппарате работает не очень много людей — несколько сотен штатных сотрудников. А вот информация по агентуре строго засекречена. Известно только, что они работают под “легендой” буквально везде — в кафе, на предприятиях, в зоопарках... Стилем работы они мне чем-то напоминают израильский “Моссад”.
Антикоррупционная кампания привела к смерти более 1200 партийных функционеров (добрая половина из них не была расстреляна, а покончила жизнь самоубийством). Еще около 8000 человек предпочли спешно эмигрировать из страны.
В 2003 году было рассмотрено 18 515 серьезных дел, связанных с коррупцией, взяточничеством, хищением и присвоением государственных средств. В связи с этими делами подозревались 2728 кадровых работников уездного уровня и выше, 167 чиновников уровня начальника управления и 4 чиновника провинциального уровня. Но в том же 2003 году органы прокуратуры опротестовали 2906 несправедливых приговоров и решений судов, а в 9518 случаях предоставили в письменной форме соображения, связанные с нарушением полицейскими и судебными органами прав граждан в ходе следствия и разбирательства.
Кроме самых жестких мер в Китае используют и профилактические. Например, ЦК Компартии Китая запрещает заниматься бизнесом и выступать агентами или советниками в этой сфере детям и родственникам “руководящих работников”. Такая мера призвана ограничить коррупцию в высших эшелонах власти. Этим людям категорически запрещено содержание увеселительных заведений — дискотек, ночных клубов, саун, — которые “противоречат интересам общества”. Если вышеуказанные лица уже работают в этих структурах, они должны немедленно уволиться, иначе их родственникам грозит отставка со своих высоких постов.
А в Пекине, например, действует даже “горячая” телефонная линия, по которой любой житель может анонимно сообщить о случаях взяточничества или злоупотребления служебным положением тех или иных кадровых работников. Представьте себе телефонный справочник: о пожаре звонить “01”, о растратчиках звонить, например, “07”.
В Китае даже сняли фильм “Роковое решение”, которое рассказывает о том, как мэр города борется с коррумпированным обществом, в том числе с членами собственной семьи, друзьями и коллегами. Просмотр этого фильма был обязателен для всех высокопоставленных правительственных чиновников.
Эта статья могла бы закончиться данными о том, как хорошо искореняется коррупция китайскими методами. Но не закончится. Потому что коррупция в Китае по-прежнему процветает.
На днях местные эксперты разместили в Интернете статью с анализом теневой экономики своей страны. Один из авторов, экономист Мао Юйши, приводит данные: объем “серых”, то есть не учитываемых налоговыми службами доходов китайских граждан — 120 миллиардов долларов в год!
Профессор-китаист Виля Гельбрес оценивает ситуацию так:
— В Китае очень прочные родственные связи, формировавшиеся на протяжении веков. Кланы эти расположены и в стране, и за границей. По родственным каналам перетекают грандиозные деньги.
Если взять местную статистику, отчеты прокуратуры и судов всех уровней, выясняются любопытные вещи. Чиновники рапортуют о многочисленных делах, связанных с должностными преступлениями, но затем почти половина этих дел рассыпается как карточный домик. Из-за отсутствия состава преступления, под давлением местных и международных правозащитных организаций. Да, расстреливают, но все это — мелочь пузатая, учитывая население Китая и количество тамошних бюрократов. Совершенно грандиозные деньги как утекали, так и продолжают утекать за рубеж, например на Каймановы острова или в швейцарские банки. Аналитики — как китайские, так и международные — считают, что это воровство и мздоимство исчисляется целыми капиталами. И если уж в дисциплинированном Китае не помогают расстрелы, то что тут говорить о российских чиновниках, которые готовы хапануть при каждом удобном случае...
А бывший ведущий “Международной панорамы” Всеволод Овчинников, тоже китаист со стажем, дал нам свой комментарий:
— В Китае, с одной стороны, есть страх перед смертной казнью. Там статья “Хищение в особо крупных размерах” квалифицируется, если это более 1 миллиона юаней, или 125 тысяч долларов. За это уже приставят к стенке и расстреляют. С другой стороны — в условиях переходной экономики неизбежна смычка партийно-государственного аппарата с какими-то фигурантами частного бизнеса. В России у власти всегда капитал, то есть человек во властных структурах всегда может состричь себе купоны. А в Китае все нити — в руках компартии. Поэтому “новые китайцы”, чтобы как-то выкручиваться, договариваются с мэрами, секретарями горкомов, губернаторами провинций. А это, учитывая население Китая, колоссальные деньги!
Кроме того, даже в их антикоррупционном комитете есть маленький комитетик собственной безопасности. У меня даже были где-то цифры, что самих комитетчиков жестко осуждали за то, что они брали взятки. И счет там идет не на десятки осужденных комитетчиков, а на сотни!
“А если в России, как в Китае, начать расстреливать за коррупцию, будет эффект?”
Игорь БУНИН, гендиректор Центра политических технологий:
— А этого эффекта нет в самом Китае. Там просто суммы взяток многократно увеличились. Опыт Китая красноречиво показывает: ужесточили наказания за взятки — увеличились эти взятки в конкретных цифрах. Ведь если есть риск расстаться с жизнью, то уж лучше рисковать по максимуму. Вот недавно нашим чиновникам повысили зарплаты с негласной формулировкой: “Чтоб взяток не брали”. Мне представляется, что этот шаг правильный (ведь не все берут деньги), но проблемы коррупции он не решит. Нам нужны демократические институты, где каждая из ветвей власти следила бы друг за другом, тогда есть шанс уменьшить коррупцию.
Сергей ГЛАЗЬЕВ, депутат ГД:
— Хорошо бы начать не с расстрелов, а наказаний по действующему УК, потому что важнее не строгость наказания, а его неотвратимость. Если расстрелять двух стрелочников, то крупные казнокрады воровать не перестанут. Борьба с коррупцией осложняется тем, что именно благодаря некоторым абсурдным определениям УК настоящие казнокрады уходят от уголовной ответственности. Ведь прежде чем привлечь кого-то, необходимо доказать, что у человека был злой умысел. Если же злонамеренность преступника не доказана, то, как говорится, “не пойман — не вор”. Наиболее иллюстративен здесь пример залоговых аукционов, организаторов которых привлекали к ответственности по статьям “халатность” и “превышение служебных полномочий”. Чтобы неотвратимость чиновничьего наказания по серьезным статьям УК все же настала, я написал аналитическую записку “О поправках в УК”, где предложил привлекать казнокрадов к уголовной ответственности вне зависимости от того, был ли у них злой умысел или нет.
Ирина ХАКАМАДА, председатель оргкомитета партии “Свободная Россия”:
— Эффект, конечно, будет, но кратковременный. Все чиновники сначала ужасно испугаются, но потом опять преспокойно продолжат брать мзду и воровать. Давайте не будем идеалистами: коррупция непобедима. Но ведь можно постараться свести ее к минимуму. Я давно предлагаю запретить чиновникам выдавать различного рода разрешения, лицензии, квоты, то есть запретить им пользоваться административным ресурсом. Для этого нужны единые коллективные органы. А сейчас у нас решения порой зависят от одного человека, которого даже представители среднего бизнеса могут купить без угрозы разорения.
Иван МЕЛЬНИКОВ, зампред ЦК КПРФ:
— Проблема коррупции действительно запущенна, и масштабы ее столь велики, что такая постановка вопроса в достаточной мере оправданна. Но нарастающие авторитарные тенденции в стране не дают оснований думать, что власть сможет удержаться в этом вопросе принципов последовательности. Лично я считаю, что вряд ли правильно в этой ситуации ставить вопрос степени наказания впереди решения проблемы раскрываемости преступлений. Лучше наладить систему выявления коррупционеров и наказывать сроком тюремного заключения, чем устраивать показательный расстрел нескольких, в то время как большинство будет продолжать в том же духе.
Ван ЛЭЦЮСИНЬ, член Политбюро ЦК КПК:
— Китай объявил войну коррупции, там неукоснительно ведется эта нелегкая борьба. По-своему. А в России, в новых ситуациях, надо бороться с коррупцией по-новому и по-своему.
