В этой драме главный герой только один. Все остальные — второстепенные. Во всех смыслах слова. Они даже и не герои вовсе, а так — человеческий мусор. Путаются под ногами, мешают главному проявлять свой героизм и защищать закон. На нем, на главном, погоны полковника и большая ответственность. Потому что он — заместитель начальника УВД Орловской области.
Два года назад, 5 июля 2002 г., служебный автомобиль главного героя насмерть сбил 16-летнюю Иру Гусеву. И хотя с десяток свидетелей видели, что за рулем был замначальника УВД Евгений Пиняев, что на участке, где скорость движения ограничена 40 километрами в час, машина выжимала больше сотни, что девушка даже не переходила дорогу, а стояла на обочине… Закончите предложение сами. Да, вы совершенно правы. Главный не сел в тюрьму. Мало того — в уголовном деле, возбужденном по факту наезда, он проходил как свидетель. И до сих пор охраняет орловчан от преступных посягательств “героев” статусом пониже…
Дом, где живет Татьяна Гусева, мать погибшей Иры, даже издали кажется заброшенным и пустым. Дверь открыта настежь, рядом громко лает собака — похоже, от голода. Обстановка внутри описывается одним словом — бомжатник. Татьяны дома нет. Года четыре назад ее лишили родительских прав, с тех пор Иру воспитывала бабушка — мать отца.
— Сначала-то Виктор с Татьяной хорошо жили, — вспоминает баба Маша, — а потом она пить стала. Помню, Ирочке лет 11 было, как вечер — ее дома нет. Где ребенок? А она мать ушла искать. Всех Танькиных подружек знала, ходила за матерью, просила домой вернуться.
История почти хрестоматийная: жена пьет, не появляется дома, муж знакомится с другой женщиной. Потом — развод. И надо решать, с кем останется ребенок.
— Ириша у нас стала жить сразу, как отец с матерью развелись, — говорит баба Маша. — А перед судом по лишению прав приходили к Татьяне из органов опеки и из Ириной школы. Мать дверь-то открывает, пьяная, спрашивает: зачем пришли? Ей завуч говорит: где ваша дочь вы знаете? Танька отвечает: не знаю, мол, это ее дело, где она шляется. Вам надо, вы ее и ищите…
Позднее, на заседании суда, Иру спросят, с кем она хотела бы остаться.
— Только с папой, — скажет та. — С матерью я жить все равно не буду.
Но у отца к тому времени уже есть новая семья, и воспитывать девочку будет престарелая бабушка.
— Жалко девку, — говорит соседка Нина Ведерникова. — Никому до нее дела не было.
Маленький магазин Нины Ведерниковой стоит на краю Болховского шоссе. Это частный сектор, окраина Орла, где все друг друга знают. Около магазина — несколько бревен, потом — кусты и обочина дороги. “Посадочные места” давно облюбованы местной молодежью — считай, каждый вечер около торговой точки собираются мальчики и девочки. Разговаривают, смеются, пьют пиво. В тот роковой вечер все шло как обычно. В компании молодых людей были Ира Гусева и ее парень Николай. В половине двенадцатого Ира собралась домой. Вышла через кусты на обочину дороги.
— Я услышала визг тормозов, крики, — вспоминает Ведерникова. — Выскочила из магазина, смотрю, на краю дороги лежит человек, вокруг толпа собирается. Я даже не сразу поняла, что это Ирка — она вся была в крови. Около машины стоял мужчина лет 40—45 — тот, что за рулем был, — звонил по мобильному. Второй сидел в автомобиле.
Нина делала Ире искусственное дыхание, пока не приехала “скорая”. Потом добежала до соседей Гусевых: отца Ирины, Виктора, и ее дяди, Валерия. Было 12 ночи.
В это время тот самый мужчина, что был за рулем, начал действовать. Он пошел к другой соседке, проживающей почти напротив места происшествия, — к Елене Чекалиной (имя и фамилия свидетеля изменены. — Авт.)
Из аудиозаписи беседы с Еленой Чекалиной:
— Около двенадцати позвонили в дверь. Долго не открывала — одна дома была, мужа не было. Потом открыла, смотрю — Пиняев, он заместителем начальника УВД у нас.
— Вы были знакомы?
— Да, мой муж дружит с его водителем Толей Ставцевым. И Пиняев спрашивает: знаешь, где дача Ставцевых? Я говорю; да, конечно. Он мне: тогда сейчас сядешь на такси, доедешь туда, скажешь Толе: у нас беда, он мне нужен.
И Елена поехала за водителем замначальника УВД. А сам Евгений Пиняев вернулся к месту ДТП. Где и столкнулся лицом к лицу с братьями Гусевыми.
— Возле “Нивы” стояли двое, — рассказывает Валерий Гусев. — Оба в белых рубашках. А парни, которые с Ирой были, показывают пальцем на одного из них и кричат: это он ее сбил, это Пиняев из УВД, мы видели!
— А что, замначальника УВД знают в лицо и по фамилии?
— Да ведь город-то небольшой, тем более частный сектор. Ниже по шоссе у Пиняева дом. А цемент он как раз у Коли покупал, Иркиного парня. Конечно, все его знали.
Отец Иры говорить не мог — шок был слишком сильным. Вопросы задавал Валерий.
— Милиции было много, и сплошь полковники и подполковники. Место оцеплено, сделана разметка, как обычно при авариях. Первым делом спрашиваю: где Ира? Говорят: ее уже увезли. Куда — неизвестно. Тогда я одного полковника спрашиваю: с какой скоростью машина ехала? Он говорит: 40 километров. Я ему: какие могут быть 40, если вот здесь тормозной путь отмечен — 9 метров? Это значит, скорость была больше 100 км в час. Я сам шофер, разбираюсь. И тогда ко мне подходит Пиняев, заявляет: “Ты кто такой? Выйди за оцепление, я сейчас ОМОН вызову!” И толкает меня в грудь.
После того как сотрудники ГАИ отвели Гусевых в сторону и больше не допускали внутрь оцепления, отец и дядя поехали по местным больницам искать Иру. Нашли ее около часа ночи в районной больнице. Девушка была в коме.
В это время до своего начальника на собственной “Ниве” вишневого цвета добрался водитель Анатолий Ставцев. К тому времени осмотр места происшествия был закончен, понятые расписались в протоколе.
Уже глубокой ночью в дом Гусевых приехала группа сотрудников милиции. Они “предъявили” родственникам потерпевшей Ставцева и сказали, что наезд совершил именно он.
6 дней Ира Гусева была в коме. 11 июля она умерла.
Больший фарс, чем возбужденное в июле 2002 г. и прекращенное через 3 месяца уголовное дело — по ст. 246 ч. 2 УК РФ (автонаезд со смертельным исходом), — трудно себе представить. Ни один из очевидцев ДТП в деле не фигурирует. “Свидетелями” стали полковник Пиняев и некто Лаврушин. О нем разговор впереди.
Согласно материалам дела №19 2675 за рулем полковничьей “Нивы” был... да-да, Анатолий Ставцев, который якобы около часа ночи (когда “скорая” уже увезла потерпевшую и сотрудники ГАИ закончили осмотр места происшествия) ехал по Болховскому шоссе со скоростью 33 км в час. Он был ослеплен светом встречного автомобиля и не заметил пешехода, находившегося на разделительной полосе. (Отметим в скобках, что разделительной полосы на этом участке дороги вообще нет.) Очевидцы же происшествия, в том числе и упоминавшаяся Нина Ведерникова, говорят, что “Нива” остановилась на обочине, а тело потерпевшей уже лежало перед ней.
Не все ясно и с медицинскими освидетельствованиями. Пиняева, естественно, “продувать” не посмели, Ставцева — было некому, ведь он приехал уже после завершения действий гаишников. А вот в акте судебно-медицинской экспертизы потерпевшей, аккуратно набранном на компьютере, неизвестно как появилось напечатанное на обычной пишущей машинке “дополнение”, смысл которого сводится к тому, что Ирина Гусева была в состоянии алкогольного опьянения. Что, впрочем, не должно освобождать преступника от наказания. Так или иначе прокуратура Орловского района согласилась с тем, что роль официального “стрелочника” играет Анатолий Ставцев, но в его действиях в конце концов не оказалось состава преступления.
Только в марте нынешнего года, после того как Ирины родители написали письма всюду, куда только можно — вплоть до президента, — дело было возобновлено.
— Ну и чего было письма-то писать? — говорит Нина Ведерникова. — Денег-то на похороны и хороший памятник дали.
Действительно, по словам родных Иры, водитель Пиняева заплатил за жизнь их дочери 12 тыс. руб. И взял соответствующую расписку.
Реальное, не липовое расследование продолжается до сих пор. Один из оперативных сотрудников, которым по просьбе прокуратуры уже другого района — Железнодорожного — пришлось заново восстанавливать свидетельскую базу, согласился дать комментарий корреспонденту “МК” на условиях анонимности.
— Самый большой парадокс этого дела заключается в том, — сказал он, — что с самого начала все — от свидетелей до следователей прокуратуры, не говоря уж о наших сотрудниках, — знали, что за рулем был Пиняев. Протокол осмотра места происшествия был переписан, подписи понятых подделаны. По какой-то странной формуле просчитывалась скорость автомобиля: при тормозном пути около 8 м машина якобы ехала со скоростью 33 км в час. Видимо, это была формула для идеального льда.
Вопрос о скорости движения — принципиальный, потому что на этом участке есть знак, ограничивающий ее до 40 км в час. Двигавшийся с разрешенной скоростью автомобиль мог только толкнуть потерпевшую. Но в реальности тяжесть травм, полученных девочкой, свидетельствует совсем о других скоростях…
— Вся левая сторона у девушки была просто смята, — говорит оперативник. — Многочисленные переломы костей таза, сломаны обе берцовые кости левой ноги, несколько ребер, зафиксированы переломы основания черепа и костей черепа. Что же касается автомобиля, ставшего орудием убийства, то он получил серьезные повреждения. Мощный “кенгурятник” был смят, фара и лобовое стекло разбиты, помяты капот, решетка радиатора.
Любой человек, даже поверхностно знакомый с автомобилем, может подтвердить, что на скорости в 33 км в час нанесение таких повреждений — скорее из области фантастики. Окончательное заключение даст экспертиза, которую сейчас проводят в Санкт–Петербурге.
— Везде, где бы мы ни появлялись, с кем бы ни разговаривали, — вздыхает оперативник, — сразу же вслед за нами появлялся Пиняев или люди от него. До сих пор идет “работа” со свидетелями. Но главное установить удалось: водителя Анатолия Ставцева на месте происшествия, а тем более за рулем, не было. Свидетели показывают, что и предоставленный Пиняевым “свидетель” Лаврушин также не был на месте ДТП во время наезда. За рулем служебного автомобиля находился замначальника УВД области Пиняев, вместе с ним — начальник ОСБ УВД, теперь уже бывший, Таразанов.
Для тех, кто далек от милицейских аббревиатур: ОСБ — это отдел собственной безопасности.
Шлейф возбужденных, но прекращенных уголовных дел тянется за полковником Пиняевым с 1996 г. В то время он возглавлял обычный райотдел милиции в областном центре. На строительство тира для личного состава были выделены деньги, закуплены стройматериалы, в том числе кирпич. Тысяч 18 штук кирпича пропало. Расследование велось два года, потом нашелся виновник — подчиненный Пиняева. А кирпич якобы разбился и был в стиле итальянской мафии “похоронен” в бетоне пола упоминавшегося тира. Дело прекратили. А у Пиняева полным ходом началось строительство особняка в поселке Зеленый Шум.
Спустя несколько лет — новая довольно странная история. Из “хозяйства” Пиняева бесследно исчезают 120 уголовных дел. И никто не может их найти. И все опять потихоньку рассасывается.
В одном из следующих дел снова появляется “стрелочник” — и снова подчиненный Евгения Пиняева, руководивший подразделением лицензионно-разрешительной системы. По чьему указанию он выдавал оружие заведомо криминальным личностям, он не признался, однако в УВД говорят, что приказы шли от Пиняева. Уволен же был исполнитель…
Не так давно начальнику УВД лег на стол еще один комплект документов — о сомнительном происхождении доходов и вложений замначальника. В качестве собственности его семьи там фигурируют 5 квартир в Орле (из них две — в лучших домах города), два пригородных строения, а также арабский жеребец ориентировочной стоимостью в 30 тыс. долл. Естественно, оформление покупок и построек произведено по большей части на родственников.
В течение последних 8 лет наш “главный герой” активно поднимался по служебной лестнице. Для того чтобы остановить это триумфальное шествие, понадобился труп. Да и то реальное следствие началось только сейчас, после того как Ира Гусева два года пролежала в земле. По мнению оперативников, доказательная база в деле настолько однозначно указывает на виновность Пиняева, что квалифицированному следователю, скажем, из областной прокуратуры, понадобилось бы недели две, чтобы передать его в суд. Следователя прокуратуры Железнодорожного района, ведущего дело сейчас, нам на рабочем месте застать не удалось.
P.S. В последнее время, как рассказывают оперативники, по микрорайону, где жила и погибла Ира Гусева, поползли странные сплетни: мол, на самом деле Ира была сильно пьющая, гулящая-пропащая. Да и вообще сама пыталась броситься под машину. О том, с чьей подачи именно сейчас, когда возобновилось следствие, начались эти разговоры, догадаться нетрудно. Нетрудно и предположить, что подобная версия всплывет на суде. Если он, конечно, состоится…
