Во вторник зал прилета столичного аэропорта “Домодедово” просто гудел от нахлынувших журналистов. По своему количеству пишущая и снимающая братия почти равнялась числу прилетевших чартерным рейсом работников “Интерэнергосервиса”, вернувшихся из Багдада.
— Как же все это произошло? — спрашиваю смущенного и уже изрядно уставшего от внимания прессы бывшего заложника Александра Гордиенко.
— Наверное, приняли нас за американцев, иначе бы не напали. Обстреляли, а когда остановились, сунули в бок автомат и запихнули в минивэн. Я от неожиданности не понял толком, сколько человек на нас напали. Не избивали, увезли куда-то и держали все время вместе с Андрюхой.
— Ты из Москвы уже успел на Ставрополье позвонить?
— Да, поговорил с женой Ритой. Успокоил: мол, уже в “Домодедово”, скоро буду дома. Только здесь утрясу с руководством. А в Багдад я бы, пожалуй, еще съездил. Может, осенью и вернусь. К тому времени уже стану папой...
Александр извиняется, говорит, что очень устал, и проходит внутрь почти полного автобуса. Ожидающие другой автобус кучкуются поодаль, небольшими группками. Подхожу к одной из них.
— А что, парни, соскучились, наверное, по пиву в мусульманской-то стране?..
— Да там этого добра хватает. Турецкое, правда, баночное, но ничего, пить можно. И “Столичная” есть, но иорданская.
Моих новых собеседников зовут Сергей Чуйкин, Евгений Романов (оба из Набережных Челнов) и Валерий Петухов (из Волгодонска). Все трое с февраля работали в Ираке сварщиками на ремонте теплоэлектростанций: “Дора” и “Южный Багдад” расположены непосредственно в столице, а “Насирия” — в 500 километрах от нее. Решение возвратиться домой до окончания срока контракта приняли после настоятельных просьб родственников: у кого-то жена заболела, у кого-то другие домашние проблемы... Но все в один голос говорят, что в сентябре, когда на объектах начнутся отделочные работы, надеются вернуться в Ирак.
— Как к вам относилось местное население?
— Отлично, никогда никаких проблем не было. По выходным в Багдаде гуляли свободно. В ресторанчик, к примеру, заходишь — все затихают сначала, присматриваются. Говоришь сразу “Я руссо” — и без проблем. Главное, чтоб с другими не спутали. Наших иракцы уважают, охраняют все время. На объект, скажем, и обратно автобус сопровождают 3—4 машины с местными полицейскими, все с “калашами”. Ну а ребята попали, потому что по роду своей работы вынуждены были на одной машине от станции к станции мотаться без охраны. Дефектоскописты — одним словом, сварочные швы на прочность проверяли.
— Американцы вас не охраняли?
— Боже упаси! Нет, и лучше не надо. Иначе к нам было бы совсем другое отношение. Американцам там не позавидуешь: втяпались, похоже, надолго.
— Платили-то хоть за работу нормально?
— Вполне. Дома у всех жены, дети, а заработок до отъезда был около 8000 рублей. В Ираке сварщики, например, получают в среднем по 1400 баксов. Вернее, получат здесь. Там только снимали себе какую-то сумму на месячные расходы, скажем, долларов 100—150. Этого было вполне достаточно. Трехразовое питание в столовой на объекте почти даровое, около двух долларов в день. Вот отъелись все, поправились на несколько килограммов... Прачка была арабка, так за ее работу вообще компания полностью платила. Домой позвонить по спутниковому телефону стоило 600 динар за минуту разговора (около 10 рублей), вечерком под гитару и душевный треп “кофе” принять — 6000 динар за бутылку (100 рублей)...
— Работы на объектах много осталось недоделанной?
— Да почти на 80—90 процентов уже все отремонтировали. Без этих ТЭС иракцам просто край: не будет ни воды, ни света. Когда стоит 40-градусная жара, то на улице работать, конечно, можно, но вечером хочется посидеть в комнате под прохладой кондиционера. Иракцы нам очень благодарны, все время говорили об этом.
