Сколько солдат в борьбе с фашистскими захватчиками полегло на полях? Сколько захоронений, которые так и не нашли матери погибших? Никто не считал. А достоин ли отдельный неизвестный герой особых почестей — это для государства вопрос спорный.
77-летняя вдова участника Великой Отечественной полгода добивалась, чтобы мужа захоронили на престижном Ваганьковском кладбище. Всеми правдами и неправдами: несколько надгробий пришлось потеснить — их передвигали с места на место, словно пятнашки…
— Ой, как же я за этот год постарела… — вздыхает Варвара Ивановна Ходжибекова, когда мы входим в ворота армянского сектора Ваганьковского кладбища. — А сколько знакомых и родных я проводила сюда — в последний путь... Вон, видите, надгробная плита в виде огромной монеты? Этот человек когда-то предлагал мне руку и сердце. Теперь лежит в одной земле с моим мужем…
Заросшими тропинками меж оград пробираемся к шестому участку, где у семьи Ходжибековых целых 13 родственных могил. Варвара Ивановна является ответственной за восемь.
— Я была уверена, что мужу полагается отдельная могила с памятником на Ваганьковском, — продолжает женщина. — У него — 30 орденов и медалей, четыре благодарности от Сталина за освобождение разных городов...
К тому же сама Ходжибекова считает себя именитой — рассказывает красивую семейную легенду, по которой она якобы является внучатой племянницей художника Айвазовского: “Моя бабушка по отцу и мать Айвазовского были родными сестрами. Художник крестил моего отца в Ростове-на-Дону — назвал его Иваном. И даже посвятил этому событию картину, которая хранится у родственников”.
Однако в администрации кладбища с ходу ошарашили вдову: “Мало ли сколько было участников войны!..”
— Евгений не любил вспоминать фронт, — продолжает женщина. — А перед смертью рассказал, как получил ранение в тылу врага... Все его товарищи погибли, а он бежал под пулеметным огнем и смог скрыться от противника. На старости лет Евгений совсем ослеп: “Наверное, сказывается то, что я на передовой подолгу смотрел на вспышки пулеметных очередей”, — так он говорил... А потом мне отвечают: “Для него нет места в этой земле!” Только на нашем участке их целых два!.. — Варвара Ивановна указывает на свободные прямоугольники почвы.
В ГУП “Ритуал” на ее запрос тоже объяснили, что все московские кладбища — закрытые: на них хоронят либо в родственные могилы, либо если человек очень отличился — имел звание заслуженного артиста, Героя России, дослужился до чина главнокомандующего или, на худой конец, маршала...
— Тогда я уже подумала захоронить его в могилу своей матери, — провожатая показывает на мраморную плиту. —Но мама умерла в 92-м году, и еще не прошел санитарный срок — 13,5 лет... Начальник кладбища мне на это бросил: “Сжигайте вашего мужа! В могилу вашей матери вместится только урна с прахом”. Я послушалась. Потом обратилась за помощью в Военно-мемориальную компанию Москвы. И оказалось, они могут поставить ветерану надгробную плиту бесплатно... И тут я, пережившая войну, решила пойти на принцип: почему тех, кто дошел до Берлина, не хотят признавать героями?!
Упорная женщина обратилась в Департамент потребительского рынка и услуг правительства Москвы и все-таки выбила для мужа место.
— Мы пошли навстречу, — объяснил Валерий Рягузов, консультант аппарата Комитета по делам ветеранов Госдумы. — Ведь у нее на Ваганькове похоронены все родственники. Мы как раз хотим внести поправки в закон “О погребении ветеранов”: помощь должна быть адресной.
Хотя разрешение поступило в июле, Евгения Ходжибекова погребли только в октябре: “Я носилась с прахом мужа пять месяцев!” — жалуется Варвара Ивановна.
— Прах по закону можно подвергнуть погребению и через год! — оправдывается Елена Родионова, инспектор по работе с населением Ваганьковского кладбища. — Да мы бы рады хоронить здесь всех ветеранов, будь у нас территория побольше. А Ходжибекова могла захоронить мужа в любой родственной могиле из восьми зарегистрированных на нее — кто-то о таком и мечтать не смеет! Она же потребовала отдельное место, да еще рядом с холмиком ее матери! И наплевать человеку, что этому мешали чужие захоронения. Чтобы втиснуть могилу мужа, Ходжибекова самовольно пододвинула два соседских надгробья!
Кто в данном случае прав, определить невозможно: на Ваганьковском кладбище задокументированных схем расположения могил с расчетом до сантиметра нет.
— Надо, чтобы соблюдалось санитарное расстояние: на каждое захоронение требуется 1 на 2 метра свободной земли, — объясняет Елена Родионова. — Кладбище часто становится местом выяснения отношений между соседями и родственниками, а в армянском секторе разгораются особенные страсти. Например, недавно жена возвела мужу памятник на десять тысяч рублей, а ответственным за могилу был отец покойного. Так он показал невестке, кто здесь главный: заставил снести монумент собственному сыну!
Боже, до чего же люди доходят: один возводит вокруг своего захоронения произвольную ограду — сосед возмущается, что залезли на его территорию. Кто-нибудь вбил колышек, поставил лавку — за 20 см участка на него подают в суд. Я недавно доказала несостоятельность иска: дедушка утверждал, что сосед пододвинул цветник его покойной жены на 8 см.
Совсем другое дело, — говорит инспектор, — случай со второй могилой, которая находится у изголовья цветника Евгения Ходжибекова. Надгробие семьи Аллахвердовых не цельное — просто цветник обнесен гранитным бортиком. Видимо, когда его сдвигали, цоколь перекосился. И произошло это после похорон ветерана.
А это уже нарушение Правил содержания муниципальных кладбищ. Причина и следствие налицо — даже свидетелей не надо, — работница предлагает мне один конец рулетки, чтобы измерить длину могильной плиты ветерана Ходжибекова. — Ага — метр тридцать! А департамент дал Варваре Ивановне разрешение на надгробье длиной в 1,1 метра.
Теперь ответственный за Аллахвердовых жаждет сдвинуть цветник Ходжибекова на 20—25 см и грозится подать в суд. А Варвара Ивановна уже застраховала могилу мужа на 20 тысяч рублей и предлагает поправить и отодвинуть еще дальше надгробие Аллахвердовых: “Мне объяснили, что памятник мужа при передвижениях может сломаться. Ветеран войны должен наконец упокоиться с миром!”
