Однажды, зайдя в ювелирный магазин в Нью-Йорке и восхитившись красотой драгоценных камней, балетмейстер Джордж Баланчин решил создать балет “Драгоценности”, посвященный изумрудам, рубинам и бриллиантам. Подумывал Баланчин о вариации и для сапфиров, но эта идея не осуществилась. И вот теперь дополнить драгоценный триптих Баланчина решили балетмейстер Георгий Алексидзе, композитор Дато Евгенидзе, художник Александр Васильев и режиссер Андрис Лиепа, создавшие для примы Мариинского театра Ирмы Ниорадзе спектакль “Сапфиры”. Завтра его премьера пройдет на сцене “Новой оперы”. Накануне знаменитая балерина дала интервью обозревателю “МК”.
— Ирма, Баланчин признавался, что как восточный человек всегда любил драгоценные камни. Вы тоже родом из Грузии, к тому же женщина...
— Я очень люблю драгоценные камни. Особенно белый жемчуг и синие топазы.
— В вашем репертуаре помимо классических партий есть одна совершенно неожиданная роль — бизнес-леди в балете “Мадам Лионели”. Чем это объяснить — усталостью от привычных персонажей или желанием идти в ногу со временем?
— Скорее второе. На классике балерина сначала учится, потом достигает определенного успеха, но наступает момент, когда хочется чего-то нового. Поэтому я и обратилась к этой постановке, осуществленной хореографом нашего театра Кириллом Симоновым.
— В жизни вы могли бы стать бизнес-леди?
— В какой-то степени — да. Потому что мы все люди и приходится сталкиваться с реальной жизнью. Но вообще, балерина не очень ассоциируется с реальностью. На сцене она живет в сказочном, фантастическом мире. И когда спектакль заканчивается, то кажется, что танцовщица вместе с охапкой подаренных ей цветов возвращается не домой, а остается жить в этой балетной сказке. Да, это другой мир, и мне долго не хочется его покидать. Я прихожу домой, меня радостно встречают мой сын, мама, муж.
— А как вы решились родить ребенка? Ведь для балерины это смелый шаг.
— Когда я уходила в декрет, то пришла к своему педагогу сказать, что готовлюсь стать мамой. И была потрясена ее реакций. Она так обрадовалась, закричала: “Ура! Будем рожать!” Ведь одно другому не то что не мешает, а дополняет. Я прихожу после спектакля не просто домой. И эта энергия семьи очень помогает.
— Как зовут сына?
— Илья, Илико. Мы его назвали в честь Ильи-пророка.
— Вы быстро восстановились после родов?
— Было невероятно трудно, так трудно, что сейчас бы я уже этого не смогла повторить. За месяц я сбросила 22 килограмма! Почти ничего не ела, утром бежала на урок, потом на репетицию, затем гимнастика, а вечером перед сном совершала пробежку по набережной. Где брала силы? Их давал мне сын. Я прикладывала его руку к своей щеке, и мне казалось, он мне говорит: “Не беспокойся, мамочка, все будет хорошо”. Я тогда репетировала “Манон Леско”, потому что, уходя в декрет, так и не станцевала премьеру. А если я что-то начинаю, то обязательно довожу до конца. И я станцевала “Манон Леско”. Через три месяца после родов исполнила эту партию.
— Это было ваше решение рожать или муж повлиял?
— В жизни наступает такой момент, когда ты понимаешь, что надо сделать этот прекрасный шаг и войти в новый мир. А что касается решения, то у нас все происходит по обоюдному согласию.
— Грузинские мужчины — они вообще-то властные.
— Наверное, но у нас культурная власть.
— Кто вас привел в хореографическое училище?
— Моя старшая сестра, она сейчас преподает. Я приходила на ее спектакли и была зачарована балетом. И как-то, посмотрев на себя в зеркало, подумала, что тоже могу быть балериной. А когда встала на пальцы, почувствовала боль, и это неудивительно: сразу никогда ничего не получается. И мне стало интересно, как можно добиться того, чтобы встать и сделать легко два пируэта или застыть в арабеске. Очень хотелось надеть костюм балерины и корону. Поступила в тбилисское хореографическое училище с первого раза. Проверили музыкальные данные и поставили пятерку. В то время я также училась играть на скрипке, кстати, окончила семь классов музыкальной школы. Физические данные, координацию комиссия также оценила высоко. Я училась у прекрасных педагогов: у Серафимы Георгиевны Векуа и грандиозного Вахтанга Михайловича Чабукиани. Его уроки — что-то незабываемое, он два года со мной занимался. Даже показал руки “умирающего лебедя”. Открыл секрет, как сделать, чтобы в этом номере руки были плавные, мягкие, поющие. После училища я пришла к нему посоветоваться, мне хотелось продолжить учебу в Петербурге, в Академии русского балета. Он мне сказал: “У тебя прекрасная школа, но если ты хочешь совершенствоваться в Вагановском училище — я даю тебе “добро”. И я приехала в Петербург, решив поучиться два года. Но комиссия сказала, что мне достаточно и одного, отправив на последний курс.
— А потом вас зачислили в Мариинку?
— Нет, я решила вернуться в Грузию, к родителям. Я была очень домашним ребенком. Но при этом в какие-то моменты умею быть самостоятельной. Хотела продолжить учебу и уехала в Петербург. Несмотря на сопротивление близких: как это девочка — одна в чужом городе? Для грузинской семьи это было шоком. Но я человек поисков, мне приятно преодолевать трудности. А потом вернулась обратно в Тбилиси, где я встретилась с выдающимся педагогом Натальей Викторовной Золотовой. С ней мы поехали на конкурс в Джексон, я там стала лауреатом. Потом — стажировка в Датском королевском балете. Одновременно — контракт на работу в США. И надо было решать: либо ехать в Америку — а у меня были на руках и американский паспорт, и контракт, — либо возвращаться на родину. Я понимала, что Штаты — это только работа. А вот и работу, и творчество я смогу найти только в России. И решила вернуться в Тбилиси, но самолеты туда уже не летали — шла война. Я отправилась в Москву, потом переехала в Петербург. Встретилась здесь с друзьями-одноклассниками, которые предложили мне выступить в концерте. И после этого концерта поступило приглашение от Мариинского. Меня взяли ведущей балериной. А американский паспорт и контракт все еще хранятся у меня дома.
— За сколько времени вы приезжаете в театр?
— За три с половиной часа. У меня все рассчитано. Если я опаздываю на десять минут, это уже неприятно. Я люблю пунктуальность. Грим я делаю час, сама делаю. За час до начала спектакля я уже на сцене.
— А что вы делаете, когда вам грустно?
— Подхожу к зеркалу и улыбаюсь, даже если настроение совсем плохое, улыбаюсь... и все меняется к лучшему.
Во втором отделении баланчинского вечера помимо Ирмы Ниорадзе выступят Фарух Рузиматов, Игорь Зеленский, Юлия Махалина, Илья Кузнецов.
