На три буквы...

— Защита моей кандидатской диссертации проходила в такой секретности, словно речь шла о новейших ядерных исследованиях. Когда готовила докторскую и потребовалось уточнить некоторые слова, я не смогла получить собственную работу в Ленинской библиотеке без специального разрешения органов.

Материал для столь строго засекреченной в дальнейшем диссертации профессор-лингвист Татьяна Васильевна Ахметова начала собирать, еще будучи студенткой, в 60-е годы. В качестве материалов выступали... похабные, нецензурные слова, а сама диссертация была посвящена русскому мату.

— Я могу назвать множество имен высококультурных людей прошлого и настоящего, которые принадлежали и принадлежат к самой высокоинтеллигентной и культурной элите и в то же время — большие матерщинники в быту, — говорит Ахметова, всю жизнь посвятившая научному изучению русского мата.

Действительно, только на страницах научного толкового словаря “Русский мат” под редакцией Ахметовой, включающего в себя 5747 слов, можно найти немало цитат из классиков — от Александра Пушкина до Александра Солженицына. Не чурались мата и Есенин, Галич, Твардовский, Маяковский, Высоцкий.

Скажем, перу Лермонтова, создателя романтических образов княжны Мери и Бэлы, принадлежат следующие строки:

Итак, тебе не заплачу я:

Но если ты простая б...,

То знай: за честь должна считать

Знакомство юнкерского х..!

Гавриил Державин временами вдохновенно писал оды следующего содержания:

П....! О жизни наслажденье!

П.... — вместилище утех,

П.... — небес благословенье,

П.... — и кланяться не грех.

Что до пушкинских текстов, то крамольная “Тень Баркова” вышла в одном из издательств только в наши дни.

Происхождение русского мата для языковедов до сих пор остается загадкой. В одних источниках специалисты усматривают в матерных словах глубокие славянские корни, в других — утверждают, что они заимствованы из тюркских языков. Интересны труды в области исследования истоков матерных выражений профессора МГУ Бориса Андреевича Успенского. Он считает, что матерная ругань восходит к языческим молитвам, заговорам, заклятиям. Успенский, опираясь на многочисленные документальные источники, показывает, что мат носит ритуальный характер. Он широко представлен в обрядах языческого происхождения, связанных с плодородием. Матерная брань в ряде случаев оказывается сродни молитве.

Любопытно, что до XVIII века слово “б...” без ограничений употреблялось в литературе. В то же время до революции в православной России на первом месте стояли ругательства, связанные с богом. А ведь даже упоминание черта и его ближайших родственников — “чертовой бабушки” — считалось скверной. Русский народ был богобоязнен, но... продолжал материться.

Много бранных слов связано с половыми органами и органами оправления. Больше всего “досталось” мужскому детородному органу. В толковом словаре “Русский мат” он определен как: бабья радость, ванька-встанька, затейник, движок, мухомор, член правительства, махалка, помазок, авторитет, бормашина, градусник, эклер, щуп, щекотун, хорь, смычок, чертыхан, червь, лысый и, как ни странно, репортер. Женские гениталии определены как: чемодан, курица, кошелка, лохматка, передок, поддувало...

Профессор Ахметова собрала немало народных пословиц и поговорок, связанных с мужскими гениталиями: у голодной куме только ... на уме; тому виднее, у кого ... длиннее; фортуна — не ..., в руках не удержишь; .... мака не столочь; ... голове не указка; работа не ... — постоит; один рубит, а семеро в ... трубят; выше... не прыгнешь; все грамотные, некого на ... послать; ближе ... родни нет; голод не тетка, ... не пароход. Поговорку “идет как корове седло” народ переиначил — “ни в п....., ни в Красную армию”, “седьмая вода на киселе” — “через три п.... колено”, “нужна как собаке пятая нога” — “Не пришей к п.... рукав”.

Ныне во всем мире матерные слова часто становятся чем-то вроде присказки, вводных слов, и уже не воспринимаются буквально. В битве при Ватерлоо английские войска окружили кучку гордых и отважных французов. За храбрость им решили подарить жизнь. Но французы бросили врагам в лицо: “Merde” — “дерьмо”, и взбешенные таким смертельным оскорблением англичане расстреляли смельчаков из пушек. Прошло 200 лет, и президент страны Франсуа Миттеран этим же “merde” напутствовал выпускников университета... Ныне во французском языке это слово обозначает что-то вроде “ни пуха ни пера”.

Исследователи считают, что сквернословия прочно гнездятся в нашем сознании и вытравить их оттуда практически невозможно. Недаром люди, теряющие из-за болезни речь и память, в последнюю очередь забывают матерные слова.

Русская ментальность вовсе не нуждается в том, чтобы мат был легализован. Если матерщина будет “узаконена” — придется придумывать что-то новое. Ведь эмоциональная разрядка достигается из-за сознания того, что произносится запретное срамное слово.

Бороться с матом совершенно бесполезно. Попытки делались неоднократно: и секли публично, и вводили штрафы за матерщину в общественных местах, но безуспешно. Ведь русский человек использует нецензурные выражения и для выражения абсолютной искренности. Помните, у Задорнова: “Только наш человек, стоя на берегу реки, может от восхищения материться на солнечную дорожку”.

Русские матерятся ненамного больше и “крепче” других народов. К такому выводу пришел профессор Ярославского университета Владимир Жельвис, проанализировав ругательства и сквернословия на 80 языках мира.

Каждый народ ругается в меру своей испорченности и традиций.

Там, где русский человек пытается ошарашить собеседника матом сексуального происхождения — “Какого х... лезешь в машину в грязных сапогах?”, японец, например, шокирует оппонента нечистоплотностью: “Чего машину таким грязным способом занимаете?” Островитяне ненавидят грязь, и поэтому большинство японских ругательств связано с человеческими отходами: “жри дерьмо”, “кривая задница”.

“Грубые” японские выражения в буквальном переводе могут выглядеть довольно сдержанно... Так, в 1955 году в Японии возник правительственный кризис после того, как премьер-министр неосторожно назвал своего оппонента “бака яро” — “глупый дурак”. Глава правительства из-за своей несдержанности вынужден был уйти в отставку, а вместе с ним был автоматически уволен и весь кабинет министров.

Русские бранные выражения, переведенные лингвистами на японский язык, во многом теряют свой колорит. Простое слово “дура” у японцев будет звучать как “подобное женщине паршивое насекомое!” Вместо выражения “пошел к чертовой матери!” жители Страны восходящего солнца скажут: “немедленно исчезни с моих глаз!” Русская брань ошарашивает своей грубостью, “соль” японских оскорблений — в категоричности приказа. Обычное обращение “захлопни форточку”, дословно переведенное на японский язык, воспринимается как крепкое ругательство. Фраза должна звучать так: “Не сделает ли любезный господин, дай судьба ему удачи, так, чтобы форточка оказалась закрытой”.

Признанными мастерами “крепкого” словца являются немцы.

Оцените: “Осеменитель электрических розеток”, “твою рожу на марку — почта разорится”, “твой день рождения сразу после Хиросимы и Чернобыля”. Не слишком догадливого человека немцы назовут “обезьяньей плешью”, “богатое” седалище — “колхозным вокзалом”. Словечко-паразит “шайзе” — “дерьмо”, имеющее широчайшую эмоциональную окраску, можно услышать в Германии всюду. Но попробуйте чистоплотного немца, который терпеть не может непорядка и грязи, назвать “грязной свиньей” или “дерьмоедом”...

Профессор Владимир Жельвис, посвятив сквернословию докторскую диссертацию, а потом и монографию, сделал вывод: “Каждый народ считает матом те ругательства, которые задевают его священные вещи. Только тогда мат выполняет свою оскорбительную функцию”.

“Гамо панайя су!” — “Я совокупляюсь с твоей Богоматерью!”. “Гамо то тео су!” — “Я совокупляюсь с твоим Богом!” Для греков нет более страшного ругательства, чем “богохульный мат”. Темпераментные любвеобильные итальянцы обожают красивых женщин. Поэтому для итальянца весьма обидным является выражение “сornuto” — “рогоносец”, тем более “рогоносец-импотент”.

В арабском мире одно из самых сильных оскорблений — “собака”, “сын вора”, а наиболее грубые и непристойные поношения — “ибн шармута!” — “сын проститутки” и “хаваль!” — “гомосексуалист”. Для болгар нет страшнее ругательства “изрод” — “урод”. Произнесший его может оказаться в суде. В сквернословиях монголов широко используется слово “кровь”, в запретных словах азербайджанцев — “сперма”.

Там, где русский наградил бы оппонента выражением “сучий выпердыш” или “сучий потрох”, армянин выкрикивает в лицо своему врагу: “Ты вышел из ануса собаки!” или — “Ты — половина вульвы!” Безобидные для русского уха выражения “мать твою за ногу” или “япона мать” азербайджанцами, балкарцами и абхазами воспринимаются как смертельные оскорбления. Для выходцев с Кавказа оскорбить женщину, мать — невиданное дело.

Вы на всю жизнь станете врагом воина африканского племени масаи, если пожелаете ему... “есть побольше овощей”. Для масаи нет оскорбления более унизительного, и тот, кто его заслуживает, лишается воинского звания и возможности жениться.

Беру в руки чайник, машинально вслух начинаю читать надпись на его покатом боку: “По реке плывет топор вдоль села Кокуева. Ох, и здорово плывет железяка ...” — и спотыкаюсь. Чтобы рядом с важным петухом на керамике была высечена частушка с крепким словцом! “А профессор знаменитой Строгановки — шутник!” — думаю я и возвращаю чайник на полку в общество изящных вазочек, чашечек, керамических композиций, посвященных Пушкину, Цветаевой, Ахматовой...

— Чайник — это целая философия, — объясняет мне в мастерской жизнерадостный член-корреспондент Российской академии художеств Валерий Малолетков. — Силуэты и пропорции чайника отработаны веками и почти не меняются. Приглядитесь: в его совершенной форме искусно завуалирован эротический знак. Чайник может стать носителем состояния... На его покатую форму как элемент декора органично ложится лихой, задорный частушечный текст.

Я представляю, как заварю гостям чай, разолью его по чашкам и с выражением продекламирую: “Ох, и здорово плывет железяка ...”

Солидный человек Малолетков опять несерьезен:

— За столом люди склонны к размышлениям, к хохме. Матерящийся человек открыт всему миру. Сквернословя, он выплескивает эмоции, выражая таким образом свой восторг, радость, изумление. Мат — это высшая степень откровения человека.

Снимаю со стены керамическую тельняшку. На ней ассоциативный ряд:

“Не любите, девки, море, а любите моряков.

Моряки е... стоя у скалистых берегов”.

Частушки с крепким словцом, как и свои “скандальные” пласты, вазы и чайники, Малолетков считает вещами жизненными, а потому нестыдными.

Относительно “приличного и неприличного” в искусстве у профессора вообще особое мнение. Валерий Малолетков много путешествовал по свету, жил в буддийских, индуистских монастырях, купался в термах японского императора на острове Кунашир, переплывал священный Ганг, тонул в Индийском океане... Однажды на Камчатке на скалистом пляже он увидел еще нестарую женщину, тело которой было сплошь покрыто татуировками. “Я не сразу разглядел ее боди-арт, меня слепило солнце, — говорит Валерий. — А когда увидел вблизи во всей красе — был шокирован. На ягодицах у нее красовалась надпись: “Кочегар — подбавь угля!”, на ногах было выведено: “Они устали!”. Женщина была из бичей — тех, кто никогда уже не возвращается на материк. За татуировками была видна история личности, ее восприятие мира, выраженное в удивительной органичности формы и содержания”.

Когда художник впервые выставил в галерее свои частушечные скульптуры и пласты, кто-то из администрации, боясь гнева тогдашнего министра культуры Натальи Дементьевой, развернул их “нехорошими” словами к стене. А она, взяв в руки один из “скандальных чайников”, лишь рассмеялась.

Во времена правления Ельцина Администрация Президента организовала рождественскую выставку. Высокие чиновники, затянутые в серые костюмы, и не думали возмущаться “развязанностью” самовыражения творца. Более того, осматривая экспозицию, они вслух читали выведенные на керамике припевки и хохотали до слез. Все “неприличные” работы Малолеткова были раскуплены.

За мат могут привлечь в двух вариантах.

По ст. 130 УК РФ, в случае, если оскорбление было нанесено “в неприличной форме” или содержится в публичном выступлении. Решение, что с вами делать, принимает суд.

Санкции — штраф до 100 минималок, работы до 120 часов, исправработы до 6 месяцев.

В оскорблении “в неприличной форме” и “публично” чаще всего обвиняют журналистов, разговорчики остальных граждан скорее всего будут приравнены к административному правонарушению.

По ст. 20 ч. 1 Кодекса РФ об административных правонарушениях, предусматривающей наказание за нецензурную брань в общественных местах.

Санкции — штраф в размере от пяти до пятнадцати минимальных размеров оплаты труда или административный арест на срок до пятнадцати суток.

Юристы говорят, что при такой брани обязателен “элемент беспричинности и малозначительность повода”.

Впрочем, в протоколах не принято указывать, какими именно словами оскорбил слух граждан грубиян. Достаточно, чтобы под обвинениями поставили подписи свидетели. Причем и люди в форме, и свидетели могут посчитать матом распространенные “разговорные” слова. В этом случае тоже штраф: доказать, что он не верблюд, человек может только в суде.

Хотя самым распространенным наказанием за нехорошие слова является штраф, есть прецеденты уголовного преследования. В апреле этого года грубость и оскорбления обошлись жителю Кировской области не только в 2500 рублей, но и в три дня тюрьмы.

В январе этого года в суде состоялось рассмотрение гражданского дела о разводе супружеской пары. Когда жена ответила на вопрос судьи, желает ли она развода, положительно, муж, не стерпев обиды, вскочил со своего места и отборно выругал благоверную. Судья не смогла остановить скандалиста, и заседание было прервано. К расследованию привлекли лингвистов. Особенное внимание ученые обратили на высказывание “пошла ты на…”, которое буян адресовал своей жене. По заключению экспертизы, это словосочетание относится к разряду “неприличных, нецензурных, оскорбляющих, унижающих честь, достоинство человека, которому оно адресовано, и, следовательно, его употребление в официальной ситуации, в публичном месте, в том числе в зале судебного заседания, совершенно недопустимо”. Решение: бывшему супругу — штраф и тюрьма.

Интересно, что в отличие от русских немецким грубиянам сквернословие обходится слишком дорого. За словесное оскорбление уголовный кодекс обещает даже лишение свободы до одного года! Материться же на стражей порядка еще дороже. Например, удовольствие сообщить копу, что он “дубинноголовый”, обойдется заявителю в полторы тысячи марок, за “дурня в форме” придется выложить три тысячи марок, назвать полицейскую даму “глупой коровой” стоит чуть больше тысячи марок, отрекомендовать же ее “грязной бабой” — 3,8 тысячи марок. А дороже всего привередливые немцы оценили выражение “гадкая какашка”. Высказавшись подобным образом, вы лишаетесь пяти тысяч марок.

В партийных кругах легкий матерок всегда считался хорошим тоном и проявлением демократизма. Льва Троцкого Ленин за глаза называл “б...” и “проституткой”, а Молотова величал “каменной жопой”. Товарищ Сталин не стеснялся накладывать матерные резолюции, хотя в секретариате у него работали женщины. На кремлевских банкетах он частенько затягивал матерные частушки. А Хрущев прославился тем, что назвал художников-абстракционистов “педерасами”.

Леонид Брежнев сильно ругался во время охоты. Кстати, среди брежневского окружения мат считался вторым языком. Никогда не выражались только Суслов, Громыко и Андропов. Интеллигентный Михаил Горбачев, как ни странно, ругался крепко и сочно. Но публично он сделал это всего дважды: первый раз, когда описывал свое общение с ГКЧП в Форосе — тогда он якобы сказал “Мудаки!”, а второй раз — когда на пресс-конференции после заточения в том же Форосе пообещал всем объяснить, кто есть ху... Писать горбачевское “ху” как английское “кто” стали позже — в устном варианте явно слышалась буква “й” в конце этого слова.

Не справился однажды с эмоциями знаменитый спортивный комментатор Николай Озеров. Николай Николаевич комментировал прямую трансляцию матча. Наши атаковали. Вдруг комментатору показалось, что гол состоялся — и Озеров заорал: “Г-о-о-!” Но на букве “л” он осекся: гола не было. И тогда он воскликнул: “Х..! Штанга...”. За подобную вольность он был отлучен от эфира начальством.

В наши дни русский мат “обрел второе дыхание”, его можно услышать даже с парламентской трибуны. Так широкую огласку получила история с генералом Александром Лебедем, который в обыденной жизни и двух слов не мог произнести без крепкого словца. Однажды он не сумел сдержаться даже перед телекамерами. Тогда в первый раз за всю историю телевидения в выпусках политических новостей раздался писк.

В кремлевских кулуарах поговаривали, что в будничной жизни сильно ругается Виктор Черномырдин.

А вот от спикера Госдумы Геннадия Селезнева и Григория Явлинского в Госдуме никогда не слышали ни одного бранного слова. Спикер: “Не употребляю площадных слов ни при каких обстоятельствах. Могу щегольнуть своими ненормативными познаниями, если мне вдруг ни с того ни с сего на голову упадет бревно: в таких случаях сам Бог прощает стилистические вольности”. Явлинский: “Мата от меня пока еще никто не слышал даже в минуты раздражения”.

Экс-президент России Борис Ельцин частенько в разговоре с подчиненными употреблял бранные выражения. “Ничего удивительного, ведь в Екатеринбурге Борис Николаевич работал начальником строительного управления, а с рабочими по-другому общаться было нельзя. Видимо, до сих пор отвыкнуть не может”, — рассказывали его коллеги по строительному тресту. Зато Владимир Путин ругался только в подростковом возрасте. По воспоминаниям его одноклассников, нынешний президент матерился до шестого класса, как раз в то время, когда общался с дворовыми хулиганами.

Шура (Александр Медведев) — певец:

— Матом можно выразить практически все, что творится на душе. Вот американцев мне жаль, у них же сплошные “факи”. А у нас какой богатый лексикон! А потом, бывают такие ситуации... У меня на концерте в Тольятти набился полный стадион. Началась жуткая давка. Даже одной девочке ногу сломали. Тогда как заору матом в микрофон: “Вы че, вашу мать!..” Поняли.

Мат, как кепка — кому идет, а кому — нет.

Владимир Маслаченко — спортивный комментатор:

— Представьте себе ситуацию. 1-й Кубок Европы. Стадион “Парк де Пренс” в Париже. Финальный матч СССР — Югославия. Наш игрок Миша Месхи проходит по флангу, и тут его накрывает югославский защитник и отбирает мяч. И вместо того чтобы бороться, Миша, опустив голову, медленно, шагом, бредет к центру поля. Тут со скамейки вскакивает начальник команды Андрей Петрович Старостин, — интеллигентнейший, надо сказать, человек, — и как заорет на весь стадион: “Миша, так-перетак, ты чего ох-л, это же финал!” За спиной Старостина тут же раздались аплодисменты с возгласами русских эмигрантов, пришедших посмотреть на советскую сборную: “Браво, большевики!”

Но когда во время матчей показывают некоторых тренеров, мне становится стыдно. По их артикуляции можно не то что увидеть, а даже услышать такие обороты, по сравнению с которыми ругань Старостина покажется просто детским лепетом. Вот есть такой тренер — Игорь Гамула. Так про него не скажешь, что у человека через слово мат. Берите выше — через букву. Если выдавать его речь в эфир, боюсь, зрители услышали бы один сплошной писк.

Я, признаться, мат терпеть не могу, но в обыденной жизни иной раз и у меня проскакивает. Но в комментарии нет.

Аркадий Инин — писатель-сатирик:

— Вот внуку мы с женой постоянно твердим о том, что нельзя ругаться. А он, знаете, что говорит: “Ты, дедушка, отстой”.