Вот уже более двух месяцев актриса Нина Сазонова находится в ново-загарьевской больнице Павлово-Посадского района, куда поместила ее женщина, утверждающая, что она — родная племянница актрисы.
— Соседка, которая ухаживала за Ниной Афанасьевной много лет, слегла с радикулитом, нанять сиделку актрисе не по карману, а родных людей у нее практически не осталось... — вздыхал главврач подмосковной больницы. — Конечно, у нас с местами тяжело, но в данной ситуации мы не могли отказать. Племянница Сазоновой Лариса Свиренко является председателем ассоциации российско—американского консорциума медицинских сестер. А наше лечебное учреждение находится под патронажем ассоциации. Разве мы можем ослушаться приказа сверху?
Врачи ошибались. Родные люди у Нины Сазоновой есть. Правда, ухаживать за больной актрисой мало кому хочется. На днях репортеры “МК” встретились с родным внуком Нины Афанасьевны, Евгением Борисовым, который в столице бывает проездом.
— Евгений Михайлович, вы уже навестили свою бабушку?
— Еще нет. Я только что прилетел с Кипра и был буквально ошарашен тем, что Нину Афанасьевну поместили в очередной дом престарелых да еще за сто километров от Москвы. В ближайшее время собираюсь туда поехать и забрать Сазонову, вот только сомневаюсь, что мне ее разрешат забрать...
— Почему вы боитесь, что вам не разрешат принять участие в судьбе бабушки, ведь ваше родство невозможно оспорить? Значит, это правда, что вы раньше не желали видеть Нину Сазонову?
— Мои родители развелись, когда мне было всего шесть лет, но Нина Афанасьевна, например, когда мама второй раз выходила замуж, помогала ей покупать квартиру... Позже я уехал работать за границу и перевез туда маму.
— И все это время не общались с отцом и Ниной Сазоновой... Между прочим, сама Нина Сазонова называет вас “бандитом”.
— В январе 2001 года Нина Афанасьевна уже не могла выходить на сцену. Ее поставили на учет в ПМД №14 с диагнозом “деменция” — то есть старческое слабоумие и энцефалопатия сосудов головного мозга. Как мне сказал один из психиатров, один из симптомов этой болезни — негативное отношение к близким. Именно поэтому она и называет меня “бандитом”. По странной случайности, когда бабушка не смогла работать, не заладилось что-то и у отца. Тогда он занимался прибыльным бизнесом — грузовыми перевозками. В один день весь бизнес рухнул. Боролся с депрессией он с помощью спиртного. То, что он пил, никто не сомневается. Но я не думаю, что он избивал бабушку...
Нина Сазонова вместе с сыном Михаилом жили в одной квартире. Она старалась не жаловаться на жизнь, на неблагополучного сына. Однако о том, что Михаил часто избивал мать, знало все руководство Театра Советской Армии, где работала Сазонова.
— В последний раз мы разговаривали с отцом по телефону 27 декабря 2001 года. Беседа длилась полтора часа. Первого, второго, третьего января телефон не отвечал. И только девятого числа, в день рождения отца, я узнал о его гибели. Хотя за несколько дней до этого я беседовал с подругой Нины Афанасьевны, которая жила у нее, и на просьбу позвать к телефону отца она ответила, что он спит. Хотя его уже не было в живых.
— Вы, к слову сказать, даже не простились с ним...
— Когда мы прилетели в Москву, театр уже кремировал отца. Между прочим, в квартире Сазоновой не обнаружилось огромной коробки с бриллиантами. Ведь Нина Афанасьевна всю жизнь коллекционировала эти дорогие камни. На следующий день мы поехали к ней в больницу. В это же время я стал оформлять документы на квартиру, так как являюсь ближайшим родственником. С этого момента началась полуторагодовая война с ее коллегами по театру. Они считали, что я должен отказаться от жилплощади. Кстати, тогда мы решили оформить загранпаспорт Сазоновой и забрать ее с собой на Кипр, руководство театра на это отреагировало словами: “Сазонова — народное достояние и вывозу не подлежит”. Когда бабушку выписали из госпиталя, за ней стала ухаживать ее 80-летняя соседка Любовь Чащина. Кстати, ее покойный муж был собутыльником моего отца. Когда у папы появлялись деньги, он неоднократно спасал его от белой горячки, подбирал пьяным у подъезда. Вообще, для Любови Сергеевны было выгодно ухаживать за бабушкой. Ведь театр платил ей зарплату, а еще она распоряжалась всеми деньгами Сазоновой (пенсия и зарплата — 200 долларов). С этого котла кормилась вся семья Чащиных.
— В каком состоянии тогда пребывала Нина Афанасьевна? И откуда у актрисы, простите, были деньги на бриллианты?
— В госпитале она вела себя довольно странно, постоянно говорила какой-то бред. Психиатры сказали, что у нее начался распад личности... А бриллианты... В былые времена она зарабатывала очень даже неплохо. Ведь у нее было много левых концертов, шел обыкновенный чес. Сейчас так зарабатывают только артисты шоу-бизнеса. Ведь она тогда купила аж четыре “Волги”. По тем меркам она была достаточно обеспеченной женщиной.
— Ее сегодняшняя болезнь — наследственная или возрастная?
— Возрастная. Ведь у нее прекрасные, здоровые внутренние органы.
— Евгений Михайлович, а ведь Лариса Свиренко (та, которая оформила опекунство над актрисой и устроила ее в ново-загарьевскую больницу. — Авт.), раз она племянница Сазоновой, и ваша родственница тоже. Разве вы не можете договориться полюбовно?
— Она вовсе Сазоновой не племянница! Она, кстати, вообще старается избегать вопросов родства. Эта женщина — еще один претендент на квартиру Нины Афанасьевны. Я удивился, когда узнал, что она является президентом российско-американского общества патронажных сестер. На самом деле она работает телефонисткой в медицинском центре “Аэрофлот”. С бабушкой познакомилась, еще когда был жив отец. Когда папа уходил в тяжелые запои и не мог прийти в себя самостоятельно, бабушка вызывала медсестру, которая ставила ему капельницы. Этой медсестрой была Свиренко. Для Нины Афанасьевны запои сына были страшным испытанием, ей не с кем было поделиться своим горем, и тогда она подружилась с Ларисой Леонидовной.
— Как тогда Свиренко удалось стать опекуншей Сазоновой?
— На днях я был у нашего участкового, он показывал мне копию генеральной доверенности, где сказано: “Я, Сазонова Нина Афанасьевна, доверяю все свои полномочия сроком на три года Свиренко Ларисе Леонидовне 1945 г.р...”. Однако подпись Сазоновой внизу была поддельная. В прошлом году я видел почерк бабушки. Дрожащей рукой она не могла вывести ровные буквы. А здесь четкая подпись. Так она писала сорок лет назад. В связи с этим я обратился в ФСБ и прокуратуру. Надеюсь, в скором времени у Сазоновой возьмут образцы ее почерка.
— Как вы думаете, почему Лариса Леонидовна поместила актрису так далеко от Москвы?
— Свиренко постоянно пытается опровергнуть диагноз психиатров, поставленный бабушке. В прошлом году я обратился в Тверской муниципальный суд с иском о проведении экспертизы на предмет дееспособности Сазоновой. В суде адвокат Свиренко сказала, что Нина Афанасьевна абсолютно здорова, она ведет мастер-класс в театре, а недавно одно издательство заключило с ней договор об опубликовании воспоминаний. Я не удивлюсь, если эта книга выйдет в свет. Вот только кто станет ее автором? Кстати, сейчас мой иск в суде приостановлен. Так как, чтобы провести медицинскую экспертизу, я сам должен отвезти бабушку в медицинский центр. Однако я до сих пор не могу этого сделать. Ведь ее перекидывают из одной больницы в другую, дверь квартиры мне не открывают, а из Ново-Загарьевска мне ее тем более не вытащить. Как ее везти оттуда? Вдруг она помрет в машине?
— Нина Афанасьевна действительно нуждается в посторонней помощи, а вы ее оказать не торопитесь.
— С 2001 года она не может ухаживать за собой самостоятельно. Но я уверен, что бабушку мне из больницы на руки не передадут. Срок ее пребывания в ново-загарьевской больнице истекает 8 июня, затем ее наверняка перебросят в другой дешевый областной пансионат. По существу идет завуалированное убийство. Ведь всем известно, в доме престарелых старики долго не живут...
Чем закончится вся эта история, покажет время. Сейчас ясно одно. Больная, немощная актриса сегодня никому не нужна. Зато нужна ее квартира в самом центре Москвы площадью восемьдесят квадратных метров. Кому достанутся эти метры, решать Сазоновой. Завещание пока не составлено. Так что борьба за жилплощадь между родственниками, коллегами и знакомыми народной актрисы продолжается...
P.S. Перед выходом материала мы связались с Ларисой Свиренко.
— Я отказываюсь давать комментарии на эту тему, — кричала Лариса Леонидовна в телефонную трубку. — Никто не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь. Что касается моей тетушки... этот вопрос я вообще не хочу обсуждать. Не звоните мне больше никогда.
На другом конце провода послышались гудки...
