Ангел-хранитель Сталина

В декабре 1952 г., когда арестовали Николая Власика — бессменного начальника охраны Сталина, — Наденьке Власик, единственной дочери телохранителя №1, было 17 лет. Она очень хорошо запомнила тот злополучный день. Накануне праздновали именины мамы.

А потом отца вызвали на Лубянку...

Домой он больше не вернулся. Вместо него пришли “трое в штатском” и перерыли всю квартиру.

Наденьке было очень страшно и до боли обидно за отца.

Она вспомнила, как тот каждый раз, собираясь на доклад к Берии, предупреждал маму, что может не вернуться. При этом он особенно нежно целовал ее, Наденьку. И еще отец говорил, что если “уберут” его — непременно “уберут” и Сталина.

Так и случилось: Сталин умер через 2,5 месяца после того, как арестовали его “ангела-хранителя”.

В тесной малогабаритной “двушке” пахнет старой мебелью, тревогой и одиночеством. Никакой роскоши, положенной детям “больших” родителей, нет и в помине. О том, что здесь живет дочь некогда могущественного телохранителя, говорит разве что портрет на стене — улыбающийся генерал Власик, с лучистыми глазами и необыкновенно добрым лицом.

— В эту квартиру мы переехали с мамой в 1975 году, когда отца уже не было в живых, — хозяйка дома Надежда Николаевна Власик приглашает меня присесть за круглый стол, стоящий, как в довоенных фильмах, посередине комнаты. — Конечно, до его ареста у нас была хорошая квартира, пятикомнатная, на улице Горького. А потом, когда отца посадили, из нее сделали коммуналку — нам с мамой оставили три самые крохотные комнаты. Но не это обидно. Обидно, что отца, честнейшего человека, облили грязью. Если бы вы знали, как он был предан Сталину! Как он любил его! Да, именно любил. Он работал с ним плечо к плечу 25 лет! Жизнь готов был за него положить — в любой момент, не раздумывая.

Пожалуй, только родные “телохранителя №1” Николая Власика знали о реальных масштабах его “работы”. Для публики он был только начальником охраны Сталина (что уже, в общем-то, ого-го). Но на самом деле зона ответственности генерала Власика фактически не знала границ.

Весь “обслуживающий персонал” Сталина подбирался Власиком. Он лично отвечал за каждого охранника, повара, горничную, водителя, садовника... Их было тысячи — и ни одного предательства за четверть века (спецохрану Кремля Власик возглавлял с 1927 г.). Никаким разведкам во всем мире не удалось внедрить в окружение Сталина ни одного своего резидента.

Власик отвечал за охрану Мавзолея, за организацию праздничных парадов и демонстраций на Красной площади, торжественных заседаний и концертов. Именно Власику в начале войны было поручено тайно вывезти из Москвы тело Ленина, в то время как за Кремлем весьма зорко наблюдали зарубежные дипломаты, считавшие, что как только тело вождя эвакуируют — столицу сдадут немцам. Кстати, один из иностранных послов, решив проверить, находится ли тело вождя мирового пролетариата в Москве, пришел возложить венок в Мавзолей...

— Отец, схитрив, распорядился принять у посла венок, специально выставив у Мавзолея почетный караул, — вспоминает Надежда Николаевна. — Уловка прошла — за границу полетела шифрограмма: “Ленин на месте”. Хотя тело Ильича уже находилось в Тюмени.

За безопасность знаменитого парада 7 ноября 1941 г. на Красной площади тоже отвечал Власик. На протяжении всех военных лет он охранял ставку и шифры Верховного главнокомандующего, совсекретные документы.

— Он, что называется, был охранником от Бога, — улыбается Надежда Николаевна. — Хитроумным и изобретательным, хотя образования у него всего три класса церковноприходской школы. Именно он, например, придумал, что правительственный кортеж должен состоять из нескольких одинаковых машин, чтобы невозможно было определить, в каком автомобиле едет вождь. А во время конференций в Тегеране, Ялте и Потсдаме он отвечал не только за безопасность Сталина, но и за жизнь руководителей других делегаций.

Исторический факт: в Тегеране Сталин предложил президенту США Рузвельту разместиться в здании советского посольства — в целях повышения безопасности. За эту “двойную” ответственность Власик получил орден Ленина, за Ялту — орден Кутузова, за Потсдам — еще один орден Ленина. И звание генерал-лейтенанта.

— Отец никогда не принимал участия ни в каких репрессиях, ни в каких арестах. А его имя часто ставят в один ряд с Берией, Ежовым и прочими тиранами... А он лишь делал свое дело. Был честным и неподкупным. Поэтому-то его и “убрали”. Он просто мешал Берии добраться до Сталина, потому что отец бы не дал ему умереть. Он не стал бы ждать сутки за дверями, как те охранники 5 марта 1953 года, когда Сталин “проснется”. Он бы вышиб все двери, выгнал бы всех с территории дачи, невзирая на чины, и конечно привез бы врачей...

В мае 1952 г. Николай Власик внезапно был снят с должности и направлен в уральский город Асбест... заместителем начальника лагеря. Это в звании-то генерал-лейтенанта! Николай Сидорович ломал голову: как же его недругам удалось убедить Сталина пойти на такой шаг?!

В том, что недруги были, Власик не сомневался.

Из обращения Власика к председателю Комитета партконтроля Швернику: “Я должен кратко рассказать об отношении ко мне со стороны Берия. Он был настроен против меня еще с 1940 г., когда по указанию тов. Сталина были сняты с работы два мои заместителя — ставленники Берия — Капанадзе и Гульст. Они оба претендовали на мою должность и, собирая сплетни о моей личной жизни, докладывали об этом Берия, который в свою очередь докладывал Сталину. Тов. Сталин проверил эти сведения и, убедившись в их лживости, дал распоряжение о снятии Капанадзе и Гульста с работы.

Примерно в 1945—1946 гг. тов. Сталин стал выражать недовольство в отношении руководства Берия Министерством Госбезопасности, приводил примеры провалов в агентурной работе и спрашивал меня, кто в этом повинен. Я сказал, что считаю, что агентурная работа вообще была заброшена. После этого тов. Сталин дал указание отстранить Берия от руководства в МГБ...”

— Когда мы переехали в Асбест, — вспоминает Надежда Николаевна, — отец постоянно писал в Москву, добивался правды. Мама тогда его уговаривала: мол, ты пока угомонись, пусть все стихнет. Надо переждать. Ведь тогда по инициативе Берия была проведена финансовая проверка Управления охраны Кремля, и отца обвинили в каких-то немыслимых злоупотреблениях. Но это все было сфабриковано. Отец не раз повторял, что у него есть документы “на каждый гвоздь”. Правда, потом выяснилось, что все реабилитирующие его бумаги были “потеряны” в архивах ЦК.

Николай Сидорович все-таки добился перевода обратно в Москву, но он и не догадывался, что это — западня.

— Нам разрешили вернуться в Москву только для того, чтобы здесь арестовать отца. Он не вернулся с допроса, а к нам пришли с обыском. Спрашивали: мол, где золото, где оружие... Все имущество описали, а потом и конфисковали.

Забрали все, что смогли унести. До последней вазочки. Даже старую гармошку не постеснялись вынести.

— Жалко не тряпки, — вздыхает Надежда Николаева, — жалко память... У отца был такой замечательный фотоархив: он все время ходил с “лейкой”, фотографировал постоянно. У нас такие кадры замечательные были, исторические! Сейчас бы посмотреть. Ведь он был там, куда не пускали ни одного фотографа... При конфискации забрали и “лейку”, и фотоархив.

“Уголовное дело №101500 по обвинению Власика Н.С.”. Более нелепого и абсурдного дела мне еще читать не приходилось.

Вот постановление об аресте Власика в связи с так называемым делом врачей. Этот скандал разгорелся летом 1952 г., когда якобы был раскрыт заговор в сануправлении Кремля. Газета “Правда” тогда писала (под громким заголовком “Арест группы врачей-вредителей”): “Органами Госбезопасности раскрыта террористическая группа врачей, ставившая своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза...”

Вместе со светилами медицины арестовали и Николая Власика, поскольку он “обеспечивал лечением членов правительства и отвечал за благонадежность профессуры”. Однако “дело врачей-отравителей” быстро развалилось. Кстати, случилось это сразу после смерти Сталина — в марте 1953 г. Всех арестованных по этому делу выпустили на свободу. Всех, кроме генерала Власика.

— Мы не понимали, почему отца не выпускают, — пожимает плечами Надежда Николаевна. — Всех врачей ведь реабилитировали. А отец так и остался в тюрьме. Нам, правда, разрешили с ним свидание. Вы не представляете, что с нами было, когда мы с мамой его увидели! До ареста он был, что называется, косая сажень в плечах. Прошло всего три месяца — и вдруг к нам вышел шаркающий старик. Его было трудно узнать... Уже потом, много позже, отец рассказывал нам, как над ним издевались в тюрьме. Он все время сидел в одиночной камере. Ему не давали спать, посреди ночи вдруг включали яркий свет. Держали в острых наручниках. Два раза выводили на ложный расстрел: просто ставили к стенке, взводили курки... Представляете, как это действовало? Ведь уже ему было 56 лет.

Применялась еще одна пытка, о которой сам Николай Сидорович вспоминал с болью. У него была слабость: он самозабвенно любил детей. Когда он сидел в одиночке, в соседней камере заводили пластинку с детским плачем...

— Очень сильно его подкосило известие о смерти Сталина. У него случился острый приступ стенокардии, потом — инфаркт.

Справка из уголовного дела:

“До 12 марта 1953 г. Власик допрашивался почти ежедневно (в основном по делу врачей). Проверкой установлено, что выдвинутые против группы врачей обвинения являются ложными. Все профессора и врачи из-под стражи освобождены. В последнее время следствие по делу Власика ведется по двум направлениям: разглашение секретных сведений и расхищение материальных ценностей... После ареста Власика у него на квартире было обнаружено несколько десятков документов с грифом “секретно”... Будучи в Потсдаме, куда он сопровождал правительственную делегацию СССР, Власик занимался барахольством...”

Пока два с лишним года в Лефортовской тюрьме убивали человека — преданного делу охранника главы государства, — в стране происходили колоссальные перемены. Уже сел в тюрьму и даже был расстрелян главный враг Власика — Берия. А Николая Сидоровича все не выпускали. Более того, ему предъявили новое обвинение — самое немыслимое из всех! — в том, что Власик “был осведомлен о моральном разложении врага народа Берия”, но “преступно относился к поступавшим к нему серьезным сигналам, чем наносил ущерб интересам Советского государства”.

В чьем же воспаленном мозгу могло родиться такое?

Дело в том, что после расстрела Берии реформированный КГБ возглавил бериевский приспешник Иван Серов, когда-то пообещавший Власику “стереть его в порошок”. Для Хрущева же, в свою очередь, был опасен на свободе такой носитель уникальной секретной информации, как Власик. Поэтому “следствие” продолжалось.

Приговор Николаю Сидоровичу был вынесен лишь 17 января 1955 г. К этому времени арестант был уже настолько слаб, что даже не мог произнести на суде ни слова в свою защиту. Приговор занимал всего полстранички.

“Власик, пьянствуя с неким Стенбергом (художник-оформитель Красной площади. — Авт.), сблизился с ним и разгласил ему и другим лицам секретные сведения. Из квартиры Стенберга, в его присутствии Власик вел переговоры по телефону с Главой Советского правительства... Общаясь с лицами, не внушающими политического доверия, Власик выдавал им пропуска на трибуны Красной площади, в ложи театров, предназначенные для членов правительства, и в другие общественные места, где эти лица не должны были находиться... Власик незаконно хранил в своей квартире служебные документы, не подлежащие оглашению, в частности план Потсдама и нанесенную на него систему охраны всего района Потсдамской конференции...”

За всю эту чепуху Николай Сидорович получил... 10 лет ссылки “в отдаленную местность СССР”. Кроме того, его лишили воинского звания, отняли все награды, отобрали партийный билет, “обчистили” квартиру...

Если бы сегодня в ссылку отправляли всех должностных лиц за выдачу пропусков “куда не положено” — страна осталась бы без руководства.

— К счастью, отца быстро освободили — учли срок предварительного заключения и применили амнистию, — Надежда Николаевна говорит быстро, как будто боится, что не успеет сказать всего, что накопилось у нее в душе за все эти годы. (Вот уже полвека она пытается восстановить доброе имя своего отца. Вернуть ему награды и звание. Добиться возвращения ценного фотоархива.) — Отец вернулся домой в мае 1956 года. Он пытался добиться пересмотра своего дела и восстановления в партии.

Тщетно стучался Николай Власик в партийные и прокурорские двери. Его нигде не принимали. Не помогали даже ходатайства за Власика маршалов Жукова, Василевского, Рокоссовского...

— Председатель Комитета партийного контроля Шверник к нему хорошо относился и обещал, что вот-вот все получится. Отец только и жил этой надеждой... И вот в 1966 году — снова отказ. На этот раз — последний. Тут он уже не выдержал.

18 июня 1967 г. Николай Власик скончался от рака легких.

— Никогда — до самой смерти — он не сказал ни одного плохого слова в адрес Сталина. Один раз в жизни он присягнул ему на верность — и не нарушил присяги. Это дорогого стоит.

Все отцовские хлопоты легли на плечи Наденьки. Куда она только не писала — генсекам, прокурорам... Везде один ответ: реабилитации не подлежит. Первая светлая весть пришла лишь в 2000 г.: по протесту Главной военной прокуратуры дело Николая Власика было пересмотрено в Верховном суде РФ. Николая Сидоровича полностью оправдали “за отсутствием состава преступления”.

— Я чуть не умерла тогда от счастья. Ведь я ждала этого 50 лет! Но потом стало ясно, что это еще не все. Из-за каких-то формальностей ему не вернули ни звания, ни наград, ни документов — ничего... В военной прокуратуре пояснили, что все регалии возвращаются только в том случае, если человек был признан жертвой политических репрессий. А, мол, в моем случае у отца не было “антисоветских” обвинений, а только обычная уголовная статья.

Как так? Получается, что если бы Власик под пытками признал себя врагом народа, значит, ему бы сейчас — почет и слава? Вернули бы все до копеечки? А раз человек не сломался — гуляй, Вася?!

В Главной военной прокуратуре пояснили, что таков закон. Причем раньше при возникновении подобных споров дело в индивидуальном порядке решал Верховный совет РФ. Когда же этот орган упразднили — решать стало некому.

Как же теперь объяснить эту юридическую казуистику пожилой женщине, у которой отняли отца и украли лучшие годы жизни? Она ведь точно знает, что в деле ее отца — сплошная политика. И он — не жертва политических репрессий?!

Надо отдать должное: после многочисленных обращений в президентскую Комиссию по вопросам реабилитации жертв политических репрессий и к самому Президенту РФ Путину Надежде Николаевне все-таки вернули ордена ее отца. Но только ордена.

— Теперь я бьюсь над тем, чтобы ему вернули генеральское звание, — устало вздыхает хозяйка квартиры. — Три обращения уже написала Путину, но ответа нет. Если мне отказывают, то пусть хотя бы объяснят почему. Неизвестность — хуже всего.

Надежда Николаевна перебирает старые фотографии — то немногое, что удалось сохранить после конфискации фотоархива. Вот она на коленях у отца. А вот он тенью идет куда-то за Сталиным... Она очень гордится своим отцом, поэтому и посвятила всю свою жизнь ему. Наверное, потому ее собственная личная жизнь, в общем-то, не сложилась. Она, будучи инвалидом, живет одна, почти в нищете.

— Я ни на что не жалуюсь. Но я должна успеть восстановить честь отца. Ведь после меня этим заниматься будет некому...