...Однажды их снимали для американской рекламы. Для чего-то необходимо было отрекламировать полет. А она так далеко вылетает из рук партнера и так красиво парит в бесконечных оборотах в воздухе, что можно и поэкспериментировать с сюжетом. В общем, поставили американцы диван. И сказали: прыгайте. То есть летите с этой стороны на ту, над диваном. Раз он кинул, она прыгнула, два, три... восемь. Режиссер говорит: маловато будет, ну еще пяток раз, а там посмотрим... На тринадцатый раз сняли. Улыбаясь сняли, почти шутейно.
В “Лужниках” (на Малой спортивной арене, где в выходные проходил пятый этап Гран-при по фигурному катанию — “Кубок России”) дивана не было. Зато знаменитый китайский выброс был сделан безукоризненно.
Сюе Шэнь и Хунбо Чжао! Выговорить трудно. Общаться невозможно — ни английского, ни русского не знают. Интервью превращается в тягомотину — с несколькими переводами туда и обратно, да еще и с потерей смысла. Практически любой ответ в результате заканчивается тем, что они благодарят своих, китайских, тренеров и подчеркивают их вклад в победу на льду. Зато можно наслаждаться. Эта китайская пара, несколько лет назад открывшая своими суперсложными техническими элементами дверь в XXI век, в этом веке и чувствует себя все лучше и лучше. Китайцы не только выиграли этап Гран-при в Москве, но и получили 6,0 за артистичность! А ведь совсем недавно все специалисты говорили: роботы, машины, запрограммированные...
После Олимпиады на фигурном катании лежит пятно. Когда и как его разлили — вы помните. Кто и когда уберет? Вопрос из разряда вечных. Потому что любая оценка субъективна, а судейство вообще порой непредсказуемо. Потому что оно может быть по настроению, по оплате, по желанию, наконец. Это зритель может заплатить только за билет.
Новая система судейства, которая действовала, естественно, и в Москве — когда компьютер выбирает произвольно семь оценок из десяти и когда все судьи “зашифрованы”, — большинству пока непонятна. Не чисто технически, а в том смысле, насколько она удобна и честна. “Теперь не надо подкупать нескольких судей, достаточно “впарить” одному составителю компьютерной программы”, — шутили еще на Олимпиаде. Вообще часто то, что бывает на поверхности, почему-то оказывается правдой. К тому же хакеры вон сайты ФБР взламывают, а тут — всего лишь фигуры на льду.
Но это все лишь размышления, а практика уже показала, что зрителям стало все же неудобней — приходится довольно долго ждать оценки. А тренеры и спортсмены — в задумчивости. Их общие выводы сводятся, примерно, к следующему: “Почему ИСУ привлекает компьютер? Потому что появилась судейская неправда. Вернее, выплыла на свет в безобразной форме. Надо судей оградить от лишнего давления, например, федераций. Надо все сделать честнее. Может быть, теперь будет и лучше — но судьи, которые уже были под некоторым подозрением и которым не доверяли, перешли из одной системы в другую. А мы им доверяем наши судьбы. Мы хотим иметь возможность спросить, за что поставили то или это. И мы должны понять, за что. Чтобы исправить. Но весь ужас в том, что мы будем думать, как повысить мастерство применительно к их требованиям, а они будут думать, как обмануть...”
А пока все думают — кто о чем, Вика Волчкова в Москве впервые в жизни на таком старте откатала свою произвольную программу почти безукоризненно.
— Вика, все обратили внимание на то, что, даже допустив ошибку в короткой программе, ты продолжала улыбаться...
— Вы знаете, я сама чувствую, как изменилась. Всего четыре месяца я провела в Америке у нового тренера Олега Васильева, но в Москве почему-то было очень легко выступать, хотелось просто получить удовольствие. Думаю, сегодня я удивила даже Олега. Ведь несколько месяцев назад, когда я появилась у него в Чикаго, он был просто в ужасе от моего разобранного состояния. Но мужественно сказал: “Ну что же, надо начинать работать...”
— У Васильева тренируется и наша первая пара — Татьяна Тотьмянина и Максим Маринин. Спортсмены же как дети — тренера нельзя поделить, зато можно приревновать.
— Что и произошло поначалу. Дикие сцены мы, конечно, не устраивали, но Таня была напряжена. Я ее понимаю. Тренируешься спокойно, а тут появляется какая-то Вика Волчкова, которая претендует на внимание тренера. Но Олег поступил мудро — он просто развел нас по времени тренировок.
— И по разным домам?
— А я сразу поселилась в семье наших эмигрантов, они там живут уже десять лет, и их дочка катается у Васильева. Я очень не люблю одиночество, поэтому мне там хорошо.
У чемпионки мира Иры Слуцкой времени на подготовку к выступлению в Москве было катастрофически мало.
— Я выступала впервые за последние семь месяцев, — сказала Ирина после выступления в короткой программе. — Чувствовала я себя в общем-то нормально, но, как бы это сказать, немножечко была возбуждена, потому что закончила прошлый сезон слишком поздно. Только в августе вернулась из турне, а потом очень сильно заболела, целый месяц лечилась, еще до сих пор носом шмыгаю. Для короткой программы я специально выбрала быструю ритмичную музыку, поскольку уже давно было известно, что для произвольной композиции мы возьмем “Травиату” Джузеппе Верди. А две медленные постановки катать, на мой взгляд, скучно. Хочется быть разнообразной. Не хочу я сейчас загадывать — очень не люблю. Но сезон этот буду кататься, буду совершенствоваться. После прошлогодней нервотрепки, думаю, сейчас будет немножечко полегче...
“Полегче” на этапе не было. Ира неудачно выступила в произвольной программе, не пошли тройные прыжки — видимо, сказалось все, о чем она говорила, и в итоге уступила и Вике, и Саше Коэн.
Прыжки — вещь коварная, но, кажется, нет предела для фигуристов и в этом, что доказали на этапе Женя Плющенко и Людмила Нелидина. 17-летняя Людмила Нелидина уже второй раз в сезоне исполнила аксель в 3,5 оборота, став одной из первых одиночниц в мире, кому покорился чисто мужской прыжок.
— Люда произвела фурор уже на тренировках, когда поначалу никто толком и не понял, что это был аксель 3,5, а не 2,5, — рассказывала ее тренер Елена Чайковская после первого исполнения Нелидиной сложнейшего прыжка. — Вообще взрыв был необыкновенный, это было главное событие турнира. Теперь все спрашивают: “Это что, революция в женском одиночном катании?” Смело можно говорить, что так оно и есть.
Евгений Плющенко, любимец публики, тоже выступил в Москве в роли революционера, впервые в мире выполнив сложнейший каскад из четверного и двух тройных прыжков. “По-моему, никто в истории фигурного катания еще такого не делал, — Женя никогда не захлебывается собственным восторгом. — Когда-то, в пятнадцать лет, я из кожи вон лез, чтобы доказать маститым, что я лучше. Сейчас я борюсь с одним соперником — с собой”.
— Женя, что хотелось бы сделать в этом сезоне, понятно — выиграть все, что возможно. А что — не хотелось бы?
— Не хотелось бы получить травму, например. В прошлом году я из одной травмы перебирался в другую. Спина, колени, ахилл, пах... В этом году мы с Мишиным решили основательно подлечиться и накопить силы к основным стартам.
Подлечились и тоже копят силы к основным стартам оставшиеся еще на один сезон в любителях Ирина Лобачева — Илья Авербух. Рок-н-ролл в их исполнении вы, наверное, видели в показательных выступлениях. Для завода публики вариант беспроигрышный. Но что особенно приятно: все наши чемпионы не собираются успокаиваться и думают о развитии фигурного катания в целом.
— Я видел уже почти все танцевальные дуэты в этом году, — говорит Илья, — и мнение выскажу довольно жесткое. Может быть, оно даже не очень корректное, но речь идет о моих соперниках, постараюсь выражаться аккуратно. К сожалению, я ожидал большей яркости от пар. А все решили продолжать ту линию, которую начали в танцах в прошлом четырехлетии. Какая-то чрезмерная драматизация наблюдается, надрыв. Я думал, что молодежь что-то найдет свое. А получается — что научился, то и делаю, — это разочаровало.
...А нам, журналистам, все неймется. Нет чтобы тоже чему-нибудь научиться — продолжаем дотошно приставать к тренерам. Не успела Татьяна Тарасова сбросить на стул свою норковую шубку, как тут же получила вопрос дня: “Татьяна Анатольевна, а сколько лет этой шубе?” — “А это не та, а другая. Я здесь в Москве надела ее первый раз на выход, для Саши. И теперь, похоже, так в этой шубе и проведу весь олимпийский сезон”. В общем, обрекли мы Тарасову на однообразие в одежде — публично заявила, публично и выполнять теперь “обещанную” шубу будет. Потому что знает, что находится “под колпаком”.
Впрочем, виновата в модных ограничениях тренера и Саша Коэн — американская семнадцатилетняя девочка, которая поразила всех еще во время Олимпиады своим неповторимым вертикальным шпагатом. Помните — одна нога внизу, другая — по линии, наверху, перпендикулярно поверхности льда. Саша, как козленок, все время вьется около Тарасовой. Та ее к себе прижимала, целовала и что-то терпеливо объясняла по-русски. Коэн все понимает, но отвечает по-английски. Кстати, несмотря на внешнюю трогательность, характер у “козленка” просто стальной. “Жизнь преподносит иногда сюрпризы — но до тех пор, пока она тебя не убивает, ничего страшного в этом нет”, — сообщила Саша на пресс-конференции, комментируя рабочие проблемы с коньками.
Но вообще-то, несмотря на такой философский подход к жизни, которым отличаются практически все спортсмены, немалого добившиеся на льду, бояться им есть чего. Потому что год после Олимпиады — самый сложный, наверное, год для того, чтобы идти вперед. Там, позади, — ярчайшие программы, победы навзрыд и с током по всему телу. Впереди — обычные старты. Но к каждому из этих стартов нужно успеть подключить провода таланта и самоотверженности. Иначе искру на льду не высечь. Иначе придется уступать дорогу. Чего они, профессионалы, делать не собираются. “Фигульки на рогульки”, — сообщил один из участников, показав мне аж сразу две фиги на одной руке...
